Дон Нигро - Электра

ТОМАС. Лекси, где ты такого набралась?

ЛЕКСИ. Газеты читаю. Весь город свихнулся. Этот чертов шериф. Тупой толстый продажный сукин сын. Клянусь, в следующий раз я проголосую за итальянца. Мама была такой спокойной. И Ник ничуть не лучше нее. Не сказал ни слова, когда Дженну увозили в психушку. Они – чудовища. Пара чудовищ из греческой мифологии, а теперь они заполучили все папины деньги.

ТОМАС. Я просто приехал домой. Сейчас я не хочу в это влезать.

ЛЕКСИ. Нашего отца убили, а ты не хочешь в это влезать? Томас, ты – моя последняя надежда. Ты – единственный, кто может мне помочь.

ТОМАС. Я никому не могу помочь. Я не хочу ни о чем думать.

ЛЕКСИ. Томми, послушай меня. Ты мне нужен. Я не смогу сделать это без тебя.

ТОМАС. Сделать что?

ЛЕКСИ. Мы должны их убить. Мы должны убить мать, и мы должны убить Ника. Мы должны убить их обоих.

ТОМАС. Это не смешно.

ЛЕКСИ. А я серьезно.

ТОМАС. Ты сошла с ума.

ЛЕКСИ. Хотелось бы, но – увы. Я бы сочла за счастье обезуметь, как Дженна, но я не чокнутая. Я думала и думала об этом, и теперь понимаю, что решение только одно. Мы должны их убить. Иначе они не понесут ответственность за совершенное ими убийство. Им достанется дом и деньги папы. Ты думаешь, Ник поделится с тобой? Он прокрался в нашу семью, чтобы заполучить все, и не собирается останавливаться. Папы нет, и мы – следующие.

ТОМАС. Мама никогда не причинит нам вред.

ЛЕКСИ. Мама слаба, глупа, жадна и наполовину выжила из ума, а моральные принципы у нее, как у гиены. Они убили папу и они убьют нас, так или иначе. Они почувствовали вкус крови, так что их не остановить. Я читала папины греческие пьесы и знаю, как это работает. Единственное, что нам остается – убить их первыми.

ТОМАС. Лекси, я не собираюсь никого убивать.

ЛЕКСИ. Да перестань, Томми. С чего такая неуверенность? Правительство потратило кучу денег, чтобы научить тебя убивать.

ТОМАС. Никто не учил меня убивать собственную мать.

ЛЕКСИ. В необходимом без грязи не обойтись. Рождение. Секс. Смерть. От этого не уйти. Если попытаешься – сам на смерть и нарвешься. Другого не дано.

ТОМАС. Лекси, я думаю, что у тебя нервный срыв. Может, тебе перестать читать эти пьесы и начать брать уроки фортепьяно? Нет, этого не нужно. Шума я не вынесу. Как насчет вышивания? Или найди хорошего мужчину и выйди за него.

ЛЕКСИ. Хорошего мужчину? Найти хорошего мужчину? Не нужен мне хороший мужчина. Да что я буду делать с хорошим мужчиной? И не найти сейчас хороших мужчин. Я бы сделала все сама, но боюсь, что смогу порешить только одного из них.

ТОМАС. Я не смогу такого сделать, да и ты тоже.

ЛЕКСИ. Не понимаю, почему? Папа мог. Он убивал людей на войне и убил старика и Нью-Йорке, помнишь? Оттуда и взялись все наши деньги. Он не присваивал деньги банка.

ТОМАС. Я не собираюсь никого убивать.

ЛЕКСИ. Если правительство посылает тебя убивать людей, которых ты даже не знаешь, и дает тебе за это медаль, почему ты не можешь помочь мне убить эту отвратительную парочку, которая убила нашего отца? Я когда-нибудь просила тебя что-то для меня сделать? Все эти годы я брала мать на себя, чтобы хоть как-то отгородить от нее вас с Дженной, а теперь я прошу тебя о таком пустяке…

ТОМАС. Убить свою мать – это не пустяк.

