Менандр - Античная комедия [сборник litres]

Так.

Обычные у юношей влечения
И склонности к чему-либо: держать коней,
Собак ли для охоты, к философии
Пристрастие – из этого он ни к чему
Особо не тянулся, а умеренно
Всего держался, мне на радость.

Правильно!
Ни в чем излишка – в жизни дело первое.

Так жил он. Всех легко переносил, терпел;
С кем вместе был, тем отдавался полностью,
Ко вкусам их приспособлялся, никому
Наперекор, ни перед кем другим никак
Не выделялся. Легче так всего найдем
Друзей и имя доброе без зависти.

Умно построил жизнь: ведь в наши дни друзей
Уступчивость родит, а правда – ненависть.

Назад три года женщина какая-то
С Андроса к нам в соседство переехала,
Гонимая нуждой и равнодушием
Родни, во цвете юности, красивая.

Андриянка, боюсь я, не добро сулит!

Сперва она вела тут жизнь стыдливую,
Суровую и скромную; тканьем себе
И пряжею искала пропитания;
Но после появилися влюбленные
С посулами и платою, один, другой.
Все люди склонны к наслажденью от труда
Спуститься: принимает предложения,
А там уже берется и за промысел.
Любовники (случайно, как то водится)
И сына тоже завлекли с собою к ней.
Ну, думаю, наверное попал! Готов!
За их рабами стал следить: идут сюда ль,
Отсюда ль утром. Спрашиваю: «Малый! Эй!
С Хрисидой кто сегодня был?» Андриянку
Так звали.

Понимаю.

Скажут: «Клиний, Федр
Иль Никарет». Троих она любовников
Имела. «Ну а что Памфил?» – «Дал в складчину,
Обедал». Я и радуюсь. И завтра вновь
О том же. До Памфила, узнавал всегда,
Тут дело не касалось. И надежным я
Считал его, большим примером скромности.
С подобными характерами если кто
Столкнется, все же в этом деле дух его
Не поколеблется, то можно быть уверенным,
Что он уж сам направить в силах жизнь свою,
И мне приятно было, и другие все
В один хвалили голос, поздравления
Несли мне, что мой сын таков характером.
Что говорить! Под действием молвы такой
Хремет ко мне приходит добровольно с тем,
Чтоб за него единственную выдать дочь
С большим приданым. Порешили: по рукам —
И на сегодня свадьбы день назначили.

А что мешает свадьбе в самом деле быть?

Узнаешь. День-другой спустя соседка вдруг
Хрисида умирает.

Осчастливил ты
Меня! Хрисиды этой опасался я!

Тут сыну часто доводилось быть среди
Хрисидиных любовников. Заботился
И он о погребении, грустил подчас,
Не раз и плакал. Это все мне нравилось,
И думал я: привязанность ничтожную
Так близко принял к сердцу! Что бы сделал он,
Когда б любил? Какой окажет мне почет,
Отцу? Вот признак сердца человечного
И кроткого характера! Так думал я.
К чему слова! Иду на погребение
Ради него, беды и не предчувствуя.

Гм… Что такое?

Вот что. Вынос. Мы идем.
Тем временем я между женщин, бывших там,
Одну вдруг вижу девушку наружности…

Приятной, вероятно?

И лицом она
Уж так скромна, уж так прелестна! Лучше нет!
И плачет, вижу, более других она,
И всех других красивей, благороднее.
Иду я к провожатым. «Это кто?» – спросил,
А мне они в ответ: «Сестра Хрисидина».
Так душу и пронзило. Э, так вот оно
Откуда – эти слезы, эта жалость вся!

Боюсь, чем кончишь…

Между тем процессия
Идет, мы с ней. К гробнице приближаемся,
И тело на огонь кладут. Плач. Вдруг сестра
К огню неосторожно приближается
И с явною опасностью. Тут вне себя
Памфил любовь показывает скрытую
И ловко утаенную. Он к ней бежит.
Охватывает девушку. «Гликерия!
Что делаешь? На гибель ты зачем идешь?»
Тогда она (видна любовь привычная!)
К нему в слезах откинулась – любовно так!

Что ты!

Чуть сдерживая гнев, домой иду.
Бранить его – причины нет. Ответит он:
«Что сделал я? И в чем, отец, вина моя?
В огонь хотела броситься: я не дал ей,
Я спас». Ответ приличный.

Это правильно:
Бранить того, кто жизнь спасает! Что же с тем
Ты станешь делать, кто наносит вред и зло?

Хремет ко мне наутро, громко сетует.
Узнал он о поступке возмутительном:
«Памфил в связи с той самой чужеземкою!»
Упорно возражаю. На своем стоит.
В конце концов пошло тут на разлад у нас.
Дочь выдать не согласен он.

Что ж, сына ты…

Бранить его и этой недостаточно
Причины.

Почему, скажи, пожалуйста?

«Отец! Ты сам же делу указал конец!
Чужою волей скоро мне придется жить.
Оставь меня покамест жить по-моему».

За что ж еще осталося бранить его?

Откажется жениться (так как он влюблен) —
Вот первый грех, достойный наказания.
Теперь я и стараюсь – ложной свадьбою
Найти к тому предлог: пускай откажется!
Тут Дав еще, разбойник; если что-нибудь
Задумал, так пускай теперь же делает,
Покуда не стряслося никакой беды.
Руками и ногами, знаю, всячески
Старается не столько сыну угодить,
Как мне напортить.

Вот еще! Зачем?

Зачем?
Ум злой, и злое сердце. Чуть узнаю что…
К чему слова? Лишь вышло бы, чего хочу,
Чтоб за Памфилом остановки не было.
Хремета остается упросить, и все
Устроится, надеюсь. Твой же долг теперь
Умело делать вид, что свадьба слажена.
Пугни и Дава, за сынком присматривай,
Что делает, какие планы строит с ним.

Готов.

Теперь домой иди, а следом я.

Сомненья нет, жениться не желает сын.
Заметил я, как сильно испугался Дав,
Когда узнал про свадьбу! А! Да вот и он!

Да, диво, если так пройдет. И кротости господской я
Всегда боялся: чем она
Окончится? Узнал, что замуж за него не выдадут, —
Слова не сказал об этом нам и не рассердился.

А теперь скажу, и вряд ли даром то пройдет тебе.

Хотел, чтоб зазевались мы, поддавшись ложной
радости,
В надежде, что оставлен страх, и тут врасплох
застигнуть нас!
И мне не будет времени обдумать,
как расстроить брак.
Хитро!

Что говорит наглец!