Александр Островский. - Красавец мужчина

Лупачев.Не удалось тебе с ней познакомиться; а хлопотал ты очень.

Окоемов.Да и познакомился бы, если б она была свободна; а то у нее отец, человек с предрассудками. Меня даже и не пустили в их общество; отец не хотел, потому, видишь ли, что у меня репутация не хороша.

Лупачев.Да как же он смеет так говорить про тебя? Чем твоя репутация не хороша?

Окоемов.Идиот; что с него взять-то!

Лупачев.Умному человеку пользоваться своим умом позволяется, а красивому человеку пользоваться своей красотой предосудительно. Вот какие у них понятия. Оболдуева, кажется, на днях сюда приедет; сестра что-то говорила.

Окоемов.Сюда? (Несколько времени находится в задумчивости.) Э, да что тут думать! Она приедет с отцом, он ни на шаг ее от себя не отпускает, значит мне туда ходу нет. Это мечты, будем говорить о деле.

Лупачев.Ты, разумеется, наводил справки?

Окоемов.Самые подробные, и документы видел. В моем положении рисковать нельзя: ведь такой шаг только раз в жизни можно сделать.

Лупачев.И что же?

Окоемов.Более полутораста тысяч доходу.

Лупачев.Брависсимо! Ты меня извини, что я вмешиваюсь в твои дела и вызываю тебя на откровенность! Ты знаешь, что и я тут заинтересован немножко.

Окоемов.Еще бы!

Лупачев.Значит, ее судьба решена. (Кивает по направлению к гостиной.)

Окоемов.Что ж делать-то! Нужда.

Лупачев.Да уломаешь ли?

Окоемов.Никакого нет сомнения. Они обе с теткой такой инструмент, на котором я разыграю какую хочешь мелодию. А жаль бедную.

Лупачев.Погоди жалеть-то! Коли она умна, так будет не бедней тебя.

Окоемов.Что толковать-то! Ты богат как черт.

Лупачев.Допустим и это. Ты меня не попрекай, что я богат; я не виноват, родители виноваты. Как они наживали, это не мне судить: я сын почтительный, мне только остается грешить на их деньги.

Входят Зоя и Олешунин.

Окоемов, Лупачев, Зоя и Олешунин.

Зоя.До свидания, Федор Петрович, не забывайте! Мы всегда рады вашему посещению.

Олешунин раскланивается и уходит.

Лупачев (Зое) . Сияете!

Зоя.Сияю, Никандр Семеныч.

Окоемов.Ну, вы побеседуйте, а я пойду приведу в порядок кой-какие счеты.

Лупачев.Прощай! Я уеду сейчас домой, вечером увидимся.

Окоемов уходит.

Зоя.Ах, Никандр Семеныч, как он меня любит! Ведь уж мы не первый год муж и жена, а точно неделю тому назад обвенчаны.

Лупачев.Да, он порядочный человек, он свои обязанности помнит.

Зоя.Какие обязанности? Любить жену разве обязанность? Я люблю его, потому что он мне нравится, я думаю, и он тоже.

Лупачев.Когда люди сходятся по любви, так они и живут в любви, пока не надоедят друг другу; а когда бедный человек берет за женой большое приданое, так он рад ли, не рад ли, а обязан любить.

Зоя.И вы можете так дурно думать о моем муже и вашем друге.

Лупачев.Я ничего о нем не думаю; я говорю только, как это обыкновенно бывает у людей.

Зоя.Но разве не могут быть исключения?

Лупачев.Конечно, могут; и желаю, чтобы любовь вашего мужа была исключением.

Зоя.Какие у вас мрачные взгляды на жизнь!

Лупачев.Зато я никогда и не разочаровываюсь, я этого горя не знаю; а вам, с вашими розовыми взглядами, придется разочаровываться постоянно и много страдать.

Зоя.Не пугайте, пожалуйста!

Лупачев.Предостерегать не значит пугать. Пора вам, Зоя Васильевна, приходить в совершеннолетие. Браки между людьми неравного состояния по большей части торговые сделки. Богатый мужчина если женится на бедной, то говорят, что он берет ее за красоту; то есть, проще сказать, платит деньги за ее красоту.

Зоя.Как это нехорошо покупать женщин за деньги!

Лупачев.Точно так же нехорошо и женщинам покупать красивых мужей.

Зоя.Да этого никогда не бывает, вы клевещете на женщин.

Лупачев.Нет, бывает, и очень часто.

3оя.И что же это за женщины, которые без любви выходят замуж за богатых людей? Это значит продавать себя. Это разврат. Я презираю таких женщин.

Лупачев.Погодите презирать, погодите! Во-первых, ни одна женщина не скажет вам, что она выходит замуж по расчету, а будет уверять, что любит своего жениха. И не верить ей не имеете никакого права, потому что в ее душе не были. Во-вторых, девушки часто жертвуют собой, чтоб спасти от нищенства свою семью, чтоб поддержать бедных престарелых родителей.

Зоя.Ах, да, конечно. Я поторопилась. Извините!

Лупачев.Погодите, погодите! Продавать себя богатому мужу, конечно, разврат; но и богатой женщине разбирать красоту мужскую и покупать себе за деньги мужа, самого красивого, – тоже разврат; но тут есть разница: между продающими себя часто попадаются экземпляры очень умные и с сильными характерами; тогда как те, которые бросаются на красоту,'по большей части отличаются пустотою головы и сердца.

Зоя.Вы не знаете женщин, оттого так и говорите.

Лупачев.Нет, знаю лучше вас. Деньги – это дело прочное, существенное, а красота – блестящая игрушка, а на игрушки бросаются только дети.

Зоя.Зачем вы мне это говорите?

Лупачев.На всякий случай; может быть, и пригодится.

Зоя.Вы ужасны, вас слушать невозможно.

Лупачев.Как хотите, я с своими разговорами не навязываюсь.

Зоя.Но иногда и боль бывает приятна, и потому я вас слушаю.

Лупачев.Вот и ваш брак. Я не знаю, может быть, и в самом деле он был следствием обоюдной горячей любви – это вам знать; но в глазах посторонних он имел вид торговой сделки.

Зоя.Нет, уж это слишком! я вам говорю, что я люблю Аполлона, люблю и люблю безумно.

Лупачев.Безумно? Ну и прекрасно: так уж и не сетуйте, не жалуйтесь и принимайте с покорностью последствия, которые непременно следуют за всяким безумием.

Зоя.Это что еще?

Лупачев.А вот будемте продолжать разговор. Угодно?

Зоя.Хорошо… Истощайте мое терпение…

Лупачев.В браках, которые основаны на денежных расчетах, любовь пропорциональна деньгам: чем больше денег, тем больше и любви; убывают деньги, и любовь убывает; кончаются деньги, и любовь кончается, а часто и раньше, если в другом месте окажется для нее богатая практика.

Зоя.Послушайте, я на вас буду мужу жаловаться.

Лупачев.Жалуйтесь! А если ваш муж думает так же, как и я? тогда кому жаловаться?