Георгий Трифонов - Первая красавица

Слышен звук отъезжающей машины.

К у з ь м е н к о. Ну, началось светопреставление.

Гаснет свет.

Та же декорация. Вечер того же дня. За окном прозрачная синяя дымка. Слышатся голоса девчат. Это колхозники возвращаются с полевых работ. На пороге комнаты появляются с е с т р ы К а ю р и н ы. В руках у Мани небольшой букет цветов. У Дуни — ведро.

М а н я (заглядывая в комнату). Никого еще нет. Зайдем, Дунь?

Д у н я. Я домой хотела. Ну, ладно. (Заходят, садятся у стола.)

М а н я. Ты устала?

Д у н я. Не… Ноги с непривычки.

М а н я. В первый день всегда гудят. (Берет на столе пепельницу.) Ох, окурков… и не выбросят. (Вытряхивает. Берет пустую бутылку, ставит в нее цветы.) Пускай немного поаккуратнее будет.

Д у н я. Ты же их домой несла?

М а н я. Ну и что ж, у меня еще и те не завяли.

Д у н я. Я знаю, для кого ты стараешься.

М а н я. А ни для кого. Вот глупости. Просто самой смотреть тошно.

Д у н я. Знаешь, Маня, я тебе скажу, за последнее время мне до чего серьезные мужчины нравиться стали…

М а н я (подозрительно посмотрев). Какие?

Д у н я. Вот посмотри на наших ребят. Все какие-то несамостоятельные. Ну хоть тот же Митрий был. Ну, что с ним разговаривать! У него и разговора-то настоящего нет.

М а н я. А я примечала, он тебе все-таки нравился?

Д у н я (возмущенно). Ну уж скажешь…

М а н я. Конечно, нравился.

Д у н я. Да будет тебе! А вот ты давеча стояла, на председателя глазами стреляла… Думаешь, я не видела?

М а н я (гордо). Когда?

Д у н я. Да, да, думаешь, я не примечаю? И цветы эти, и вообще…

М а н я. Надо же! Спорет такую чушь! Слушать воротит. Сама-то небось… «Серьезные мужчины»…

Д у н я. Да уж я-то что. А вот ты, Маня, ой завлекаешь! А как ему не понравится? Смотри, Маня!..

М а н я (высокомерно). Подумаешь, завлекаю! (Ходит по комнате, поет.)

Д у н я. Но, в общем, знаешь, он такими, как мы, не интересуется.

М а н я. Почему?

Д у н я. Ему нравятся которые из себя повидней да помодней. Ну вот как Лена.

М а н я. Подумаешь! А что в ней особенного? Что одевается? Так у них колхоз богатый. А вот и мы осенью заработаем, почище ихнего одежонки нашьем.

Д у н я. Не, Маня. Разбирается-то она как во всем.

М а н я. Ну и что? Десятилетку кончила? Недалеко ушла. Захотим, так и мы сто раз догоним.

Д у н я. Ох, Маня, вот захотеть-то трудно.

М а н я. И ничего подобного. Коли заинтересуемся чем, так и возьмемся.

Д у н я. Верно, Маня, верно, взяться бы. Ну их к лешему, мужиков этих.

Входит П а в е л.

П а в е л. Сейчас сводку давать будем. (Достает из шкафа свернутую стенгазету.) Чего это веником весь стол заняли? (Хочет выбросить цветы.)

М а н я. Не трогай, не тобой поставлены.

П а в е л. Вот еще.

М а н я. Чего ты злой, как индюк?

Д у н я. Смотри, мы твоей симпатии пожалуемся.

П а в е л. Будешь тут не злой. Шуму наделали, соревнование. А работаем — как тая бабка на похоронах.

Д у н я. Так ты ж не виноват.

П а в е л. Я не виноват, ты не виновата. А кто ж виноват? (Машет рукой.)

Д у н я. Что ты, Павел, неужто ничего не выйдет?

М а н я. Чего тогда звон разводить было?

П а в е л. Не знаю.

Входит Б о б р о в с лопатой в руках.