ЛЕКСИ. Если брать по большому счету – то пустяк. Где-то взрываются звезды. В сравнении с этим мы говорим о сущей ерунде. Он такого даже рябь по воде не пойдет.

ТОМАС. Я в этом не участвую. Я нездоров. В голове постоянно кто-то шепчется.

ЛЕКСИ. У меня тоже. И есть только один способ от этого избавиться. Папа знал. Он оставил нам инструкции в греческих пьесах, с которыми запирался в кабинете, чтобы отгородиться от матери. Это совершенно ясно. Мы должны их убить. В сюжете это есть. Мы должны следовать сюжету. Потому что, если не последуем сюжету, очутимся в хаосе импровизации, а это никому не нужно. Бессюжетная трагедия – обычная жизнь. Трагедия с сюжетом – произведение искусства. Во всяком случае, может им стать. Если мы хорошо отыграем свои роли. Я просто хочу, чтобы ты сыграл свою роль.

ТОМАС. Я – не персонаж какой-то глупой пьесы.

ЛЕКСИ. Но ты – персонаж. Мы все такие. Ты – Орест, а я – Электра. Шепот в твоей голове – голоса богов, и они говорят, что ты должен убить свою мать. Не сопротивляйся. Голоса скажут тебе, что надо делать. Доверься богам. Просто слушай.

( ТОМАС смотрит на нее. Каркают вороны, хлопают крылья, свет медленно гаснет ).

( КАРОЛИН сидит на диване-качелях. Вечер. ТОМАС стоит в тенях у справа ).

КАРОЛИН. Почему же не сказать, что все отлично, раз я прекрасно себя чувствую, во всяком случае, для женщины, чья безумная дочь убила ее мужа, воткнув ему в шею ножницы, когда он принимал ванну. Я сильная, энергичная, взявшая в руки собственную жизнь. И мне совершенно не стыдно так говорить… Да откуда берутся эти чертовы хлопанья крыльев? Кто здесь? Летучие мыши? Вы хлопаете крыльями? Или кто-то шепчется? Кто и о чем тут шепчется? Дети, успокойтесь и идите спать. Нет под кроватью никакого чертова крокодила. Мне нужно хоть немного отдохнуть. Лупи? Я знаю, что ты подслушиваешь. Чертов деревенский дурачок. И этот продажный сукин сын Гарри Макбет пытается выпихнуть Ника из банка. Никто с нами не разговаривает. Люди указывают на нас и шепчутся. Дом разваливается. Если я не возьму себя в руки, то окажусь на кладбище и буду бессвязно лепетать на пару с Лупи. Деревенский дурачок – не мой отец. Прошлой ночью мне приснилось, что я родила змею. Завернула в детское одеяло и кормила грудью. Так она высасывала с молоком кровь. Я выкормила монстров. Дженна была милой девочкой, но вечно балансировала на краю той или иной пропасти. Лекси отличала большая уверенность в себе, но она задавала чертовски много вопросов. Ум в детях – всегда знак беды во взрослой жизни. С Томасом постоянно что-то случалось. Какие его мучили кошмары! Гигантские насекомые пожирали его. Он тонул в чанах с кровью. Мне следовало задаться вопросом, кто эти странные существа, которые вышли из моего тела? И нет ли способа загнать их обратно и изменить в кого-то еще? Но нет, боюсь, пути назад нет. ( Замечает, что кто-то стоит в тенях ). Кто здесь? Почему в тенях всегда кто-то стоит? Нам нужно повесить фонарь. Лупи? Это ты? Майкл?

ТОМАС. Это я, мама. Папа умер.

КАРОЛИН. Я прекрасно знаю, что твой отец умер. Мне потребовались недели, чтобы оттереть кровь в зазорах между плитками пола. Твоя сестра всегда знала, как напакостить. Поднимись на крыльцо и посиди со мной. Давай. Я – твоя мать. Я тебя не укушу. Змеи и свиньи пожирают своих детенышей, но я, к счастью для тебя, уже поела. Я приготовила оладьи из овсянки. Они пахли, как сухая кожа, которую счищаешь с пяток. Но после смерти твоего отца обоняние у меня отшибло.