Игнат Назаров - Пьесы

С е р г е й Л а з о.

П о л и в а н о в.

П а в е л И л ь и ч.

М а т р о с Л е б е д ь.

У с к о в }

Л у ц к и й }

С и м б и р ц е в } — друзья Лазо.

Д е д Т е р е н т и й.

С т а р и к.

К а з а н о в }

С м и р н о в } — белогвардейцы.

П о л к о в н и к.

П о р у ч и к.

Ж е н щ и н а.

М а л ь ч и к.

Л а в р о в.

П е в е ц.

А т а м а н С е м е н о в.

А д м и р а л Н а й т.

К а п и т а н К у р а к и.

А м е р и к а н с к и й м а й о р.

О ф и ц е р ы на корабле «Бруклин».

Р а б о ч и е, с о л д а т ы, к а з а к и и другие.

Бушует океан. Глухие удары волн о стенку корабля. Звонкий отбой склянок на корабле.

Н а й т. Я продолжаю, господа… «Рабочее и Крестьянское правительство, созданное революцией 24—25 октября и опирающееся на Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, предлагает всем воюющим народам и их правительствам начать немедленно переговоры о справедливом демократическом мире». Еще минута, господа офицеры. Вы видите в моих руках большевистскую газету «Правда». Я прочел вам только одну выдержку из декрета Советской России, подписанного их вождем, господином Лениным. Он предлагает мир всем народам и правительствам, в том числе и нам, американцам. Что вы на это скажете, господа?

П е р в ы й о ф и ц е р. Это действительно очень смешно, господин адмирал.

В т о р о й о ф и ц е р. Они просят пощады, сэр!

Т р е т и й о ф и ц е р. Для новорожденного это плохое начало, сэр!

Н а й т. Возможно, друзья мои, что это предложение Советской России есть проявление ее слабости, но… мы не политики. Мы — моряки. Правительство Северо-Американских Штатов приказало нам идти; и вот наша славная эскадра во главе с флагманским крейсером «Бруклин», на палубе которого мы имеем честь находиться, подходит к Владивостоку. По кораблям, друзья мои!

П е р в ы й о ф и ц е р. А куда мы идем, сэр, если не секрет?

По трапу прозвучали шаги Д е ж у р н о г о о ф и ц е р а.

Д е ж у р н ы й. Разрешите доложить, адмирал? Мы входим в Цусимский пролив!

Н а й т. В моих руках пакет, адресованный мне, адмиралу Найту. Я должен вскрыть этот пакет на подходах к Цусимскому проливу. За этим я вас и пригласил. Передать по кораблям: следовать маневрам флагмана.

Д е ж у р н ы й. Слушаюсь, сэр!

Замедленный стук судовых машин. Повторяющиеся голоса команд на английском языке.

П е р в ы й о ф и ц е р. О, какой красивый город этот Владивосток! А бухта, бухта! Она напоминает мне большой аквариум.

В т о р о й о ф и ц е р. Эта бухта носит название Золотой Рог.

П е р в ы й о ф и ц е р. Нас, кажется, опередили. Бухта уже заполнена другими военными кораблями. На них подняты флаги.

В т о р о й о ф и ц е р. Да. Я вижу: английский, французский, японский. На палубах выстроились матросы.

Н а й т. Это не играет роли. Первый не тот, кто раньше, а тот, кто сильней. С этими мы договоримся. Они наши союзники. У нас общее дело с ними. Видите, они приветствуют нас… Ответный салют и бросить якоря!

Ухают пушки, играют оркестры, гремят якорные цепи.

Г о л о с а д а м. Плиз!

— Плиз!

— Виват!

— Виктория!

П е р в ы й о ф и ц е р. Смотрите, нас приветствуют и жители Владивостока. Отлично одетые мужчины и женщины. Дамы бросают цветы!

В т о р о й о ф и ц е р. Но там в стороне стоят плохо одетые люди. Они молчат, и лица их суровы. Нет, они что-то говорят между собой.

Г о л о с а р а б о ч и х. Мало французов, англичан, японцев. Еще и американцы на нашу голову… Зачем они к нам — мы их не звали.

— Почему военные корабли? У нас с ними нет войны. Что они хотят? Что это?

— А это, товарищи, называется прямая, открытая интервенция…

Музыка, восторженные крики и возгласы, разноязычные команды стоящих на пристани иностранных моряков и солдат постепенно затихают. Тишина. Бьют изредка склянки на кораблях, отсчитывая время. Слышатся звуки рояля. Спокойно льется мелодия вальса Шопена.

К у р а к и (с акцентом) . Хоросо, осень хоросо! Салон васа крейсер «Бруклин» великолепно! Ви адмирал. Всю нось пости, господин Найт… Осень хоросо играете на рояль.

Н а й т. Благодарю. (Вдруг переводит мелодию вальса на песню «По диким степям Забайкалья».)

К у р а к и (фальшиво, но громко подхватил) . «…Где золото роют в горах!..»

Н а й т (прерывая игру) . А вы хорошо знаете песню про золото Забайкалья, господин Кураки. Капитану японской императорской армии это делает честь.

К у р а к и. Хоросая руска песня, осень хоросая…

Н а й т (наигрывает) . Да… хорошая… русская песня. (Пропел.) «Бродяга Байкал переехал…» А скажите, мой друг Кураки… Атаман Семенов, которым ваши деловые круги последнее время так усердно занимаются на границе Маньчжурии и в Забайкалье… это что, действительно солидная фигура среди русского офицерства?

К у р а к и (притворно зевая) . Извините, адмирал, но я узе немнозко осень пьяна… и мне трудно понимать вас серьезный разговор… Но… я слыхал, что в васих высоких кругах имеет больсое признание адмирал Колсак? Ага?

Н а й т. Да, черт возьми, эта русская водка, которую мы с вами имели неосторожность выпить за ужином, действительно валит с ног, как говорят русские. (Хлопнул крышкой рояля и рассмеялся.) Ай-ай-ай! Господин Кураки! Как нам не стыдно! Зачем мы говорим… Вернее, не говорим друг другу правду? Мы ведь с вами друзья, а не политики. Вы помните — мы с вами вместе учились в Англии. Вместе окончили Оксфорд. Потом вы были у нас в Америке…

К у р а к и. А вы были у нас в Японии…

Н а й т. Да, да. Мы вместе с вами изучали русский язык…

К у р а к и. Да, да. Вы на Камсатке, где много-много нефти…

Н а й т. А вы в Сибири, где немало руды…

К у р а к и. А теперь вы?..

Н а й т. Как видите, я не скрываю от вас, мой друг… Я — во Владивостоке…

К у р а к и. Засем?

Н а й т. А вы направляетесь в Иркутск. Не так ли? А зачем?..

К у р а к и (после паузы) . Простите, господин адмирал! Я все-таки немнозко пьяная. Спокойной носи, господин адмирал…

Н а й т. Спокойной ночи, капитан! (Вслед ушедшему Кураки.) И тут врешь… Утро уже… Так зачем же он едет в Иркутск?..

И вдруг мы слышим беспорядочную стрельбу из винтовок, пулеметные очереди, взрывы гранат, громкий стук копыт о мостовую и лихой казачий посвист.

Г о л о с а. Братцы, казаки! Станичники! Глянь-ка, на стенке афиша большевистская! Ха! Иркутский Совет рабочих, солдатских и крестьянских депутатов! А казаками и не пахнет. Без нас, значит, Советы эти?!