Элина Файзуллина - Алтарь судьбы

Дворец не мог вместить всей публики, пришедшей проститься с императором, посему было принято решение установить на набережной сидячие места, чтобы люди, измученные усталостью, не покидали похороны раньше времени.

– Ваше Величество, всё готово, пора спускаться, – сказал Брюс, когда мы с Екатериной молчаливо ожидали начала церемонии в её покоях.

Императрица кивнула в ответ.

Перед тем как выйти к людям, она потянулась к стопке с медовухой и, скоро осушив его, отправилась на похороны.

К десяти утра гроб вынесли на улицу. Многосотенная толпа стала к нему стекаться. Иностранные дипломаты, сенаторы и дворяне – все до единого со скоблеными подбородками – окружили гроб, не давая возможности другим увидеть мраморное лицо императора. Художники расположились на специально сооруженных помостах, и в спешке делали зарисовки происходящей сцены.

Появление вдовы царя было спланировано с особой тщательностью. Она показалась лишь перед самым отправлением процессии на место захоронения. Ее сопровождало несколько офицеров. Сие задумывалось для того, чтобы продемонстрировать всем, что кандидатура супруги Петра в качестве преемницы его на престоле поддерживается царской гвардией и является неоспоримой.

В целом, российское общество отнеслось к известию о том, что бразды правления теперь переходят к женщине, более чем благосклонно. Разведка не донесла ни об одной попытке мятежа против Екатерины, наоборот народ воспринял ее самодержавие как символ новой эпохи, свободной от тирании ее жестокого мужа и его шокирующих общественность нововведений.

Среди дворянского общества супруга царя не была столь желанной правительницей. Причиной тому ее неблагородная порода. Даже фрейлины, как водится, набираются из знатных родов, тем паче неприязнь к простодушной царице. Однако не подпадать под обаяние Екатерины было невозможно. При первой встрече люди считали ее невежественной дурехой, лишенной сколько-нибудь аристократической изысканности и женского шарма, но стоило только узнать ее получше, как она открывалась им женщиной миловидной и доброй, не падкой на дворцовые интриги и глупые забавы. Она обладала редким навыком уметь нравиться всем. Подобного набора качеств вполне хватало для того, чтобы стать правительницей державы. Естественно, ума у царицы в делах государственных не имелось никакого, и политикой она особо не интересовалась. Но этого от нее и не требовалось. Необходимым и достаточным было умение ее вывести на бумагах свою подпись и поставить под ней императорскую печать. Вся остальная работа ляжет на государственных мужей.

Сразу за гробом ступали духовники и бояре, после них – семейство Петра во главе с Екатериной. Я удостоился чести идти рядом с ней, что вызвало у моей жены приступ ярости, и, придя после похорон домой, я вынужден был выслушивать от Дарьи Михайловны очередные упреки в чрезмерной близости к императрице.

Торжественность обстановке придавал шагающий рядом с процессией оркестр, наигрывающий тяжелую мелодию, от которой становилось еще более печально на душе.

Пётр пожелал быть похороненным в Петропавловской крепости. Еще закладывая сооружение много лет назад, он мечтал сделать его усыпальницей своей династии. К несчастью, основатель крепости умер раньше, чем ее строительство закончилось. Посему было решено ускорить возведение усыпальницы, а до того, пока не будет достроен хотя бы нижний ярус, гроб с телом императора будет находиться здесь под постоянным караулом.

– Что дальше, Меншиков? – отчаянно шепотом вопросила Екатерина, когда процессия закончилась.

– А дальше… дальше будем продолжать жить, Катеринушка. Жить, как раньше, – скривил я губы, ободряюще сжав ее руку.

– Как раньше уже не будет никогда, – отмахнулась она.

– Поживем – увидим, дорогая. Одно могу обещать – хуже точно не будет! Теперь, когда нам удалось возвести тебя на трон, наша жизнь станет лучше.

– Знаешь, в момент, когда нашего Петеньку отпевали, я задержала взгляд на его лице, и ко мне внезапно пришло облегчение. У него было такой безмятежный облик, будто бы он спокойно принял свою смерть. Сейчас ему, должно быть, очень хорошо. Он ведь жил в постоянном беспокойстве, его с детства преследовали опасения сначала за себя и мать, потом за Отечество. И в семье у него было много горя. Уйдя от земной жизни, он только сбросил с себя этот груз, висевший на его плечах тяжким бременем. Всем нам следует принять это и отпустить его на вечный отдых, – Екатерина говорила вдохновенно, с усталой улыбкой на лице.

Она порадовала меня своим смирением. С этого дня она перестала упиваться горем, а я стал спать ночами без тревоги за нее.

Мало-помалу я стала приходить в себя. После похорон, когда я больше не видела тело мужа каждый день, я перестала думать о нем постоянно. Благо, на мои плечи взвалилось столько дел, что они занимали мой ум большую часть времени, не давая тоске поселиться в душе. Заботу о малолетних детях покойного сына мужа, Алексея, я решила взять в свои руки. Я отдала распоряжение о том, чтобы их покои перевели поближе к моим. И уже через неделю Петя и Наташенька переехали из левого крыла дворца в правое. Я стала ласково называть их своими внуками, а они в свою очередь обращались ко мне «матушка» или «бабушка», так же, как мои собственные дочери. Петр Алексеевич был особенно привязан ко мне, ведь ему крайне не хватало материнского внимания практически с момента рождения. Он, словно тень, все время следовал за мной, куда бы я ни пошла. Елизавета по-сестрински опекала его. Ей удавалось на долгие часы увлечь мальчика за игрой в прятки. Наталья слыла девочкой очень спокойной, предпочитающей тишину. Каждый день она проводила не меньше трех часов в библиотеке за чтением романов о приключениях моряков.

Нужно было готовиться к свадьбе Анны, но и государственные дела нельзя пускать на самотек. Петр не простил бы мне, если бы я не постаралась хотя бы продолжить его начинания. Отныне я решила взять на себя предельно много обязанностей. Меншиков, конечно, справляется со всем куда лучше других, однако мне не следует во всем полагаться на него одного. В конце концов, не все при дворе готовы служить под его начальством. Меня тяготило, что теперь, после того, как я стала жестоко обманута Виллимом Монсом, человеком, которому я безмерно доверяла, мне довольно трудно вновь поверить людям. При дворе нет никого, с кем я могла бы быть искренней, не боясь, что меня могут подвести.

– Я намерена сократить сумму податей, взимаемых с народа, – высказалась я на своем первом официальном заседании в Сенате в качестве правящего монарха.