Наталия Григорян - Кот в коробке

– Яна Николаевна, – кашлянув для приличия сказала Нина у нее за спиной, – Опять Марина Ивановна звонила. Я сказала, что Вы заняты. Но, полагаю, она Вам на сотовый перезвонит. Хотите, я отвечу?

– Нет, спасибо. Я сама.

– Что-нибудь желаете? Кофе? Сок?

– Нет.

Нина постояла еще немного словно собиралась еще что-то сказать, потом бесшумно вышла. И в ту же секунду Янин мобильник запел «All of my love». Яна подошла к столу. Да, это была мама. На экране высветилась ее фотография: огромная белая шляпа, темные очки, красная помада на тонких губах. Яна провела пальцем по стрелке «Ответить».

– Алло, мам, привет.

– Яночка, да что ж такое? С утра не могу тебе дозвониться! Почему ты трубку не берешь? Что значит «занята»? А вдруг мне плохо? Вдруг…

– Мам, – попыталась перебить Яна, – на самом деле я…

– Вдруг я умираю? Ты знаешь сколько мне лет? У меня, между прочим, деньги кончились. А кардиолог сказал, что надо ехать в санаторий. На Баден-Баден я у тебя, конечно не прошу, но в Израиль мне просто необходимо. Скажи Олеже, что мне срочно нужно хотя бы тысяч десять.

– Мама, я ни о чем его просить не буду, ты…

– Яна, – голос у Марины Ивановны театрально дрогнул, – Я твоя мать. Я тебя родила, а ты не хочешь мне помочь?

– Мама, позвони ему сама, вы же так дружите.

– А ты что же, не дружишь с собственным мужем?

– Долго объяснять.

– Ничего, я не спешу.

– А я спешу – Яна поймала себя на том, что совсем не заводится. Тон у нее оставался спокойным и это, видимо, вызывало раздражение в ее матери.

– Куда это, интересно узнать, ты так спешишь, что и минуты с матерью поговорить некогда?

«Я собираюсь повеситься через примерно через час,» – подумала Яна, но вслух сказала:

– Мне надо собраться и срочно выезжать в Тринити, меня ждет Олег.

– Ааааа, – слово «Олег» вызывало у Марины Ивановны большое уважение, – Ну тогда собирайся. Но все же о деньгах поговори, мне срочно надо, – и она не попрощавшись отключилась.

Яна взглянула на экран и уже хотела провести по нему пальцем, чтобы заблокировать, как тут же увидела новую цифру «один» над иконкой сообщений. Яна прикоснулась к ней. «ЯСНАЯ, МАЛЫШ, ЭТО Я. ПОЛУЧИЛОСЬ. ДЕРЖИСЬ, Я ТЕБЯ ВЫТАЩУ.» Рука задрожала. Яна на негнущихся ногах подошла к кровати. Села. «Ясная»? Так звал ее только один человек, и она никому, ни одной живой душе об этом никогда не говорила. Это было одно из их очень личных слов, никогда не произносимых на людях. Сердце бешено заколотилось. Замутило. Яна осторожно положила телефон рядом. «Что это, – спотыкались мысли в ее голове, – Олег что-то пронюхал? Откуда он мог знать? Никто! Вспоминай! Может, я от таблеток уже ничего не соображаю? Боже мой! А ведь никто не видел его тела! Неужели?!»

И тут телефон снова звякнул, Яна тут же схватила его и прочитала «СВЯЗЬ ОДНОСТОРОННЯЯ. ЭТИ СООБЩЕНИЯ НЕ СОХРАНЯЮТСЯ В ПАМЯТИ УСТРОЙСТВА. ОН НЕ УЗНАЕТ. СЛЕДУЙ МОИМ ИНСТРУКЦИЯМ ПОШАГОВО. Я ВЫВЕДУ ТЕБЯ. ВЕРЬ МНЕ, ЯСНАЯ. ДО УТРА ЖИВИ КАК ОБЫЧНО, НЕ ВЫЗЫВАЙ ПОДОЗРЕНИЙ. УТРОМ Я С ТОБОЙ СВЯЖУСЬ. ПИСАТЬ БУДУ КОРОТКО, ТАК НАДО. ДЕРЖИСЬ, ЯСНАЯ! ПРОРВЕМСЯ! ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО МИНУТ ЭТО СООБЩЕНИЕ ИСЧЕЗНЕТ И НИКТО ЕГО НЕ ОТСЛЕДИТ. ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! ТОСЯ.»

