Илья Тель - Китайская ваза. Длинная пьеса для чтения

«Потом меня все обвиняли, – Шнейдер (лечащий врач Мышкина в Швейцарии – И.Т. ) тоже, – зачем я с ними говорю, как с большими и ничего от них не скрываю, то я им отвечал, что лгать им стыдно, что они и без того всё знают, как ни таи от них, и узнают, пожалуй, скверно, а от меня не скверно узнают. Стоило только всякому вспомнить, как сам был ребенком. Они не согласны были…», и даже «начали обвинять меня, что я испортил детей».

И правда, странно-то как!

Ау, гражданин Мышкин!

А зачем вы в самом начале истории, во время знакомства с Епанчиными, сравнили Аглаю Ивановну с Настасьей Филипповной, встревожив почтенное семейство? Зачем рассказали про фотографию? Зачем выставили заговорщиками генерала Епанчина и Гаврилу Ардалионовича Иволгина? Может, никакой вы не правдолюбец, а просто глупый и вредный болтун? «Бесстыдный вы болтунишка!». А? Хорошо припечатал вас Гаврила Ардалионович!

Задает вам человек по фамилии Фердыщенко прямой вопрос: «Разве можно жить с фамилией Фердыщенко!». Так ответьте прямо: «Никоим образом». А вы: «Отчего же нет?».

МЫШКИН. Так ведь я…

ПРОКУРОР. Да-да. Так ведь вы дверь в квартиру Иволгиных открыли Настасье Филипповне. Просили вас о том? Вы что, камердинер? Постояла бы, да, глядишь, и ушла. И не было бы скандала… Нет! Мышкин тут как тут! Заходит Настасья Филипповна и принимает подсудимого за лакея, проницательно называя его сумасшедшим и… идиотом.

И ведь я пересказал лишь первые, начальные страницы дела. И везде вы у людей как…

МЫШКИН. Так ведь я…

ПРОКУРОР. А что вы потащились на день рождения Настасьи Филипповны? Звали вас туда? Что вы там забыли?

МЫШКИН. Так ведь я… Я только хотел…

ПРОКУРОР. Что вы хотели? Ну, что? Идете к Барашковой, а сами, как следует из материалов дела, «решительно не находите успокоительного ответа» на вопрос, «что же он там сделает и зачем идет?».

МЫШКИН. Я только хотел подвигнуть Настасью Филипповну не выходить замуж за человека, который любит не ее, а ее деньги!

ПРОКУРОР. Подвигнуть, значит, хотели. Только и всего. Вам-то что до замужества Настасья Филипповны? Ну, конечно! Все вокруг дураки, один вы все понимаете. Ну и куда привел Барашкову ваш вердикт, касающийся брака с Иволгиным? На тот свет! Тоцкий Афанасий Иванович и генерал Епанчин старались, умасливали Барашкову. А вы… испортили людям хорошую комбинацию! А люди, между прочим, только и хотели, что жизнь свою устроить на нашей грешной земле.

МЫШКИН. Ах, если бы знать!

ПРОКУРОР. Ну, если бы знать! А незнание последствий не освобождает от ответственности. О-хо-хо-х… Гражданин Мышкин бесцеремонно расстраивает брак Настасья Филипповны с гражданином Иволгиным. И вот уже Иван Федорович Епанчин бормочет в расстроенных чувствах: «Но князь, почему тут князь? И что такое, наконец, князь?». А князь – заноза в филейной части тела!

МЫШКИН. Нет-нет, я не заноза…

ПРОКУРОР. Да заноза вы форменная! О-хо-хо-х, подсудимый Мышкин. Я ведь сам знаю, говорите вы, «что меньше других жил и меньше всех понимаю в жизни». Так вот в жизни вы ничего не понимаете, а везде нос свой суете. И решение выносите судьбоносное по велению взбалмошной дамы.

МЫШКИН. Я не сую, я просто…

ПРОКУРОР. В жизни все так сложно, так путано. А тут еще и вы! Не буду говорить о том, куда мостится дорога намерениями злыми. Да вот благие намерения нередко ведут прямиком в преисподнюю. Бывает, что намерения и результат этих намерений расходятся разительно. Хочет некий благостный человек сделать нечто… благое, а на поверку от этого его благопожелания одни убытки людям.

