Екатерина Кравцова - Игра воображения

И надо же было так случиться, что уже в первую ночь «на новом месте» вместо полагающегося по всем приметам жениха мне привиделся снова тот же кошмар… Мало того, он получил продолжение.

Как в первый раз, я брела по кошмарной жидкой дороге, хваталась за руку незнакомца, стараясь избавить от чего-то неведомого маленького человечка, протягивающего к нам руки в конце дороги. И он становился ближе и ближе, невзирая на трудности пути. Мой взгляд фиксировал разные мелочи: белоснежные кружева жабо, шитье на камзольчике, рыжие локоны… Это, вне всяких сомнений, был ребенок. Мальчик лет семи с живой подвижной мордашкой, искаженной каким-то недетским страхом. Как будто он видел нечто такое, чего еще не видела я. Я постаралась получше рассмотреть его, и тут же проснулась… Можно было подумать, что мне показывали триллер с постепенно развивающейся интригой и эпизоды его, как полагается, оканчивались на самом интересном месте.

Просмотрев очередную серию кошмара, предложенного мне Мирозданием для развлечения, я почти не выспалась и спустилась к завтраку в самом мерзком расположении духа. Даже поднесенная немедленно благоухающая яичница с зеленью и кружка свежего кофе не смягчили мое отвращение к миру. Мир был мне должен, и очень много, за ночные безобразия. Харчевня в этот утренний час почти пустовала, если не считать еще одного посетителя. На нем-то я и остановила взгляд. Я любила разглядывать людей, а в этом случае интуиция подсказывала, что разглядывание может принести пользу.

Недалеко от меня в углу за столиком сидел мужчина лет 40 с небольшим. Внешность его безошибочно указывала на род занятий – это, вне всяких сомнений, был один из тех искателей приключений, что наводнили Европу в XYIII веке. Сероглазый блондин, одетый во что-то темное – мне понравилось за ним наблюдать… Вряд ли кому в этой эпохе знаком термин «белокурая бестия» – а между тем незнакомец полностью отвечал характеристике Ницше. Разве что с возрастом стал несколько тяжелее на подъем и был, как будто, слегка припорошен невидимой пылью неудач и потерь, неизбежных при его образе жизни. Однако ничто не повлияло – да и не могло повлиять – на изящество и легкость движений, пластику хищника, вынужденного скрываться среди обычных людей.

Я лениво ковырялась в тарелке, погрузившись в придуманную биографию незнакомца, пока, наконец, не заметила, что сама стала объектом пристального внимания с его стороны. Разумеется, если хоть половина из моих догадок верна, никто не может следить за ним безнаказанно… Только вот наблюдал он за мною очень осторожно, гораздо осторожнее, чем я за ним.

Ох, не давала мне покоя моя интуиция, не зря же ее нахваливал шеф… Я просто голову готова была прозакладывать, что не просто так мы повстречались с этим господином в придорожном трактире. И памятуя о своем образе избалованного капризного создания, я решила пойти напролом.

Выскользнув из-за стола, я быстро подошла к нему и, небрежно улыбаясь, спросила:

– Простите, вы же авантюрист?

По-моему, он все-таки слегка поперхнулся пивом. (Ну, еще бы, вряд ли ему когда-нибудь напрямик задавали такой вопрос.) Правда, быстро пришел в себя, как-то неопределенно усмехнулся и ответил вопросом:

– А что вам угодно, госпожа?

– Это зависит от того, верна ли моя догадка. Если я ошиблась, то прошу меня извинить и откланиваюсь.

– Мой же ответ, в свою очередь, зависит от того, какое дело привело вас ко мне…

Я непроизвольно поморщилась. Играть словами я тоже умела, но сейчас вовсе не была расположена. Впрочем, выбора не оставалось.

– Что ж, попробуем начать сначала. Я – графиня Корсакова, и у меня небольшое дело при дворе герцога Рейхштадтского (боже, чего мне стоило без запинки выговорить эту фамилию…). Обстоятельства заставили меня отправиться в путешествие без провожатых, но теперь мне понадобился кто-то, кто…

– Охранял бы вашу хорошенькую головку от шальной пули? – слово «хорошенькую» он произнес с некоторой брезгливостью, как будто исключая наличие в женских головах хотя бы малой доли здравого смысла.

Вот так начало… Я мысленно призвала в свидетели шефа, что все необходимые формальности были соблюдены. В конце концов, хватит реверансов.

– И в хорошеньких головках (я в точности повторила интонацию собеседника) время от времени вызревают вполне годные к употреблению идеи… Кроме того, их обладательницы иногда бывают в состоянии достойно оплатить свои маленькие женские капризы.

Мой собеседник неожиданно улыбнулся и неторопливо поднялся из-за стола.

– Генрих Штайнберг, к вашим услугам, госпожа, – с поклоном произнес он. Правда, руку мне поцеловать не попытался. Но это было бы, пожалуй, уже чересчур. Я и так почувствовала, что он признал во мне достойную нанимательницу.

В общем, начало было положено. Вокруг меня начали собираться люди, с которыми мне следовало исполнить стоящую передо мной непростую задачу.

* * *

По его собственному признанию, никакие дела не удерживали господина Штайнберга в этом городишке, и уже через час, потраченный мною на «чистку перышек», мы могли выезжать в направлении герцогства Рейхштадтского. Замечу, что, наняв себе спутника, я приобрела одновременно весьма практичного управляющего. Он окинул мой шикарный экипаж скептическим взглядом и посоветовал купить обыкновенную лошадь под седло, поскольку путешествовать верхом, вне всяких сомнений, гораздо удобнее.

Возразить на это было нечего, и я со вздохом призналась, что не слишком хорошо разбираюсь в лошадях. Вместо ответа он слегка приподнял левую бровь, рассеченную маленьким шрамом, и исчез на полчаса. По истечении этого времени я стала обладательницей крепкой выносливой кобылки довольно спокойного нрава.

Я влезла в чудовищно неудобное дамское седло (надеюсь, с достаточной легкостью), и мы тронулись в путь. Карета ехала за нами «до особых распоряжений». Кто знает, когда она могла бы пригодиться в нашем путешествии?.. Я так и не решилась последовать совету Генриха и оставить карету на постоялом дворе, даже рискуя выглядеть занудой. Пользуясь удобным моментом, я продолжила тайное изучение «сподвижника»…Понятно, не прошло и нескольких мгновений, как он это заметил.

– Почему госпожа так рассматривает меня? – обратился он ко мне, едва заметно усмехаясь, – Может быть, вы сожалеете, что прибегли к моим услугам?

Вопрос прозвучал ну очень ехидно. Видно, мой рыцарь изрядно сомневался, что еще кто-нибудь мог бы польститься на мои условия. Уж больно расплывчатые задачи я ставила. Я даже не знала, отчего это он сам согласился поступить ко мне на службу, и подозревала, что у него имелись на то свои причины. Однако нахала следовало поставить на место, да побыстрее. Мои скромные познания в области найма слуг ограничивались единственным тезисом: если сразу не указать им, «кто в доме хозяин», после не оберешься хлопот.