Игнатий Дворецкий - Веранда в лесу

Н а ч а л ь н и к о т д е л а к а д р о в. Ага! Хотите! (Кричит.) Я, может, с женой спать хочу, а у меня комнаты нет! И у жены нет!

М а м е д. Чурбан! Несчастная твоя жена! Пиши, кем хочешь!…

П а т л а й (пьян) . Вот мои документы… (Бросил документы.) А я тут похожу, поищу одного человека…

Н а ч а л ь н и к о т д е л а к а д р о в. Повторяю: на строительстве ГЭС нет фронта работ. Прежде всего нужна высоковольтка. Нужны люди на трассу! Пилить лес, рыть пикеты, ставить опоры! (Пытается перекричать шум.) Прошу не возражать! Вы и ваши дипломы пока не нужны! Вас не приглашали, ждите! Построим линию — тогда извольте! Будут вам дома с паровым отоплением, и кино, и пивные, и даже бассейн для плаванья! (Бодро.) Кто желает лесорубом, землекопом, разнорабочим, плотником — подходи!

Шум. Устанавливается очередь. Пьяный Патлай обнимается с Хватиком. Появились А б р о с и м о в и К а м и л.

А б р о с и м о в (начальнику отдела кадров) . Подготовьте списки прибывших! (Камилу.) Круглов все сразу поставит на ноги. Это инженер великолепной школы, большой культуры. Мы вместе кончали Институт путей сообщения в двадцать шестом году.

Входит сосредоточенный Ч е п р а к о в. Мужицкое лицо его кажется еще более грубым после бессонной ночи.

Ч е п р а к о в (хрипло, громко) . Мотористов берите безотказно! Десять, двадцать, тридцать — всех нанимайте!

П а т л а й (увидев Чепракова, дико кричит) . Сашка! (Приседает на корточки, с пьяной сентиментальностью.) Мамочка моя! Сашка Чепраков собственной персоной и в высоких чинах!

Чепраков смотрит с укоризной и состраданием.

(Чуть разочарован.) Ну, что ж ты, верблюд, задумался? (Неловко поднимается. С новой решимостью.) Хорош скот! До чего ж отъелся… Ах ты! Не смей молчать, ты же не понимаешь!

Слышны смешки. Чепраков молчит с каменным лицом.

Х в а т и к (тянет Патлая за рукав) . Максим Андреевич, нехорошо начальника верблюдом называть… Пойдем-ка!

П а т л а й (глядя на Чепракова) . Уйди, Хватик! Видал я, кажется, таких начальников… (Трезвея.) Не узнал?

Ч е п р а к о в (холодно, гневно) . Признаю!

П а т л а й. Ох, и скучно на этом свете, Чепраков!

Ч е п р а к о в. Ты чего комедию устраиваешь?!

П а т л а й. Понимаю… Береги авторитет. До свиданья… (А сам идет к нему.) Знаешь, кто ты сейчас? Свинья сановная!

Ч е п р а к о в. Уймись, Патлай!

П а т л а й. Ты меня сейчас предал! Вот перед всеми этими людьми… Когда тебя выгонят, ты меня признаешь! Видал я таких… Гражданин ты с двойным подбородком, сволочь!

Чепраков нахмурился, бьет по лицу Патлая. Патлай качнулся, закрыл лицо. Проносится общий вздох.

Ч е п р а к о в (Начальнику отдела кадров) . Документы его у вас?

Н а ч а л ь н и к о т д е л а к а д р о в (находит) . Эти?

Чепраков смотрит и прячет документы в карман.

К а м и л (улыбаясь) . Здравствуйте, товарищ Чепраков!

Не ответив, Ч е п р а к о в уходит к себе.

Н а ч а л ь н и к о т д е л а к а д р о в. Прием отменяется! (Патлаю, искренне.) Товарищ, вы можете обратиться в суд! Закон на вашей стороне!

Х в а т и к. Ну, зачем ты так сразу? Они же вроде родные…

Приезжие взволнованы. Уходят за П а т л а е м.

А б р о с и м о в. Вы же не знакомы с Чепраковым…

К а м и л. Ну и что!!!

А б р о с и м о в. Что с вами? Вы как будто поджали хвост…

К а м и л (смеется) . У меня нет хвоста.