М а н я. Дядя Федя! (Хватает стул, ставит его для Боброва.) Расскажи, дядя Федя, как копали-то?

Д у н я. Да, да, вот интересно!

П а в е л. Что, небось тяжело досталось? Не ходил бы, сляжешь еще.

Б о б р о в (устало садится). Ничего, поразмялся. А что трудно, так это точно. Придется от вас с поля еще народ брать.

П а в е л. Куда брать, совсем станем. Сегодня и так еле раскачались.

Б о б р о в. Заело?

П а в е л. Ну да, трактор.

Б о б р о в. Что ж они, черти, думают?. Где Егор Васильевич?

П а в е л. Подсчитывает.

Д у н я. Дядя Федя! А будет хоть толк? Ну, в общем, от канала?

Б о б р о в. Кто же его знает. Вон как пошло.

Входит К у з ь м е н к о.

К у з ь м е н к о. Как дела?

Б о б р о в. Дела — как сажа бела.

К у з ь м е н к о. А я к вам от соседей прямо.

П а в е л (с живым интересом). Ну, что там, как?

К у з ь м е н к о. Да спотыкаются. Много неполадок.

М а н я (посоветовавшись с Дуней). Сергей Сергеевич, мы все вот думаем: у нас-то здесь будет толк какой?

К у з ь м е н к о. Как же не будет. Мы с вами книжки на занятиях не зря читаем.

М а н я. Так в книжках-то оно все правильно. А вот у нас-то как?

К у з ь м е н к о. А у нас почему же иначе? Что вы, девушки!

М а н я. Да нет. Мысль-то она как бы богатая…

Д у н я. Да, да, правильно.

М а н я. А вот сил-то может и не хватить.

Б о б р о в. Видишь ли, Сергей Сергеевич! Я тоже думал. Мы вот с соседями соревноваться стали, вроде как взапуски бегать взялись. А сколько я знаю, все-таки не бывало таких случаев, чтоб наши их в чем обгоняли.

К у з ь м е н к о. Человек все может совершить. Вот, знаю я, давно это было, поселился в одной местности молодой агроном. Жили там очень бедно. Но его сразу как-то уважать стали. Приходят и говорят: «Живем мы плохо, и семян у нас нет. Как нам поправить свои дела?» Ну, он прикинул кое-что, а человек он был сообразительный. «Давайте, говорит, собирайте хвосты от свеклы». Удивились все. Что это такое? Какой, мол, от этого доход может быть? А он ходит по домам и сам собирает. Ну, конечно, смеялись многие. А надо сказать, дело тогда к весне было. Как только срок пришел, он эти хвосты посеял особым образом да и выгнал раннюю ботву. Ни у кого еще свеклы близко нет, а они уже в город всей деревней везут продавать. Ну, заработали, конечно, как следует. Вот вам — человек немного поразмыслил.

Б о б р о в. Конечно, образование — великая вещь. Человек без образования до такого не скоро дошел бы. А только скажи откровенно, Сергей Сергеевич, агроном-то этот ты был?

К у з ь м е н к о (смутясь). Ну, как ты узнал?

Б о б р о в. По характеру. Характер виден.

П а в е л. Разбогател, значит, тогда?

К у з ь м е н к о. Нет, бросил. Я тогда молодым был, с Мичуриным знакомство водил. Для меня это просто опытом называлось. Меня деньги мало интересовали — сотню рублей заработать. Ушел я оттуда. Большие земли перестраивать хотел. Так и бродил всю жизнь. Молодость ушла, силы не те, а характер, видно, остался. Вот Богунов в точку попал. Можно сказать, двадцать лет с меня скинул. Старого кота за ухом почесал. Ну да ладно. Разболтался я тут, как старик. (Павлу.) Председатель пусть меня в сельсовете ищет. (Уходит.)

П а в е л (показывает). Газета готова.

Девушки и Бобров рассматривают газету, потом вешают ее на стену.

Теперь сводку надо телеграфом передать.

М а н я. Чего?

П а в е л (подмигнул). Сейчас узнаете, глядите в оба! (Снимает со шкафа фонарь, зажигает его.)