Альдо Николаи - Бабочка… Бабочка и другие пьесы. Итальянская пьеса XX—XXI века

Женщина. Сегодня почти все пролетарии – мелкие буржуа. Ничего их не волнует. Будущее принадлежит люмпен-пролетариату… С какой стати вы так подробно рассказали мне о себе?

Чиновник. Чтобы вам стало понятно, что я живу очень скромно, рассчитываю только на свою зарплату.

Женщина. Да неужели?

Чиновник. Я не ворую, не беру взяток, не занимаюсь махинациями. Я надёжный, честный и ответственный работник.

Женщина. А как вы объясните то, что прошёл уже целый час, а вы ещё не начали работать?

Чиновник. Как объясню? Да ваше присутствие выбило меня из колеи! Обычно, едва я вхожу, тотчас сажусь за письменный стол и уже не разгибаю спины до звонка об окончании рабочего дня.

Женщина. Но не потому, что вы работаете.

Чиновник. Что вы хотите этим сказать?

Женщина. То, что вы целый день сидите за своим письменным столом, вовсе не означает, что вы работаете. Вы убиваете время, листая порнографические журналы. О чем свидетельствуют ящики вашего стола, забитые этими журналами.

Чиновник. Я?! Неправда! Как вы осмеливаетесь говорить подобное!.. Это клевета!.. И потом, откуда вам это известно?..

Женщина. Вы же не будете отрицать, мой дорогой, что в ящиках вашего стола полно журналов с фотографиями голых баб. Одних или в отвратительных сложных позах с мужчинами.

Чиновник. Не таких уж и сложных, как кажется на первый взгляд… (Спохватившись). Вообще это все не моё!..

Женщина. А почему они оказались в вашем столе?

Чиновник. Потому что один коллега попросил меня подержать их. Он не может хранить их дома, поскольку живёт в неподходящих для этого условиях. Его жена – монахиня и, к тому же, ближайшая родственница епископа.

Женщина. Только не говорите мне, что, храня эту дрянь у себя, вы ни разу не сунули туда свой нос.

Чиновник. Как я могу знать, что лежит в моих ящиках, если они заперты на ключ? Как я могу их открыть?

Женщина. Как? Без проблем. Они открываются простой скрепкой. Должна признаться, на меня произвело угнетающее впечатление наличие в письменном столе министерского служащего фотографий женщин в качестве объекта гнусной сексуальной эксплуатации. Не понимаю, как с виду нормальный мужчина, явно живущий регулярной половой жизнью, счастливо женатый, может прибегать к…

Чиновник. Простите, но вы ошибаетесь. Я ни к чему не прибегаю. Я совсем не нуждаюсь в эротических фото для стимуляции того, что могу и обязан делать как мужчина, как муж. Если вы воображаете, что я…

Женщина. Стоп. Мне не нужны подробности.

Чиновник. Я только хотел, чтобы вы знали, что я и без этого настолько темпераментен, что…

Женщина. Если так, поздравляю вас и вашу жену.

Чиновник. А вот мой коллега, которому принадлежат эти журналы, не может сказать о себе подобное. Он как мужчина страдает всеми возможными комплексами… ну, вы понимаете…

Женщина. Я уже сказала, детали меня не интересуют. И я вовсе не собиралась упрекать вас в чем-то. Вы вправе делать все, что вам заблагорассудится, я не желаю вторгаться в сферу чьих-либо сексуальных отношений. Я заговорила об этом лишь потому, что получила ещё одно наглядное свидетельство того, о чем говорят все кругом.

Чиновник. О что же говорят все кругом?

Женщина. О том, что чиновники правительственных учреждений не слишком утруждают себя работой. Разве это не так?

Чиновник. Я хотел бы возразить…

Женщина. Не стоит. Ни для кого не секрет, что они проводят рабочее время в безделье и постоянной болтовне… о чем угодно… о сексе… о спорте…

Чиновник. Только не о спорте!

Женщина. Почему не о спорте?

Чиновник. Терпеть не могу спорт!

Женщина. Понимаю. Как человек неспортивный, вы предпочитаете разговоры о сексе.

Чиновник. Не только. Есть немало того, чем ещё можно заняться.

Женщина. Например, анекдоты, да? Я слышала, что министерские чиновники знают тысячи анекдотов. И чем пикантнее и грязнее, тем лучше. А в результате все кончается приставанием к секретаршам…

Чиновник. Ну, уж это точно преувеличение!

Женщина. Доходит до того, что они нападают на бедных девушек по пути в туалет.

Чиновник. Нет, это недоразумение… Да, однажды я бежал за своей секретаршей почти до самого… в общем, до него… но исключительно с целью сказать ей…

Женщина. Мне неинтересно, с какой целью вы за ней бежали. Я сказала это… Ну сказала и сказала. Просто меня раздражают государственные чиновники, которые сидят на шее у налогоплательщика и ни черта не делают, на работу являются с опозданием, сбегают до окончания рабочего дня, устраивают пьянки по любому поводу… Понятно, почему того, кто любит работу, не загонишь в министерские служащие…

Чиновник. Я попал сюда случайно. Я мог бы быть полезен на любом месте. Но я выиграл конкурс и…

Женщина. Какой конкурс?

Чиновник. Конкурс на место чиновника государственного администрирования.

Женщина. Понятно. На место, где можно ничего не делать. И давно вы здесь?

Чиновник. Тринадцать лет.

Женщина. Вы не суеверны?

Чиновник. Нет. Почему вы спросили?

Женщина. Кому-то число тринадцать приносит беду, а кому-то благо… Значит, вы здесь тринадцать лет…

Чиновник. Да. И все это время я был примерным работником. Ни одного дела, не сданного в срок, ни одного письма без ответа, ни одного прогула без уважительной причины. Я ни разу не выдавал себя за больного, если не был болен на самом деле. Я хороший чиновник. Я отличный чиновник. Я лучший чиновник в этом министерстве. И если я не сделал достойной меня карьеры, то виной всему – зависть моих коллег… А сейчас, когда вам все обо мне известно, объясните своим влиятельным друзьям… дайте им знать, что они могут полностью доверять мне и поручать самые деликатные задания. Подчеркните, пожалуйста, что я не просто надёжный человек, но и знаток всех явных и тайных механизмов государственного администрирования.

Женщина. Вы преувеличиваете мои возможности.

Чиновник. Насколько я мог понять, вы занимаете довольно высокое положение, раз эти люди считают своим долгом незамедлительно информировать вас по телефону о ходе операции…

Женщина. Все дело в детской дружбе. Я каталась с ними на карусели. И кто бы мог тогда подумать, что эти мальчишки, таскавшие меня за косички, станут большими политиками! Хорошо, голубчик, я приму все к сведению. И что вы прекрасный работник, и что не сделали картеру из-за зависти коллег… Видимо, кто-то имеет на вас большой зуб…