АДВОКАТ. Да, у Мышкина есть идеалы!

ПРОКУРОР. Да, у Мышкина есть кое-какие идеалы. Но мы, господин адвокат, судим не идеалы, а Мышкина! Идеалы – сами по себе. А их носители – сами по себе. А вот воплощение этих идеалов представляет для нас особенный интерес. Очень хорошо, что вы вспомнили об идеалах. Так вот извольте выслушать мои идеалы.

Мой идеал – здравая планка, задаваемая Евгением Павловичем Радомским на дне рождения Мышкина: «…я пришел искать вашей дружбы, милый мой князь; вы человек бесподобнейший, то есть не лгущий на каждом шагу, а может быть, и совсем». А вот еще одно признание человека разумного – Радомского – Мышкину: «…мне хоть раз в жизни хочется сделать совершенно честное дело, то есть совершенно без задней мысли…».

Евгений Павлович верит, что Терентьев после своей исповеди и несостоявшегося самоубийства «способен убить теперь десять душ» и что Мышкин может оказаться в их числе. Мышкин тоже допускает такую возможность, но не хочет в это верить: «Всего вероятнее, что он никого не убьет»; «пред самым сном он вспомнил, что Ипполит убьет десять человек, и усмехнулся нелепости предположения». Вот и разница между нормальным предусмотрительным человеком, с одной стороны, и идеалистом, с другой.

А вот еще идеал – здравые жизненные ориентиры Варвары Птицыной – сестры Гаврилы Ардалионовича Иволгина и супруги дельца средней руки Ивана Петровича Птицына: «Варвара Ардалионовна вышла замуж после того как уверилась основательно, что будущий муж ее человек скромный, приятный, почти образованный и большой подлости ни за что никогда не сделает. О мелких подлостях Варвара Ардалионовна не справлялась, как о мелочах; да где же и нет таких мелочей? Не идеала же искать! К тому же она знала, что, выходя замуж, дает тем угол своей матери, отцу, братьям. Видя брата в несчастии, она захотела помочь ему, несмотря на все прежние семейные недоумения». Налицо практичность и не злобливое сердце. Плетет свою паутинку в доме Епанчиных, помогая брату. В материалах дела сказано, что Варвара Ардалионовна, как разумный человек, «ни в чем не упрекала себя», не мучилась угрызениями совести.

Вот они – идеалы, помогающие решать жизненные проблемы. Решать проблемы! Не идеала же искать – вот главный идеал! И заметьте, что такой идеал, возьмите его хоть в кавычки, идет на пользу не только людям, его придерживающимся. Придет Терентьев убивать десять человек, а его уже поджидают. Скрутят по рукам и ногам, и убийство отведут, и предотвратят… уголовное преступление…

Скажите, подсудимый, а зачем вы вообще в Россию приехали? За наследством? В Швейцарии поиздержались?

МЫШКИН. Не только. Хотел послужить отечеству, приобщиться…

ПРОКУРОР (с иронией) . Послужить?!

МЫШКИН. Да, послужить.

ПРОКУРОР (с удвоенной иронией) . Послужить! Ха-ха-ха… Скажите, вы что, в самом деле идиот?

АДВОКАТ. Ваша честь, я протестую!

СУДЬЯ. Господин адвокат, пусть подсудимый ответит. Нам важно знать, в интересах дела, считает ли подсудимый себя… не вполне дееспособным.

ПРОКУРОР. Благодарю, ваша честь!

МЫШКИН. Я признаю, что в некоторые периоды жизни не вполне контролировал себя… свое здоровье… Меня нередко называли идиотом, да и сам я понимал, что частые припадки болезни сделали из меня совсем почти идиота. Знаете, я и сам себя так подчас называл! «Если болезнь усиливалась и припадки повторялись несколько раз сряду, впадал в полное отупение, терял совершенно память, а ум хотя и работал, но логическое течение мысли как бы обрывалось». Но ныне чувствую себя удовлетворительно, здоровым и сильным. И отдаю отчет… И прошу господина прокурора, по возможности, не высказываться обо мне в таком ключе.