Георгий Трифонов - Первая красавица

Входят Б о г у н о в и к о л х о з н и к и.

Егор Васильевич! Скажи-ка цифру, я сводку телеграфом передам.

Б о г у н о в. Каким телеграфом?

П а в е л. Все в порядке. Договоренность имею. В девять часов они с фонарем у себя на пожарный столб влезут. А мы отсюда отвечать будем.

Б о г у н о в. Ишь ты, придумали! (Смотрит на часы.)

П а в е л. Кажется, пора.

Б о г у н о в. Передавать-то у нас не ахти что есть, двенадцать гектаров. Так что вот…

Б о б р о в. Погоди, Паша, хвастать. Может, и не надо сейчас, сами потом узнают. Может, выравняемся…

М а н я. А они-то точно дадут?

Б о б р о в. Да вот, а жулика тут не будет?

П а в е л. Никакого обману быть не может. Здесь я отвечаю, там — Лена.

В с е. А-а-а.

П а в е л (Богунову). Пригаси-ка лампу, Егор Васильевич.

Богунов гасит лампу. На сцене темно. Павел с фонарем влезает на подоконник. Далеко на горизонте вспыхнула желтая точка.

Ага! Есть сигнал начинать!

Б о г у н о в. Давай!

Павел снимает кепку и начинает быстро перекрывать фонарь.

Б о б р о в (считает). Десять, одиннадцать, двенадцать… Все?

П а в е л. Все. (Слезает с подоконника.)

Г о л о с а:

— Ну, а сколько же у них?

— Сколько там?

Б о б р о в. У них, брат, считать разувайся, пальцев не хватит.

Г о л о с а:

— То-то и оно…

— Эх… соревнование!

— Сраму не оберешься!

— Да разве так можно?

— Сразу с ними — и в договор!

На горизонте опять вспыхивает желтый свет.

П а в е л. Тихо! Считать буду!

В с е. Тихо, тихо, ну-ка!

П а в е л. Раз!

В с е. Раз!

На горизонте начинает мигать свет.

П а в е л (быстро). Три… четыре… пять…

Г о л о с а:

— Ох, жарят!

— Как жарят!

— Держись, братва!

П а в е л. Девять, десять, одиннадцать…

Б о б р о в (махнув рукой). Крышка!

П а в е л. Двенадцать…

В с е. Ох!..

Пауза.

Б о б р о в. Ну?!

П а в е л. Все, кажись!

Г о л о с а:

— Все?

— Да не может быть!

— Да это шутки!

— Нет, тут что-то не то…

П а в е л. Все! Точно все.

В с е. Ур-р-ра!

Павел и Бобров пускаются в пляс.

Б о г у н о в. Товарищи! Давайте все к столу.

Все подходят к столу.

Б о б р о в (Павлу). Для первого дня, я думаю, ничего будет?

П а в е л (с энтузиазмом). Очень даже подходяще.

Б о г у н о в. Мы сегодня отмечаем первый день соревнования с колхозом «Красный партизан». И дружными усилиями мы показываем неплохие результаты. Надо поговорить о недостатках. Что нас тормозило в первую очередь?

Г о л о с а:

— Трактор!

— Трактор!

П а в е л (Богунову). Дай-ка я скажу! (Всем.) Я думаю так: если б не трактор, мы б сегодняшний день выиграли.

Г о л о с а:

— Правильно!

— Ясное дело.

За окном возникает шум.

Б о б р о в (прислушиваясь). Что это? Никак наш трактор?

Б о г у н о в. Куда же это он его ночью гонит?

П а в е л. Назюзюкался малый, наверно! Вот и гонит.

Шум приближается.

Б о б р о в. Так и есть, на деревню прет! От сатана! Сейчас все заборки пообломает!

Г о л о с а:

— Угробит машину!

— Вот дьявол!

— Работать не на чем будет.

Богунов и колхозники подбегают к двери.

М а н я (высовываясь из окна). Да это не трактор! Танк вроде!

П а в е л. Танк? Чего же он ночью сюда забрел?

Б о б р о в (высовываясь из окна). Это не танк! Это машина землю роет!

Б о г у н о в. Товарищи! Экскаватор пришел!