А б р о с и м о в. У людей хвост в душе. Представьте, такой Чепраков врывается в вашу жизнь? Как себя почувствуете?

Н а ч а л ь н и к о т д е л а к а д р о в. Сегодня в четыре утра начальником строительства высоковольтной линии назначен Чепраков.

А б р о с и м о в. Вы что, милейший, — в своем уме?

Вернулся смущенный Ч е п р а к о в. Молчание.

Ч е п р а к о в. Зайдите, Николай Николаевич.

А б р о с и м о в. Незачем. Ваше назначение для меня неожиданно.

Ч е п р а к о в. Для меня тоже…

А б р о с и м о в. Считаю это авантюрой.

Ч е п р а к о в. Похоже, что так…

Входит П а т л а й. С шумом ставит чемодан на пол.

П а т л а й. Давай документы!

Ч е п р а к о в. Убери чемодан с прохода.

П а т л а й. Давай документы!

Слышатся голоса. Врываются Л ы н к и н и Н и к о л а е в.

Л ы н к и н и Н и к о л а е в. Товарищ Чепраков!

Ч е п р а к о в. Не шумите. Садитесь, Патлай. Ну?

Л ы н к и н. Мы воронежские!

Ч е п р а к о в. Тихо! Может, сядете, Николай Николаевич?

А б р о с и м о в. Надо сказать два слова. Отпустите людей.

Чепраков садится, опустив на стол руки и голову.

Л ы н к и н. Нас двадцать, спим в столовой, днем гонят на улицу. Поедете на трассу, говорят, а трассы нет, голое место. Мы приехали работать, а вы бюрократизм разводите.

Ч е п р а к о в (после огромной паузы) . Садитесь. (Не двигаясь, буднично.) Чего шумите? Правильно вам сказали: голое место и есть. Бюрократизма никакого нет. Утром уехали плотники, повара, завтра отправим вас. Начнете рубить просеку. Жить придется трудно, предупреждаю. Но скажу также, для советского человека дело это почетное. Люди к нам просятся. Народ вы грамотный, слыхали, наверно, слова писателя Горького: «Человек — это звучит гордо». И надо, чтоб у вас гордость появилась своим делом. Если, конечно, боитесь, лучше ехать домой.

Н и к о л а е в. Мы не боимся, мы бюрократизма боимся.

Ч е п р а к о в. Особо не бойтесь. На голом месте бюрократизма мало бывает. Потом, когда построим, тогда появится… А с равнодушием столкнетесь, будьте зубастыми. Мотористы среди вас есть?

Л ы н к и н. Есть.

Ч е п р а к о в. А бетонщики?

Л ы н к и н. Вроде нету…

Ч е п р а к о в. Ну, идите. (Начальнику отдела кадров.) Разберитесь!

Л ы н к и н, Н и к о л а е в и Н а ч а л ь н и к о т д е л а к а д р о в уходят. Молчание.

А б р о с и м о в. Зачем вы приказали набирать мотористов?

Ч е п р а к о в (глядя в сторону) . Для работы на бетонно-растворных узлах.

А б р о с и м о в. В течение первого года никаких бетонных работ. Начнутся подготовительные работы и рубка просеки.

Ч е п р а к о в. А потом вороча́ться назад? Нет, так ничего не успеем. Сразу будем врубаться в лес, рыть котлованы, бетонировать… Так мы и советовались ночью с Петром Иванычем.

А б р о с и м о в. Не знаю, как это вам удастся сразу врубаться. Будем говорить без околичностей. Я категорически против вашего назначения. И все сделаю, чтобы поломать это.

Ч е п р а к о в. Дрянь дело, ежели начинаем мы с нехорошего разговора. Не хотел бы я терять такого главного инженера. Буду горевать по вас. Работа большая: два года четыре месяца.

А б р о с и м о в. Плохо вы знакомы с проектом, Чепраков. Строительство линии рассчитано на четыре года.

Ч е п р а к о в (огорченно). Еще и не видал я проекта, Николай Николаевич! Хреновое мое положение. Но Москва приказала построить за два года и четыре месяца. Вот телеграмма, прочтите… Ночью вас не вызывали, не хотели будить.