Ирина Григорьева - Чувства

Егор выбросил окурок, набрал полные лёгкие воздуха и со всей дури крикнул:

– Э-е-ей!

Пустота разорвалась.

Девушка в кровати сонно перевернулась на другой бок и опять засопела.

Егор подбежал к ней и начал тормошить.

– Вставай. Вставай. Мне нужно ехать.

Она недовольно открыла один глаз и пробормотала:

– Куда? Ночь на дворе.

– Ну и что. Мне за свободой ехать надо, – и он громко рассмеялся.

– Дурак.

– Вставай, Софья, и дуй восвояси.

Он ещё раз толкнул её в плечо, чтобы она до конца поняла всю серьёзность его намерений, и стал одеваться. Он уже натянул плавки и теперь прыгал на одной ноге, пытаясь попасть в штанину рваных джинсов.

София села в кровати и злобно наблюдала за его движениями из-под наращённых ресниц. Её любовник был красив. Немного грубоватые, но от этого ещё более мужественные черты лица. Глаза с редким зеленоватым оттенком, обрамлённые густыми, но не слишком длинными ресницами, смотрели на мир нагло, высокомерно. Стройное тело с кубиками пресса на животе, было пропорционально во всех отношениях. Да и ростом не подкачал. Двигался он, как-то развязно, но в тоже время уверено.

Они провели вместе сутки, не отказывая себе в разнообразных порочных удовольствиях. Где-то после десятой рюмки и косячка, он заговорил про любовь, но теперь, судя по всему, даже под дулом пистолета об этом не вспомнит. София надулась ещё больше, но спорить не стала – слишком хорошо знала его упёртость – и принялась нехотя одеваться.

– К дому-то доставишь? – спросила она, когда её коротенькое летнее платьице уже оседало на теле.

– Сама дойдёшь. У нас не Москва – всё под боком.

Софья гневно прыснула, на ходу запрыгивая в туфли на высоченном каблуке, потом подхватила со стула маленькую сумочку, и громко хлопнув дверью, выскочила прочь.

Егор облегчённо вздохнул и замедлил темп сборов. Расслаблено втиснулся в чёрную футболку, залез в чопперы 1 1 Здесь – брутальные байкерские сапоги, неотъемлемая часть экипировки байкера. Не путать с таким же словом «чопперы» – специальные байкерские мотоциклы. (Прим. автора). , поблёскивающие металлическими мысами. Потом сел на пол.

Последнюю бутылку виски, валявшуюся возле кровати, они не успели опустошить, и он жадно приложился к ней, чувствуя, как в крови снова начинают плясать серотонин 2 2 Это вещество является нейромедиатором головного мозга и гормоном. Попадая в кровь, он вызывает у человека прилив сил, поднимает настроение, увеличивает сопротивляемость неблагоприятным факторам. (Прим. автора). .

Егор не был алкоголиком в медицинском понимании этого термина. И раньше вообще старался употреблять спиртное в редких случаях отдыха между тренировками в спортзале и работой. Но в последнее время ему постоянно чего-то не хватало. Он словно разделился на две части. Одна хотела прежней расхлябанности, а другая – тянулась к чему-то, чему он ещё сам не дал определения.

В общем, разрывало порой, и всё.

Его стали утомлять вечно вьющиеся возле него девушки. Встречался он с ними скорей по инерции, чем по велению сердца.

Друзья бесили примитивностью мысли, а работа, раньше казавшаяся самой романтичной на свете, стала потихоньку опостылевать.

Егор накинул кожаную косуху, снял с зарядки телефон – надо же, додумался-таки поставить! – и направился к выходу. По пути одной рукой подобрал бутыль с янтарной жидкостью, которая ещё бултыхалась на дне, другой – подхватил мотоциклетный шлем.

Он виртуозно водил автомобиль, отлично разбирался в хитростях электровоза, но предпочитал байк. Когда-то друг ради забавы дал прокатиться, он нехотя оседлал стального коня, но уже на первом километре – когда ветер, обдувающий со всех сторон, начал яростно насвистывать ему любимую песнь о свободе – он понял: на что подойдёт его заначка, собирающаяся долгие годы.

Ночная улица встретила Егора лёгким приятным ветерком.

Он глотнул ещё немного виски и запихал за пазуху флакон. Вставил наушники, сделал звук погромче и втиснул голову в любимый «акул» 3 3 Мотоциклетный шлем, напоминающий своим видом пасть акулы. (Прим. автора). .

Как и многие дети, родившиеся в девяностых, Егор вырос на «Брате» 4 4 «Брат» – российский художественный фильм режиссёра Алексея Балабанова, боевик, криминальная драма. (Прим. автора). и слушал только рок-группы. Он терпеть не мог слащавые завывания современной попсы и считал своим долгом быть крутым, но при этом – простым. Его частенько тянуло в заварушки, но благодаря своей феноменальной удачливости, он ещё толком не попадал под раздачу. Так, пара синяков, как красивое дополнение к мужественности, да сломанное ребро.

Мощный движок «Харлея» 5 5 Марка знаменитого байкерского мотоцикла. (Прим. автора). пару раз рявкнул и наконец взвыл, разнося по спящей округе оглушительное эхо.

Но Егору наплевать. Теперь его занимала только дорога, музыка и свобода.

Наталья села в кресло и укутала ноги пледом…

В большой тёмной комнате было прохладно, хотя в камине вовсю полыхали берёзовые поленья. Язычки пламени поднимались высоко и отбрасывали причудливые играющие тени по всему периметру помещения. Оно было пустым. Только стул, сиротливо стоящий недалеко от камина, да маленький журнальный столик на изогнутых деревянных ножках. Тяжёлые виниловые обои плотно прилегали к высоким стенам. Их рисунок смутно напоминал осенний сад. Кое-где поблёскивали освящаемые огнём золотые листочки, но в основном намешались коричневые цвета разных оттенков.

Женщина посмотрела в горящую топку и улыбнулась. На вид ей было чуть больше сорока, но лицо её ещё сохраняло дыхание молодости. Большие, чёрные миндалевидные глаза, обрамлённые сеточкой едва заметных морщин, излучали доброту и одновременно – решимость, от чего любой – кто увидел бы её – сказал, что перед ним мудрая личность.

И, наверное, не ошибся бы. Она действительно знала немного больше, чем остальные. Но эти знания, когда-то казавшиеся ей константой и оплотом существования в этом мире, сейчас приносили только страдания.

Наташа убрала за ухо локон тёмных, ещё не тронутых сединой волос, и положила на колени маленький тонкий альбомчик, до этого надёжно укрытый в складках её широкой юбки в пол. Там был карманчик, который она когда-то сама пришила для хранения важных вещей, считая, что они всегда должны быть рядом, иначе связь с той – для которой она на самом деле жила – будет потеряна.

Эти моменты покоя она любила больше всего. В её непростой жизни, насыщенной сплошной непредсказуемостью, такое время – когда она могла стать обычной – выдавалось крайне редко. И она не могла упустить такую возможность перед очередным делом.