Каролина Литвинова - Квинтэссенция поддержания жизни

- О чём ты говоришь? - несмотря на явно провальную актёрскую игру, он старался сохранять спокойствие и даже делал жалкие попытки ухмыляться. Похвально, однако. Было видно, что за долгое ожидание ответа он готов был придушить её на месте, но сдерживался.

Кажется, Элен растерялась, но это было только "кажется". На самом деле она была уверена в себе и своих действиях, тогда как Милена в недоумении хлопала глазами и пыталась найти смысл в её поведении, словах и действиях. На миг у неё возникла мысль, а не сошла ли её дорогая подруга с ума, но она быстро её отогнала, так как поводов для неуверенности в психическом здоровье девушки не возникало. Ровно до этого момента.

- Как, что? Его труп!

Радмир икнул, а Милена попятилась и попробовала слиться со стенкой. Напрасно, разумеется, но её движений не заметила ни единая душа.

- Какой труп? - по нему было видно, что ещё несколько секунд и последует звонок в клинику для оказания психологической помощи.

В горле у Элен пересохло, но виду она не подала.

- Того воробья, которого ты убил десять лет назад! - совершенно серьёзно произнесла Элен и пытливо посмотрела на парня, который, казалось, от шока забыл, как говорить и может ли он это делать вообще.

Через несколько секунд он помотал головой, будто избавляясь от бессмысленных вопросов девушки и уже с нарастающим раздражением посмотрел на оную.

- Ты что, издеваешься надо мной? Какого на чёрт воробья? Дура!

Элен упрямо качнула головой и продолжила отстаивать свою точку зрения до победного конца:

- Я помню, что ты спрятал его там! Это было глупо! Ты должен перепрятать его!

Радмир глухо зарычал от безнадёги. На пару секунд она даже посочувствовала ему, но позже быстро опомнилась и вновь прониклась к нему превосходящей всё остальное ненавистью.

- Я не понимаю о чём ты говоришь! - Элен хотела вставить ещё пару слов, но он посмотрел на неё глазами раненого зверя и она замолкла. - Просто заткнись, прошу тебя! Мне нужен отдых от твоего глупого лепета! - сжатые кулаки говорили сами за себя.

Элен поджала губы в знак протеста, но не продолжила спорить.

- Но почему ты не можешь съездить в ту избушку и перепрятать воробья? - спросила она абсолютно невинно.

Радмир сощурил глаза и прошипел сквозь зубы:

- Не смей говорить о том доме! И вообще, пошла-ка ты отсюда! - Элен поспешила выйти, и Милена за ней.

Как только дверь за ними со стуком захлопнулась, Элен повернулась к девушке с довольной улыбкой.

- Вот. Что и требовалось доказать! Поехали.

Она быстро сбежала по лестнице и настроение у неё было намного радостнее, чем прежде. Она вся словно сияла, и её самомнение раздулось до размеров воздушного шара.

Непонимающая девушка на всех порах пустилась за ней, чтобы успеть. Но это была попытка поймать ветер голыми руками и через несколько минут радостный голос Элен раздавался на первом этаже.

- Ничего не спрашивай! Скоро я объясню тебе, но сейчас я должна позвонить одному моему очень хорошему знакомому. Он поможет, на него я и в начале делала ставку. - это и ничего больше и услышала Милена, оказавшись в "фойе".

***

Пересказав вдоль и поперёк историю своеобразного расследования, проведённого девушками, гордая Элен уставилась на него в ожидании похвалы. Парень в форме сначала несколько секунд осмысливал услышанное, а потом вдруг рассмеялся.

- Не могу поверить, что вы такое провернули! Бегать по дому Владимира Шамперова без разрешения непосредственных хозяев! Это же надо! - отсмеявшись, он серьёзно взглянув на Элен. - Я сделаю это для тебя, но только так, чтобы о моём участии в этом кавардаке никто не узнал. Конечно, наш дорогой друг уже не отмажется, хоть весь извернись, но Шамперов-старший - человек мстительный, и несмотря на то, что мой отец - тоже не последний человек в городе, как ты сама знаешь, под горячую руку я не хочу попадать, да и отец нарушение стабильных отношений с партнёром не одобрит.

Элен кивнула так, словно его слова - само собой разумеющееся. Она передала ему пока что единственное доказательно вины будущего подсудимого - прихваченные из гаража номера, но пообещала, что очень и очень скоро у него будет видео с преступлением, ведь теперь Элен догадалась, где он хранит его, и также у него будет признание Радмира. Это было самой болезненной частью, ведь она должна была выбить у убийцы её брата признание в этом и признаваясь в этом самой себе, ей будет очень больно слышать об этом, ибо в процессе игры в детективов у неё получалось не думать об этом.

Но времени оставалось не так уж и много и она должна была приступить к этому - рано или поздно. Второй вариант прельщал её намного более первого, но деваться было некуда. Как она уже ранее напомнила подруге по несчастью, путь назад затуманился и оставалось только идти до конца - несмотря ни на что.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Она шла навстречу неизбежному. Уже неизбежному.

Сколько времени прошло с того дня? Неделя? Месяц? Может быть, год? Того дня, когда опора куда-то таинственно исчезла, просто испарилась, ничего не говоря и не прощаясь. Фундамент провалился, и небоскрёбы рухнули оземь. Разбились, разлетелись в осколки и не было смысла их больше собирать и пытаться сложить снова.

Ты ходишь по этим крохотным, с виду безобидным стёклышкам, и чувствуешь, как восприятие окружающего мира медленно покидает тебя, вытекает, как чай сквозь фильтр, а боль, как чаинки, остаётся осадком, мешающим видеть через пелену слёз.

Ты не знаешь, куда точно ты идёшь, но называешь это прелестным словом, дающим ложные надежды, а потом беспощадно забирающим их же, и слово это - конец. Где конец? Нет конца. Ты тешишь себя, веришь в то, что скоро этот долгожданный конец настанет и всё скоро закончится, но в один момент ты останавливаешься. Тогда, когда уже нет сил терпеть неистовую боль от кровоточащих порезов, и ты оглядываешься назад и видишь стёкла, запачканные красного цвета жидкостью, и понимаешь, что всё было напрасно. Нет у этих мук ни конца, ни края. Всё бесполезно, что ты шёл, сам не зная куда, верил во что-то такое, чего просто нет и быть не может, и начинаешь испытывать сожаление от собственной глупости.

А потом ты падаешь, исчезаешь также, как тот фундамент. Нет тебя, нет этого мира, нет стёкол, ничего нет. Ты один в этом пустом мире, где есть только ты и твоё одиночество, ты и твои страдания, ты и твоя оставшаяся позади счастливая жизнь.

Но, честно говоря ( не в утешенье, нет. Зачем?), поверь, тем, кто прошёл эти битые стёкла, ничуть не лучше, чем тебе. Да, они ступили на твёрдую землю, вновь обрели рассудок и теперь, не веря в то, что всё наконец закончилось, в любопытстве оглядываются вокруг и вновь ищут смысл жизни. Пусть крови уже нет, порезы зажили, но эти шрамы всё ещё болят, и будут болеть до конца их дней.