Игнатий Дворецкий - Веранда в лесу

Пришел П а т л а й. Остановился у входа.

П а т л а й. Я, как всегда в дороге, зашел на минуту.

А б р о с и м о в. Огромное спасибо. Садитесь.

К а м и л. Утром я заскочу.

А б р о с и м о в. Чудесно! Новый адрес я вам пришлю.

К а м и л. Не будем терять знакомства! До завтра! (Ушел.)

П а т л а й. Хочу проститься.

А б р о с и м о в. Огромное вам спасибо. Коньячку?

П а т л а й. Сяду на минуту. Не наливайте, не буду. Нет, я этой дряни не боюсь. Когда промерзну до костей, хвачу стакан — ничего. Скажу вам с радостью — не боюсь!

А б р о с и м о в. Рюмку?

П а т л а й. Сейчас не хочу. Вы понимаете, слез удержать не могу. Только что звонила из Красноярска Лиза. Синицыну ампутировали ногу.

А б р о с и м о в. Что вы говорите!

П а т л а й. Утром отправили санитарным самолетом… И вот уже! Оттяпали! Лиза его сопровождала. Хотели ампутировать другую, она пока не дала.

А б р о с и м о в. Какое несчастье!

П а т л а й. Значит, прощаемся?

А б р о с и м о в. Да, готов в путь.

П а т л а й. Жаль.

А б р о с и м о в. А мне казалось, вы меня не очень жалуете.

П а т л а й. Почему же, скоро год как вместе… Человек вы честный, умный, приятный…

А б р о с и м о в. Но?..

П а т л а й. Да какое там «но»! А если правду сказать, все же чистоплюй вы, Николай Николаевич!

А б р о с и м о в. Славно!

П а т л а й. Извините. Очень расстроен.

А б р о с и м о в. Извиняю. Вы любите Чепракова, и он неплохо обучил вас… ну, скажем мягко, прямоте!

Входит Л е н а. Слушает.

П а т л а й. Чепраков для меня не икона, не молюсь. Знаю его недостатки. Но, правда, люблю его. Он меня, может быть, спас… Если б послали строить на Северный полюс — с ним бы поехал.

А б р о с и м о в. А со мной нет, хотите сказать?

П а т л а й. Нет. Не поехал бы, Николай Николаевич.

Л е н а. Отец, прекратите этот ненужный разговор.

А б р о с и м о в. Почему, Максим Андреевич, не поехали бы?

П а т л а й (улыбнулся) . Вдруг бы вам не понравились белые медведи… И вы бы нас там бросили, на полюсе.

Л е н а. Максим! Отец! Прекратите! Я не могу. (Ушла.)

А б р о с и м о в. Знаете, Максим Андреевич, люди должны быть мягче, терпимее, интеллигентнее, что ли… Я готов признать, что Чепраков человек смелый…

П а т л а й. Скромный. В существе своем скромный.

А б р о с и м о в. Не знаю.

П а т л а й. И никогда не живет для себя. Наживает синяки, ошибается, но на таких смелых, как вы сказали, на таких бесстрашных мужиках держится жизнь.

А б р о с и м о в. Еще раз могу признать, Чепраков человек смелый, даже талантливый… но природа его в самом корне безжалостна, не по-людски прямолинейна. Мы, видимо, с вами по-разному чувствуем. Идя к цели, Чепраков никого не пощадит, а нужно будет — раздавит. А коль так, Максим Андреевич, мне безразличны его таланты, — в итоге он все равно начнет действовать как тупой костыль.

П а т л а й. С кем-то вы путаете его.

А б р о с и м о в. Вряд ли!

П а т л а й. Какие-то внешние приметы путаете с истинностью. Не первый путаете. Все мы путаем, хотя вроде и неглупые люди. А может, потому и путаем, что — люди. Слишком многое стала значить форма. С кем он безжалостен? С кем прямолинеен? Подумайте, Николай Николаевич, с кем? Добро творить трудно, зло — легко. Старая, извините, банальная мысль. Зло прочно защищено формой. Вы сказали: «Чепраков никого не пощадит, а нужно — раздавит». Знаете, про кого вы это сказали?

