Жан Кокто - Театр

Эдип.Ничто, до нового приказа.

Сфинкс.А тот, который, или та, которая… вас приведет к нему, поможет, я хочу сказать… хочу сказать, кто знает нечто, что способно вам устроить встречу… так сможет он… или она вырасти в ваших глазах? Это вас тронет, умилит?

Эдип.Конечно. Но о чем вы?

Сфинкс.А если я, я, я раскрою вам секрет, неслыханную тайну?

Эдип.Вы шутите!

Сфинкс.Такую тайну, что позволит вам прикоснуться к загадке загадок, встретиться со зверем в человечьем облике, с поющей псицей, — как ее там называют, — встретиться со Сфинксом?

Эдип.Как? Вы? Вы? Я правильно вас понял? Ваше любопытство привело вас… Нет! Какая чушь. Все это женские уловки: вы хотите, чтобы я вернулся.

Сфинкс.Всего хорошего.

Эдип.Простите…

Сфинкс.Не стоит…

Эдип.Вот, перед вами глупец, стоит на коленях и умоляет простить его.

Сфинкс.Вы фат: жалеете, что упустили случай, и пытаетесь снова его ухватить.

Эдип.Да, фат. Мне стыдно. Я вам верю. Я вас слушаю внимательно. Но если это розыгрыш, я вас оттаскаю за волосы и защиплю до крови.

Сфинкс.Пойдемте. (Она ведет его к пьедесталу.) Закройте глаза. Не жульничать! Считайте до пятидесяти.

Эдип (с закрытыми глазами). Только без фокусов!

Сфинкс.Вы тоже.

Эдипсчитает. Чувствуется, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Сфинксодним прыжком преодолевает развалины, исчезает за стеной и снова появляется. Его тело заковано в декоративный пьедестал, так что кажется, будто зверь сидит на цоколе, подняв голову, выпятив грудь и положив ее на локти. Актриса же стоит за пьедесталом, и мы видим ее грудь и руки в пятнистых перчатках, когтями впившиеся в цоколь, разбитое крыло внезапно обернулось гигантскими, бледными, мерцающими крыльями; осколки статуи дополняют фигуру Сфинкса. Мы слышим, как Орфей считает: «47, 48, 49», — делает паузу и выкрикивает: «50». Оборачивается.

Эдип.Вы!

Сфинкс (далеким, радостным, высоким, ужасающим голосом). Я! Я! Я Сфинкс.

Эдип.Это сон!

Сфинкс.Нет, ты не спишь, Эдип и не мечтаешь! Ты хочешь только то, что хочешь, ты этого хотел. Молчать! Здесь я приказываю. Подойди.

Эдип, руки по швам, будто парализованный, яростно пытается освободиться.

Сфинкс.Вперед. (Эдип падает на колени.) Поскольку ноги не желают тебя слушаться, попрыгай, прыгай же… Герою бывает полезно казаться смешным. Ну же, давай! Спокойно. Здесь тебя никто не видит.

Эдипкорчится от ярости и ползет на коленях.

Сфинкс.Вот хорошо. Стоп! А теперь…

Эдип.Теперь я начинаю понимать, какими методами, какими уловками вы увлекаете и губите прохожих.

Сфинкс. … а теперь я покажу тебе спектакль. Я представлю, что могло произойти на этом месте, когда бы ты, Эдип, был просто неизвестным, смазливым мальчиком из Фив, и не имел бы счастья мне понравиться.

Эдип.Я знаю цену вашим комплиментам. (Он с головы до ног охвачен судорогой. Явно борется с какими-то чарами.)

Сфинкс.Расслабься! Не пытайся напрягаться и бороться. Расслабься. Если будешь бороться, только осложнишь мою задачу. И мне придется сделать тебе больно.

Эдип.Я буду бороться! (Закрывает глаза и отворачивается.)

Сфинкс.Нет смысла закрывать глаза и отворачиваться. Мое орудие не песня и не взгляд. Проворнее слепца, быстрее сети гладиаторов, острее молнии, степеннее возницы, тяжелей коровы, мудрее школьника, что высунул язык над цифрой, покойнее, остойчивей и оснащенней корабля на якоре, честнее бескорыстного судьи, прожорливее насекомых, кровожадней птиц, полуночней яйца, изобретательнее азиатских палачей, беспечней сердца, непринужденнее руки, сдающей карты, фатальнее светил, внимательней змеи, слюною размягчающей добычу; я источаю, исторгаю из себя, выпрастываю, лью, опорожняю, разматываю, снова сматываю так, что могу лишь пожелать узлов, чтоб завязать, лишь измыслить, чтобы затянуть их и затем ослабить; такая тонкая, что ускользает от тебя, что ты воображаешь, будто это яд тебя сразил, такая прочная, что мне стоит быть неосторожней — ты лишишься рук и ног, натянутая так, что проведи по ней смычком, и между нами зазвучит небесное стенанье; кудрявая, подобно бурунам, колоннам, розам, мускулистая, подобно спруту, причудливо сплетенная, подобно ткани сновидений, невидимая — главное — невидимая, статная, как обращенье крови в жилах статуй, — нить, тебя оплетшая со сладострастием медвяных струй, причудливо стекающих по меду.

Эдип.Оставьте меня!

Сфинкс.Я говорю, работаю, опорожняю, расплетаю, считаю, думаю, сплетаю, вью, вяжу, переплетаю, провожу вперед и снова возвращаюсь, вяжу узлы, развязываю их, чтоб снова завязать, запоминаю все узлы, чтоб позже их ослабить под угрозой смерти, освободить тебя; и я затягиваю, ошибаюсь, возвращаюсь, не решаюсь, исправляю, путаю, распутываю снова, скрещиваю нити, расправляю, начинаю с самого начала, слепляю, зажимаю, закрепляю, путаю, пока ты не почувствуешь, от ног до кончиков волос, опутанный одним и тем же земноводным гадом, чье дыхание перекрывает твой вдох и выдох, будто ты затекшая рука под сонной головой уснувшего.

Эдип (слабым голосом). Оставьте меня! Пощадите…

Сфинкс.И ты станешь молить о пощаде, и тебе не будет стыдно, потому что не ты первый — видала я, как гордецы — и не чета тебе — кричали «мама!», наглецы рыдали, а самые сдержанные падали без чувств еще в дороге, так что мне оставалось только подражать бальзамировщикам, в руках которых мертвецы подобны пьяным, что не могут устоять на собственных ногах!

Эдип.Меропа!.. Мама!

Сфинкс.Затем, я прикажу тебе приблизиться немного и помогу слегка раздвинуть ноги. Вот! И я задам тебе вопрос. Как, например: «Что за зверь утром ходит на четырех лапах, в полдень — на двух, а вечером — на трех?» Ты станешь думать, думать. И, размышляя, ты увидишь, как во сне, свой детский медальон, вспомнишь цифру, сосчитаешь звезды, что видны меж двух разрушенных колонн; и вскоре я верну тебя назад и дам разгадку тайны.

Зверь — это человек: он в детстве ползает на четвереньках, когда здоров, шагает на своих двоих, а в старости он опирается на палку — третью лапу.

Эдип.Как глупо!

Сфинкс.Ты закричишь: «Как глупо!» Вы все так говорите. А потом, поскольку этой фразой ты сказал, что проиграл, я позову Анубиса. Он мой помощник. Анубис!

Появляется Анубис. Он стоит справа от пьедестала, повернув голову в профиль и скрестив руки.