Сергей Баев - Шалом

– Светлана Юрьевна, но ведь это непедагогично! Я бы сказала: противозаконно!

– Ты, Лена, на себя погляди: ну законченная неврастеничка. У тебя руки ходуном ходят, как у алкашки, и глаз дёргается, как у настоящего психа.

– Да уж. И что же мне теперь делать, Светочка?

– Езжай уже в свой спасительный Крым. Я сама всё сделаю! Попробую разобраться в ситуации…

– Ну, не знаю… В любом случае, спасибо тебе. Да, я ещё про их родителей хотела несколько слов сказать. У Коли Ванюкина отец – зам прокурора города, пользующийся практически неограниченной властью. Может, если захочет, засадить любого в тюрягу. Как говорится: «Был бы человек, а статья всегда найдётся». Когда три месяца назад его отпрыск Коля зверски избил одногруппника, да так, что того увезли по «скорой», то не завели даже административного дела, спустили всё на тормозах, а заведующей влепили выговор. Эта малолетняя мразь за своим всемогущим папашей как за каменной стеной. Кстати, этот высокомерный папа сюда наведывался после того вопиющего случая и пригрозил всем, а мне в первую очередь, что если мы и впредь намерены клеветать на его послушного мальчика, то огребём лиха по полной. Понимаешь, Света, тут надо сначала с папой разбираться, а уж потом с его наглым выродком. В конечном итоге родители покалеченного пацана подписали мировую с этим козлом прокурорским и разошлись краями; в общем, служитель закона замял дело; всё как всегда. Я до сих пор не возьму в толк, зачем нужно мировое соглашение; ведь это лазейка для партийных задолбанцев, это – прямой путь к вседозволенности и безнаказанности…

– Да, Лена, тебе с такими мыслями надо было подаваться в правозащитники, а ты здесь маешься, инфаркт наживаешь, ненависть, обиду в себе копишь.

– Я жить хочу, поэтому, где не надо не вякаю, откровенничаю только с друзьями, да вот ещё с тобой.

– Помнишь, как у Бутусова: «Если есть те, кто приходит к тебе, найдутся и те, кто придёт за тобой…».

– Правильно ты всё говоришь, только, Света, накипело уже! Представляешь, страшно становится жить! Куда мы идём? Что будет с нашими внуками? Опять я на эмоции скатилась. Слушай дальше. У Саши Шкодина мама – двоюродная сестра председателя горисполкома, а значит, её сынуле-недоноску тоже всё можно.

– Хорошо, Елена Игоревна, я всё про родителей поняла; с ними разговаривать бесполезно. А как же папы и мамы униженных детей?

– А ты бы попёрла против зампрокурора, против самого горисполкомовского начальника?

– Нет, я с детства трусиха! Но надо что-то делать. В конце концов эти сопливые бандиты когда-нибудь тебе, Лена, вилку в спину воткнут или что-нибудь в этом роде.

– Думай, Светлана Юрьевна, у тебя голова светлая. Я уверена, ты найдёшь методы на этих гадов. Готовься, у тебя завтра первый день пребывания в аду…

…Когда дверь в спальню закрылась, и измотанная нянечка, наконец, вышла на улицу перевести дух и заодно покурить в тишине, подготовительная группа зажмурила глаза, пытаясь уснуть. В этот момент Коля Ванюкин поднялся во весь рост, демонстративно снял плавки и грозно заявил: «Видели, вот это вам всем; кто против меня рыпнется, будет сосать мою письку вместо леденцов!»

Кто-то из присутствующих нервно хихикал, кто-то спрятался под одеяло, кто-то просто потерял дар речи от такого детсадовского беспредела.

Между тем распоясавшийся подонок продолжал:

– Эй, рыжее чмо, хиляй сюда! Ты конфет притаранил? А может, ты уже забыл, что с жидов двойная ставка? Поднимайся, лупарик (очкарик) и канай (иди) ко мне, живо.