В окне появляется увеличивающийся луч прожектора экскаватора. Все бегут к окну, кричат, машут руками.

З а н а в е с

Прошло два месяца. Жаркое, засушливое лето. Изба Карагина. За столом сидят д е д А н т и п и Н а с т я. Дед борется с дремотой. Настя за шитьем что-то тихонько напевает.

Н а с т я (деду). Вы бы прилегли, папа! Жара-то уморила?

Д е д. Не, сейчас негоже. Ночь перебью.

Н а с т я. Что же это будет? Сорок ден, почитай, такая жара стоит. Когда хоть это кончится?

Д е д. Ой, погорит хлебушко! Погорит.

Входят К у с ь к о в и К у з ь м е н к о.

К у з ь м е н к о. И надо торопиться, непременно торопиться. Осадков в ближайшие дни не ожидайте.

К у с ь к о в. Вчера решили. Сегодня сделаем. (Подходит к бадье, черпает ковшом воду, пьет, отдуваясь.) У-ух, ну и печет!

К у з ь м е н к о (тоже пьет). Фу! Не отдышаться, и вода не помогает.

К у с ь к о в (Насте). Где хозяин?

Н а с т я. Не знаю, только что вышел.

К у с ь к о в. Был он в «Авангарде» вчера?

Н а с т я. Нигде не был. Дома сидел.

К у с ь к о в. Да что ж он ваньку ломает! Постановлено, а он не делает. Что за человек!

Н а с т я. К Богунову ему идти надо, а он, вишь, гордый.

К у с ь к о в. Гордый! А нам об земь мордой? Мы с его гордостью урожай потерять должны?

К у з ь м е н к о. Медлить нельзя, товарищи. Хлеб сохнет каждую минуту. Нужна вода. Прорыть канал от реки вы не успеете. На это дело месяцы нужны. Надо договориться с Богуновым, взять отвод от их водоема. Это рядом, можно сделать быстро.

Н а с т я. Ох, а дадут ли они еще?

К у з ь м е н к о. Могут дать. Им это не повредит.

К у с ь к о в. Дадут не дадут — это другой разговор. Надо срочно выяснить. Что значит не дадут? Не пропадать же нашему хлебу?

Д е д (Кузьменко). Что ж, в «Авангарде»-то теперь с хлебушком будут?

К у з ь м е н к о. Определенно будут.

Д е д. Да-а! Куда умственность пошла!

Н а с т я. Ну, а у нас-то разве уж так все плохо?

К у з ь м е н к о. Нет, хлеба поднялись хорошие. И засеяли в этом году много. Теперь только бы засуху победить. Раньше-то вот все на силы небесные рассчитывали. А теперь мы сами знаем, что делать.

Д е д. Ты, Сергей Сергеевич, ученость имеешь. Конечно, про землю ты много распознать можешь. Но вот уж что там есть (показывает на небо), это тебе знать никак невозможно, и не говори.

К у з ь м е н к о. Почему невозможно? Люди теперь, в основном, все знают.

Д е д. Хи, знают! Скажи-ка мне, чего у меня здесь, в кулаке зажато?

Кузьменко пожимает плечами.

В основном, не знаешь? Так откуда ж ты можешь знать, что там, там есть?

Все смеются.

К у з ь м е н к о. Что у тебя в кулаке, я действительно не знаю, потому что не видел. Но что там есть, наука знает. Знает наука даже и про то, что не видно глазом. Вот ты, к примеру, бороду отрастил. А знаешь ли ты, что в бороде твоей бактерии водятся, миллиарды штук? Вот как!

Д е д (обиженно гладит бороду). Ну уж, определил! Это ты брось! Скажет тоже, бахтерии. Каждый день частым гребешком чешу. Ни одной не видывал. (Дергает себя за бороду.) Ишь, нашел бахтерии!

Все смеются.

Н а с т я. Что, попало? Вот не спорь с учеными людьми.

Д е д. Хвактов-то нету, умственность одна.

К у з ь м е н к о (шутливо). Ну, ладно, Антип Матвеевич. Мы уж с вами наш спор продолжим в следующий раз. А сейчас (Куськову.) пойду-ка я еще разок хлеба посмотрю.