Елена Каплинская - Пирс для влюбленных

Дима. Точно! Самая подходящая профессия для волшебника. Поэтому ими так часто интересуется ОБХСС.

Алла. Тише! Он услышит.

Дима. Плевать. Выйдет из троллейбуса, и больше ни он нас, ни мы его…

Алла. Да нет, я говорю, вдруг он услышит…

Дима, Учти, в нашем городе семь миллионов прохожих. Мало ли кто из них что услышит!

Алла. Ой, Димка…

Дима. Кстати, с кем из этих семи миллионов ты пропадала всю прошлую неделю?

Алла. Ты же знаешь.

Дима. Опять?!

Алла. Дима, мы обо всем поговорили. Я все сказала.

Дима. Хватило недели?

Алла. Он же не знал… и заранее купил билеты в театр. В «Современник». С нагрузкой… Вот мы и были два раза в театре. Не пропадать же билетам…

Дима. И ты ему это сказала? И он тебе поверил?

Алла. Я сказала, что… что иду с ним в последний раз.

Дима. Месяц тому назад он разорился на билеты в кино. Кажется, вы еще не были в цирке и в консерватории?

Алла (мягко). Дима, ну не сердись… Ты же должен меня понять…

Дима. Я не понимаю, неужели так трудно сказать кому-то «да» и кому-то «нет».

Алла. Кому-то… может быть. Но ведь это не «кто-то». Это ты… и он.

Дима. Можешь сказать мне «нет». Я не побегу за билетами в Большой театр.

Алла. Я тебе сказала «да»…

Дима. И целую неделю…

Алла (быстро). «Да» не нужно объяснять. А вот «нет»… Особенно если говорить это человеку, с которым дружил…

Дима (перебивает). Ну ладно. Я его не знаю, но раз ты с ним дружила, значит, он не дурак и сделает соответствующие выводы. Кончим этот разговор. Но я все-таки хочу тебя предупредить: если он еще раз выкинет что-нибудь подобное, учти, я превращусь в волшебника. И исчезну. Раз и навсегда.

Алла. Нет-нет. Больше он мне не позвонит…

Голос водителя (в микрофон). Октябрьская улица.

Алла быстро поднимает голову. Входит пожилая Женщина с чемоданом и узлом. На ней большой платок с кистями, повязанный поверх пальто.

Женщина (растерянно оглядывается). А до вокзала-то я доеду? Миленькие, скажите, до вокзала доеду, а? В эту сторону или наоборот?

Алла (поспешно). Доедете, доедете.

Женщина ставит чемодан на пол.

Дима. Если рейс не изменился.

Женщина. Как — изменился? (Подхватывает чемодан.)

Голос водителя. Следующая — техникум.

Женщина (поднимает голову, как бы в поисках микрофона, громко). Голубчик, скажите, до вокзала я доеду, а?

Голос водителя. Доедете, не волнуйтесь. Я вас предупрежу, когда будет остановка.

Женщина ставит чемодан, облегченно вздыхает.

Алла (напряженно). Дим, нам еще далеко?

Голос водителя. Следующая — техникум. Здесь готовят специалистов приборостроения. В здании техникума выступал с речью товарищ Фрунзе на собрании рабочей дружины. Рядом с техникумом находится комбинат бытового обслуживания, лучший в районе.

Дима. Ого!

Алла (беспокойно). Дима, давай выйдем.

Дима (шутливо). Оторвалась пуговица? Или сломался каблук?

Алла. Пойдем пешком!

Дима. Значит, не сломался. Но ты хочешь его сломать. Не рекомендую. Лучший в районе комбинат бытового обслуживания уже давно закрыт.

Алла. Давай выйдем, Дима!

Человек с газетой с шумом переворачивает лист и снова углубляется в чтение.

Дима (мягко). Зачем, Аллочка? Скажи. Ведь мороз.

Алла (смешавшись). Я люблю мороз…

Дима (улыбаясь). Это твоя единственная отрицательная черта. А я было уже начал пугаться, что ты — идеал без недостатков.

Женщина (уместив наконец чемодан и узел, роется в кармане, вытаскивая мелочь). Ох, что за цены такие неудобные: три копейки да копейка… поди отыщи эту копейку — и махонькая такая, и юркая, и без нее не обойдешься…

Дима (оборачиваясь). А вы, мамаша, три трехкопеечные да пять копеек суньте. Как раз будет.

Женщина. Три… да пять? Это как же?

Дима. А за чемоданчик. Он тоже едет.

Женщина. Ах ты, батюшки! Верно ведь! Извините, граждане.

Дима. Знаю, бывает.

Женщина. Все ведь я как — с внучком езжу. В руках вроде много, а платить не полагается. А он еще как крик подаст — весь троллейбус подпрыгивает. Голосистый у меня внучонок. (Перебирает на ладони мелочь.) Смотрите-ка! И как раз одни копейки попадаются, когда не надо! Три да одна… Вот так и выходит: мой внучонок с таким голосом бесплатно ездит. А чемодан стоит и молчит. Из головы у меня вон, что платить надо.

Голос водителя. Техникум!

Алла (пытается встать). Идем скорее, Дима!

Дима (удерживая ее). Доедем, Аллочка, пустяки остались!

Входят Первая и Вторая студентки, с папками, в модных высоких одинаковых шапочках.

Первая студентка. Этот? Точно?

Вторая студентка. Этот, этот. Я расписание наизусть знаю. И в стекло посмотрела.

Первая студентка. Ну, проверим. Воображаю, какая потеха!

Вторая студентка. Прекрати!

Голос водителя. Следующая — Косой переулок. Старинный район, который населяли когда-то персонажи драматурга Островского.

Алла (Диме, нервно). Не нужно было меня удерживать, не нужно…

Дима (прислушиваясь к голосу водителя). Погоди, Алла…

Голос водителя. Здесь еще сохранились домишки с показной роскошью фасадов и пудовыми воротами. За ними гнездилось стяжательство, мещанское презрение к достоинству человека и господствовал единственный кумир — деньги.

Первая студентка. Ух ты!

Вторая студентка. Ну что, я говорила?

Голос водителя. На углу Косого переулка стоит церковь постройки конца семнадцатого века, архитектурный памятник, охраняется государством.

Первая студентка. Он что, по конспекту чешет?

Вторая студентка. Про эту церковь он вчера не говорил… Смотри-ка, а я даже внимания не обратила. Стоит гриб, а, оказывается, конца семнадцатого века.

Первая студентка. Он, наверное, в выходной по маршруту лазает, выглядывает, где что. Или в библиотеке копается.

Вторая студентка. И охраняется государством. А мы на ней в четвертом классе углем писали: «Валя плюс Маня равняется любовь до гроба, дураки оба».

Дима. Аллочка, ну ты чего?

Алла отвернулась, перчаткой трет окно.

Женщина (задумчиво). Конечно, религия тут ни при чем. Руки народные эту церквушку строили. Сколько поколений прошло, а труд народный остался. По камушку небось складывали. Поэтому и охраняется государством.