А б р о с и м о в. Про кого, дорогой?

П а т л а й. Про Камила Агишева.

А б р о с и м о в. Ну-у-у, он еще маленький.

П а т л а й. Растет. Прорастает. Печенками чувствую. Я уж их много видел, таких маленьких, милых, аккуратных, страшных. И ему вы уступили место, ему расчистили путь всеми своими рекомендациями… И только потому, что у медведя вам не понравилась шкура! Вот в чем я вас обвиняю! Вы уйдете, потом Чепраков уйдет, останется Агишев. Не смейтесь. Он подрастет, и тогда вы пойдете по земле искать Чепраковых, просить помощи!

А б р о с и м о в. Знаете что… Расскажите все это так же старательно моей Ленке, когда я уеду.

П а т л а й. Разве Лена не едет?

А б р о с и м о в (помотал головой) . Нет.

П а т л а й. Она вам сказала?

А б р о с и м о в. Когда люди долго живут вместе, им не нужны слова. Ей это трудно сказать. Я давно понимаю, а сегодня, когда она вернулась с трассы, я поглядел ей в лицо, и было достаточно… Ленкин характер я знаю.

Звонит телефон, В глубине появляется Л е н а.

(В телефон.) Да. Ее нет. Вы звоните третий раз. Если вам хочется, приходите сюда. Да, сейчас. И не надо звонить.

Входит Х в а т и к. Абросимов бросил трубку.

Х в а т и к. Как будем крышку прилаживать?

А б р о с и м о в. Погляжу! (Ушел с Хватиком.)

Л е н а. Где Чепраков? Откуда он звонил? Я не допущу, чтобы он пришел.

П а т л а й. Чепраков бросил колонну и третий час сидит в кабинете, как на дежурстве. Сидит в полушубке, шапке, никого к себе не пускает. (Считает.) Раз, два, три, четыре… Вот за четвертой стеной отсюда он и сидит… Как будто так ему легче. Вы не едете?

Л е н а. Уходите, Максим, не смейте спорить с отцом! Я вас просто выгоню.

П а т л а й. О чем вы думаете?

Л е н а. Уходите, хватит речей, уходите!

П а т л а й ушел.

Л е н а (звонит) . Дайте кабинет Чепракова. Чепракова я вас прошу! Боже, какие бестолковые! Почему не отвечает? Он там! Там! (Кладет трубку.)

Вернулся А б р о с и м о в.

А б р о с и м о в. Леночка, сядь, пока нет гостей. (Сел рядом, помолчал.) У меня предложение. Ты проводишь меня до Красноярска. Потом вернешься.

Л е н а. Почему ты сказал так?

А б р о с и м о в. Я хотел сказать первым. Я не сержусь, Лена.

Л е н а. Разве ты не можешь остаться?

А б р о с и м о в (подумал) . Знаешь, мне здесь уже нечего делать… Произошел перелом, через три-четыре месяца станет совсем легко… Я, Леночка, лишь уезжаю от поздравлений.

Л е н а. Ты…

А б р о с и м о в. Будем говорить о пустяках. У нас много хозяйственных дел… Так лучше, Лена. Как будто ничего не случилось. Как будто мы все еще собираемся с тобой на Черное море… Я не хочу говорить, иду собирать книги. (Ушел.)

Л е н а (снова звонит) . Дайте наконец кабинет! Позвоните сильнее, он там!

На пороге Ч е п р а к о в. Разговор на расстоянии.

Ч е п р а к о в. Я пришел, Елена Николаевна.

Л е н а. Вы не должны были приходить.

Ч е п р а к о в. Я не могу больше сидеть в кабинете, меня люди на трассе ждут. Я не могу их обманывать. Оборвали все телефоны, сейчас начнут трезвонить сюда.

Л е н а. Что случилось?

Ч е п р а к о в. Час назад колонна начала разгружаться на Бабановских пикетах. Открыта дорога на Улус!

Резкие телефонные звонки.

Л е н а. Это вас…

Повторяются резкие звонки.

Ч е п р а к о в. Я иду. Меня ждут. Прощайте. (Не двигается.)

Л е н а. Вы мне нужны, Чепраков. Я приеду.