– Господи, – прошептала Яна замороженными губами, – Не смотря на абсурдность происходящего, сквозь шок пробивалась уверенность, что и вправду он, Тося. «Вот оно, – рвано думала Яна, – Это галлюцинации. Шизофрения? Не мудрено, после такого количества таблеток, выпитых за последнее время.»

Но тот факт, что ей вообще вспомнилось слово «шизофрения», говорил как раз о том, что нет, это не так. Последние годы Яна читала много литературы по психологии. «Так, хорошо. Проверить, видит ли, например, Нина это сообщение, я не могу. Значит, предположим, что это и вправду Тося. Случилось чудо, к которому нельзя подготовится. Невероятно! Но тогда… Боже, тогда ее предательство преумножилась в миллион раз! Если с ним случилось что-то страшное, до такой степени, что он не мог выйти на связь, не мог дать о себе знать, если его похитили, держали взаперти долгие годы, его интеллект и знания дорогого стоят, а она… она… Она не должна была терять надежду! Никогда! О, как ее подвела интуиция! Почему, почему она поверила, что он мертв? Что теперь делать?

Яна взяла телефон трясущейся рукой. Несмотря на шок, она ни на секунду не забывала о слежке. Со стороны ничего не должно быть заметно. Яна открыла сообщения. Первого уже не было. Оно бесследно исчезло. Если бы охрана, а это входило в их обязанности, зафиксировала смс, пришедшее на Янин мобильный от ее бывшего мужа, они бы немедленно позвонили Олегу, а он ей. Уже давно позвонил бы. Может, это его садистские шутки? Нет, вряд ли. Во-первых, только Тося называл ее Ясной, причем строго наедине, во-вторых, она каким-то невероятным участком сердца, сознания или души точно знала, что сообщение от Антона. Это были его слова, его эмоции, его тепло. «Так, соберись, тряпка, – сказала себе Яна, – Выровняй дыхание. Вот так. Раз-два-три-четыре… Похоже, на сегодня суицид отменяется. Вот так: вдох-выдох. Яна снова взглянула на экран телефона. Сообщений уже не было.

Яна встала. Оказалось, что жутко болит голова. Немного мутило. Она прошлась по спальне, пытаясь собраться с мыслями. «Значит так, – думала она, – В любом случае лучшая тактика – выждать. Надо тянуть время. Если это Олеговы штучки, то план А все еще в силе. Веревка в дупле. Если по его поведению я пойму, что это не он, то в самом деле есть надежда. Боюсь поверить, но вдруг? Тогда я просто дождусь завтрашнего дня, дождусь указаний и буду следовать им, куда бы меня это не привело. Хуже все равно не будет. Вдруг случилось чудо? Боже, как страшно опять начать надеяться! Но если есть хоть один шанс из миллиона… Господи, пусть так и будет! Олег не должен ничего заподозрить. Как там было? Не вызывать подозрений, жить как обычно. Хорошо, это я могу». И Яна решительно подошла к переговорному устройству, нажав кнопку, сказала:

– Виктор Николаевич, пришлите ко мне, пожалуйста, Нину.

И Яна заметалась по комнате. На ходу сняла халат, чуть не упала, запутавшись в нем, в гардеробной стянула с вешалки первое попавшееся платье, мельком взглянула в зеркало, поняла, что выглядит дико. Волосы дыбом, лицо пошло красными пятнами, руки трясутся. «Надо срочно успокоиться», – сказала себе Яна, остановившись и прижав руку к груди. Закрыла глаза и попыталась выровнять пульс. Как после бега. Задышала ровно. Вроде, начало получаться. «Господи, – думала Яна, – если ты дал мне надежду, а потом снова отнимешь ее, я этого точно не переживу. Но я уже смирилась с самым худшим, Господи. Я дошла до того предела, где не страшно. Прости меня за это». Сердце немного успокоилось, дыхание стало ровнее. «Так. Хорошо». Яна открыла глаза. Взгляд уже менее безумный.