Елена Степанян - Рассказы о чудесах

Оливия.Папочка, не надо домой! Я там умру, я вам всем не дам житья! Отправь меня в какой-нибудь приют, чтоб меня никто не знал, не видел! Или в больницу, или в тюрьму!

Примроз.Ну что ты, моя бедняжка, за что тебя отправлять в тюрьму? Кто из нас не ошибается! Мы все, как слепые котята!

Оливия.Ах, папочка, я ведь с самого начала знала, что он меня обманывает… Все эти разговоры о таинственных обстоятельствах, в его родне… Но мне так хотелось верить… И когда явился этот негодяй с брачным контрактом…

Примроз.Какой негодяй?

Оливия.Вот тот… с которым ты только что разговаривал!..

Примроз.Как? Этот джентльмен?

Оливия.Это его подручный! Он уже много раз помогал ему жениться таким образом! Некоторые жены до сих пор так и живут в его доме. Ведь им же некуда деваться!.. Мистер Торнхилл добрый, он никого не прогоняет… Вот этого я уже вынести не могла!.. А что он тебе тут наговорил?

Примроз (рассеянно, думая о чем-то своем). Мне? Правду, дитя мое, правду, ничего, кроме правды!..

Гольдсмит нерешительно переступает порог игорного дома. Он отчаялся найти иной способ спасти своего друга. Он топчется в слабо освещенной передней, куда доносятся шум и крики из соседнего зала. Из-за дверей, ведущих в зал, выглядывает наглого вида джентльмен, как бы учуявший новенького. С секунду он разглядывает его, затем исчезает. Снова отворяется дверь, из-за нее появляется Дженкинс, на этот раз «настоящий», а не перенесенный воображением Гольдсмита в его роман. Дженкинс оглядывает Гольдсмита с головы до ног, обходит его кругом, заглядывает ему в лицо.

Дженкинс (обалдело). Мистер Гольдсмит! Могу ли я верить своим глазам! Туда ли вы попали, сэр? Может быть, вы ошиблись дверью?

Гольдсмит.Нет, я шел именно сюда! Но вас я тоже никак не ожидал встретить! (Оглядывает его элегантный наряд) Что, не выдержали роли? Решили сменить амплуа?

Дженкинс (дурачась). Сэр! Я оскорблен вашим недоверием! Как по-вашему, чем я здесь занимаюсь? Или вы думаете, что это такое место, где легче всего встретить порядочного человека?

Гольдсмит (мрачно). Ничего такого я не думаю, но мне позарез нужны деньги, а больше взять неоткуда!

Дженкинс (совершенно серьезно). Мистер Гольдсмит, вы не унесете отсюда ни гроша, но зато оставите тут все, что у вас есть и даже то, чего нету. Можете мне поверить, сэр, я говорю с полным знанием дела!

Гольдсмит.Ничего не поделаешь! Эти деньги нужны не для меня, и я не уйду отсюда, не попытав удачи!

Дженкинс.Черт возьми! А сколько там нужно, не для вас ?

Гольдсмит.Тысячу фунтов!

Дженкинс (присвистнув). Фью! Ну и аппетиты у порядочных людей! (Гольдсмит направляется к двери в игорный зал. Дженкинс перехватывает его.) Нет-нет! Я вас туда не пущу! Эти господа потеряют уважение к себе, если вы уйдете от них хотя бы в одной рубашке! (Смотрит на него в раздумье.) Да, остается только одно – я сяду играть вместо вас!

Гольдсмит поражен. Он не знает, что сказать. Наконец, вынимает припасенные для игры деньги и отдает их Дженкинсу.

Дженкинс (кривляясь). Премного благодарен, сэр!

Небывалая честь, сэр! Не обману вашего доверия, сэр!

Возвращение Примроза и Оливии домой.

Лужайка за домом Примрозов. Мозес бежит в сторону дома.

Мозес.Софья! Скорей, скорей! Они приехали!

Софья и Мозес, запыхавшись, вбегают в дом, но в дверях останавливаются. Их словно останавливает напряжение, царящее между миссис Примроз с одной стороны и Оливией и отцом – с другой.

Миссис Примроз.Вам придется извинить нас, миледи, – наш дом слишком убог для вашей особы! И принять вас, как подобает, мы не сможем, при всем желании. Наши материальные дела отнюдь не улучшились в связи с вашим стремительным отъездом, скорее наоборот!

Оливия (к отцу). Я же говорила тебе! Боже мой, не надо мне было сюда приезжать! Я лучше уйду, еще не поздно! (Направляется к двери.)

Софья (бросается к ней, обнимает ее). Оливия! Милая моя, дорогая! Я тебя не оставлю, я тоже пойду с тобой.

У меня сил больше нет!..

Примроз (загораживает собой дверь). Вот что, девочки, я слишком устал, чтобы выслушивать подобный концерт! А ты, Софья, лучше бы уложила свою сестру в постель – она еле стоит на ногах! Это будет полезнее, чем изображать чудовищ из собственных родителей!

Оливия и Софья поднимаются по лестнице.

Примроз (обращаясь к жене, очень мягко). Ложись-ка спать! Тебе завтра весь день работать. Надо набраться сил.

Миссис Примроз.Зачем? Чтобы жить и не видеть ничего впереди? Ни на что не надеяться ни для себя, ни для своих детей! Я знаю, что так живут, что так можно жить! (Примроз отворачивается и греет руки у огня.

Он не собирается вступать ни в какие споры.) Чего еще нам ждать? Только того, что все станет еще хуже! Пускай! Мне уже все равно! Если сегодня ночью этот дом сгорит…

Примроз (перебивает ее очень мягко, беря за руку). Тогда нам придется жить в сарае. А пока дом цел, лучше всего тебе лечь в постель! (Она уходит.)

Примроз возвращается к огню. К нему подходит Мозес и не сразу решается заговорить.

Мозес.Папа! У меня к тебе очень серьезный разговор!

Примроз.У тебя? Мой бедный мальчик! (Тяжко вздыхает.) Мне в твоем возрасте не приходилось вести с родителями «серьезные разговоры»! Я готовился в университет. Но ничего, милый, доживем до осени – я тебе обещаю, я вылезу из кожи вон – ты будешь в университете! Я уже написал кое-кому из старых друзей…

Мозес.Папа! Сейчас не надо об этом говорить. Скажи мне лучше, у тебя остались хоть какие-нибудь деньги?

Примроз (отрицательно качает головой). …Но… в доме есть какая-то еда… Мы дотянем до моего жалованья… С голоду не умрем!

Мозес (машет рукой от нетерпения, чтобы отец замолчал, но говорит, так же запинаясь). Дело в том, что весь этот год мы были с мистером Торнхиллом в такой дружбе, что не платили ему аренду за дом и участок… Мама даже говорила, что это было бы неудобно! А теперь… если он захочет нам отомстить, то это будет удобней всего…

Примроз.Ты боишься, что он упрячет меня в тюрьму? Нет, друг мой, это уж слишком! Зачем подозревать его в такой низости?