Кирилл Простяков - ПЁС

– А это что?

– Положи в ванной. Вытираться будешь.

Руслан повесил дублёнку на своё место. Фёдоров начал разуваться. Вероника смотрела на него. Она пощупала рукав его дублёнки и вдруг произнесла:

– Знаешь, а тебе бы очень подошло какое-нибудь пальто…

– Разве?

– Да. Я думаю, ты бы в нём прекрасно смотрелся. Может, как-нибудь заедем в магазин и купим.

– Только если на следующий год, – ответил Руслан и отдал ей шарф.

– Хорошей было идеей, что мы купили тебе этот шарфик.

– Отличной, – добавил Руслан. – Там так холодно, что можно себе всё горло отморозить и перестать говорить. А я не люблю молчать.

– Давай уже, проходи. Суп наливать? – спросила девушка, уходя на кухню.

– И не спрашивай. Делай то, что сделает любая на твоём месте.

– И что же?

– Просто накорми меня.

Разувшись, он поставил ботинки под дублёнкой и прошёл в комнату. Руслан бросил на кресло, где обычно и лежали его вещи, свою водолазку. Позже он вытащил пистолет и убрал его в коробку из-под обуви, упрятав её в шкаф. Ему хотелось дышать в этом месте снова и снова, ведь на кухне пахло вкусной едой, было тепло и комфортно, а рядом находилась девушка. Дом был в приличном районе не самого приличного города. Вероника жила на пятом этаже. Они расплачивались за эту квартиру вместе, ведь им не хотелось жить вдали друг от друга. Фёдоров знал, что отцовский счёт в банке почти полностью иссяк. И все оставшиеся деньги он решил вложить в эту квартиру. Руслан забыл об этом, переоделся и направился ужинать.

На кухне стояла Вероника. В последнее время её зрение сильно ухудшилось, из-за чего ей приходится носить очки. Руслану нравилось видеть её в них, ведь очки предавали его девушке особую строгость, делая взрослее и немного серьёзнее. Но он бы не сказал, что она стала такой. За всё время пребывания в одном ложе, в одних стенах, Вероника почти не менялась. Она была всё той же слегка наивной, однако доброй девушкой. Для него было лишь главным, что она отвечала взаимностью на его любовь. Он и сам не заметил, как она вспыхнула. Когда Веронике было плохо, Руслан оказался рядом и пытался её спасти. Вероника долго мучилась, она не могла отойти от дряни, которую ей всунули в тело. Но всё же рядом с ним ей было под силу всё. И он знал это. Он думал, что это знание его спасает.

Сев за стол, Руслан посмотрел на Веронику, наливающую половником совсем недавно приготовленный тёплый бульон. Он ощутил приятный запах, донёсшийся до его ноздрей. Во рту образовались слюни, захотелось поскорее отведать свою порцию. Вероника умела готовить, однако она не удивляла какими-то необычными блюдами. Но всё же списка того, что ей удавалось сотворить из овощей, хватало, дабы не быть вновь голодным. Она взяла тарелку и поднесла Руслану на подносе вместе с хлебом и ложкой. Поставив на стол, Вероника хотела присесть рядом на стул, однако Фёдоров не удержался и задержал её своими руками, обхватив талию. Он поцеловал её в спину, тёрся о неё носом и мягко трогал за живот.

– Остынет… – сказала Вероника.

– Не остынет, если мы сделаем это быстро…

– А ты по-другому не умеешь, – засмеялась она.

– Так, давай-ка без оскорблений!

Руслан также поддался смеху. Девушка развернулась и, плотно прижавшись к его губам, поцеловала.

– Доволен? – спросила она, улыбаясь.

– А ты как думаешь? Я всё ещё голоден. Может быть, нам пойти в…

– Нет уж, – ответила она резко. – Сначала поешь. А потом…

– А потом?..

– А потом я подумаю. Подумаю, не пойти ли мне спать.

Она легко вырвалась и, потрепав его за волосы на голове, ушла в комнату. Руслан посмотрел за тем, как она покидает кухню. Он думал, что Вероника каждый раз казалась ему другим человеком, которого он почти не знал. Но позже он вспомнил про остывающий суп и столовой ложкой осторожно хлебал его, наслаждаясь вкусом. Из комнаты раздался звук включённого телевизора. Руслан глянул на окно. За ним развивалась сильная метель, становилось всё прохладнее даже в собственном обиталище. Самого супа оставалось совсем немного, он почти доел эту порцию в одиночестве, зная, что в нескольких метрах от кухни, лёжа в постели его ждёт Вероника. Он давно не получал такого наслаждения. В своё время Руслан и не представлял себя живущим с кем-то, уж тем более с девушкой, которая его любит. Возможно, это и было началом перемен. Вряд ли человек достоверно осознает, что ждёт его завтра. Он может гадать, имеет право строить планы, однако никто не даст ему гарантий, что ничто не изменится. Меняется всё и постоянно. Судьба – она не Бог, она не решает что-то за тебя, ведь всё уже решено окончательно. Судьба – это твоя дорога, твои рельсы, по которым ты мчишься, как поезд, не имея возможности свернуть в другую сторону.

Фёдоров помыл посуду. Он убрал тарелку в сервант и никак не мог дождаться, чтобы побыстрее подойти к своей девушке. Руслан встал прямо в дверях. Он увидел Веронику, уставившуюся в телевизионную программу. В комнате было темно, слышно лишь телевизор и витающий мороз. Руслан прилёг в постель. Вероника словно неосознанно положила на него свою голову. Он чувствовал себя почти неописуемо. Потому что сам он и не старался описать свою новую жизнь. Ему всё нравилось. От одной только этой мысли он получал удовольствие.

В комнате стоял небольшой письменный столик. Руслан повернул на него голову и, привыкнув к полу-темноте, увидел разбросанные тетради с ручками, спрятанными под вырванными листами.

– Как в институте? – спросил он.

– Ты не знаешь, откуда столько злобы к новым лицам?

– Знаю. Они просто завидуют этому лицу. Зависть – человеческий порок, он легко объясним. И даже каждому ясен. Так что ты не думай, что они относятся к тебе неуважительно только потому, что ты есть на этом свете. Всё завязано на зависти.

– А чему им завидовать? Я особенная? Я как-то выделяюсь среди них?

– Конечно. Ты красивая.

– Преувеличиваешь.

– Я бы сказал, преуменьшаю и даже недоговариваю. Сама подумай: люди завидуют тем, кто красивее них. У вас там много девушек?

– Почти все, кого я вижу – бабы.

– Тогда это более, чем понятно. Не бери в голову. Успокойся и спи, раз уж хотела.

– Я не хочу спать.

– Значит, ты захочешь рассказать мне что-нибудь.

– А что? – спросила она.

– Расскажи мне о своей жизни. Я почти ничего не знаю… Помню твой рассказ при нашем первом знакомстве, но… не более.

Вероника подняла голову. Она чуть ли не дышала ему в нос: настолько близко было к нему её лицо.

– В семнадцать мой отец устроил меня в ателье. Я никогда не любила такие вещи, но это была моя первая работа. Папа договорился с одной маминой знакомой, мне дали хорошее место, платили деньги. Но я ненавидела некоторых девушек, которые со мной работали. Тогда у меня был парень. Паршивый тип, но он мне нравился…