…Серёжа Баевич, ни грамма не испугавшись визгливого рычания маленького гадёныша, спокойно поднялся с постели и смело двинулся к будущему антисемиту.

– Ну, еврейчик носатый, и где мои рубики?

– Какие кубики Рубика?

– Ты дурочку не включай, а то щас без башки останешься. Санёк, обшманай (обыщи) его шконку (кровать).

…Корефан Коляна метнулся к кровати новенького, но по пути напоролся на Серёжин кулак. Еврейский мальчик каким-то ловким движением ударил Санька в бок чуть выше пупка, тот охнул и, обездвиженный, рухнул на пол.

Ребятня тут же примолкла, вытаращила удивлённые глаза, наблюдая за невероятными событиями, поскольку ещё никто не осмеливался противостоять сопливой шестилетней шпане.

Ошарашенный подонок Коля молниеносно напялил плавки, как коршун слетел с кровати и в полном гневе ринулся на Серёжу: «Ну, жидяра, тебе капец…»

Он замахнулся своим кулачком, выпучил страшные глазёнки, но тут же получил весьма болезненный удар в коленку. Нога сразу отнялась, а от бравады маленького хулигана не осталось и следа.

Серёжа спокойно нагнулся к нему и прошептал:

– Я буду бить тебя постоянно, если кому-нибудь наябедничаешь, то получишь ещё сильнее и больнее.

– Ты не знаешь, кто мой отец! Он тебя порвёт, как сявку!

– А ты, гад, без своего папашки чего-нибудь можешь?

– Сейчас коленка пройдёт, я тебя прибью!

– Коленка у тебя пройдёт дня через три, а пока исподнее суши, зассанец! А насчёт твоего отца я так отвечу: «У меня папа тоже крутой, никого и ничего не боится; террористов всяких, бандитов давил, как тараканов; пожалуешься – конец тебе и твоему отцу!

…Серёжа оглядел спальню, поднял руку и громко приказал: «Всем спать! Все забыли, что тут видели!», потом побрёл к своей постели, плюхнулся на подушку и заснул сном невинного младенца. В эту минуту его одногруппники уже храпели и сопели на все лады. А на полу валялись и нервно дремали два маленьких мешка с дерьмом – Колян и Санёк.

Через час вернулась нянечка и принялась будить подготовительную группу; заметив на полу двух спящих мальчиков, она резонно смекнула, что те скатились на пол во сне. Ребята с трудом и нехотя пробуждались. Когда Сашу Шкодина увезли в больницу с неожиданным аппендицитом, перешедшим в перитонит, за хромающим Колей Ванюкиным примчалась служебная машина из прокуратуры.

Зампрокурора нервно вышагивал по гостиной своего трёхэтажного особняка.

– Коля, объясни мне, что случилось в тихий час?

– Пап, я во сне упал с кровати и нечаянно ударился коленкой.

– Но я не вижу ссадины или синяка…

– Ну что ты меня допрашиваешь, мне очень больно, пожалуйста, оставь меня в покое.

– Я это так не оставлю, я привлеку к ответственности няньку, воспитательницу, заведующую, всех!..

– Папа, я сам виноват! Не кричи, у меня болит голова, меня тошнит, мне плохо…

– Сейчас я вызову врача.

– Делай что хочешь, только не трогай меня…

…Главный светило травматологии Томска профессор Фурман прибыл через пятнадцать минут после звонка:

– Что у нас тут, молодой человек?

– Коленка болит, как будто там внутри гвоздь. Встать не могу на ногу и голова кружится.

Профессор довольно тщательно осмотрел колено, нежно пропальпировал место предполагаемого ушиба, но не обнаружил ни вывиха, ни перелома, ни опухоли, ни мышечного спазма; нога выглядела вполне здоровой. Он почесал жиденькую седую бородёнку и глубокомысленно изрёк: «Нужен снимок!».