Марина Соколова - Детский дом

Рафик. Это я беру на себя. Отпустит как миленький. Я взял его в дело – не посмеет отказать.

Ресторан «София». За столом сидят шумные весёлые подвыпившие мужчины и женщины. Среди них – знакомые лица из Детского дома. Звучит музыка 80-х. К столу подходит запыхавшаяся Наталья Андреевна. На ней очень красивое платье, модные туфли. Она совсем не похожа на строгого педагога. Провокационным взглядом она смотрит на мужа Зои Фёдоровны Николая Владимировича.

Наталья Андреевна. Здравствуйте, товарищи алкоголики. Я не к шапочному разбору?

Николай Владимирович. Добрый вечер, Наталья Андреевна. Обижаете. Мы только что раскупорили бутылки. Присоединяйтесь, пожалуйста.

Наталья Андреевна. Мои искренние поздравления, Николай Владимирович. Мечтаю о том времени, когда мне исполнится пятьдесят. А это презент – коробка ваших любимых трюфелей.

Николай Владимирович. Позвольте заметить: не о том мечтаете, Наталья Андреевна. А за конфеты огромное спасибо. Откровенно говоря, пришлось полюбить, когда бросил курить.

Наталья Андреевна. Мужественный поступок, Николай Владимирович.

Зоя Фёдоровна. Не столько мужественный, сколько вынужденный. Сигареты подорожали – этого не выдержит ни один бюджет. Значит, отпустил – таки вас Иван Константинович?

Наталья Андреевна. Да, представьте себе, сломался. Спасибо Рафику. Рафик, вы знаете волшебное слово?

Рафик. Сказал же, я взял его в долю. Наталья Андреевна, вы обещали – два танца.

Наталья Андреевна. Рафик, вы заслужили целых три.

К столу подходит Галина Алексеевна под ручку с мужем кавказской национальности Гариком Альбертовичем. Оба тяжело дышат после быстрого танца.

Наталья Андреевна (сияет от радости). Сколько лет, сколько зим! Прекрасно выглядите, Галина Алексеевна.

Галина Алексеевна (постепенно справляется с дыханием). Взаимно, Наталья Андреевна. Гарик, ты мне все уши прожужжал о своей любви к Наталье Андреевне. Теперь можешь действовать без посредников. Наталья Андреевна, отдаю его в ваши руки.

Гарик Альбертович (целует руку Наталье Андреевне). Всё хорошеете, Наталья Андреевна.

Наталья Андреевна. Для вас стараюсь, Гарик Альбертович.

Рафик. А я, между прочим, тоже умею руки целовать. Наталья Андреевна, вы что – забыли? Первый танец – мой. Гарик Альбертович, дорогой, поешьте пока свою любимую брынзу. Специально для вас положили. Кто её ещё кушать будет? О! Наталья Андреевна, ваша любимая музыка. Грех не потанцевать.

Рафик берёт за руку Наталью Андреевну и уводит танцевать.

Наталья Андреевна (танцуя с Рафиком в обнимку). Скажите всё-таки, Рафик, как вам удаётся влиять на грозного Ивана Константиновича?

Рафик. Для кого – Иван Грозный, а для меня – Иванушка-дурачок.

Наталья Андреевна. В чём же вы его превосходите?

Рафик. В деле.

Наталья Андреевна. Что-то я у вас не замечала педагогических способностей.

Рафик. При чём тут педагогика? Мой отец – сапожник был. Он мне ремесло по наследству передал.

Наталья Андреевна. Так вы же шофёр?

Рафик. Немного – шофёр, много – сапожник.

К танцующим подходит детдомовский повар. Он пристально смотрит на Рафика.

Повар. Я ухожу, Рафик. Смотри – не задерживайся. И не болтай лишнее. Не всем интересны твои откровения. Извините, Наталья Андреевна.

Повар уходит быстрым шагом. Рафик явно смущён.

Наталья Андреевна. У вас с поваром какие-то дела, Рафик?

Рафик. У вас свои дела, у нас свои дела. Я же не сую нос в ваши дела, Наталья Андреевна.

Наталья Андреевна. Как раз суёте. Кто вам дал право жить в Детском доме?

Рафик. Директор разрешил. Мне больше жить негде.

Наталья Андреевна. И это надолго?

Рафик. Нет, ненадолго. Скоро денег будет много – квартиру куплю. Наталья Андреевна, о чём мы говорим? Вы – такая красивая девушка.

Наталья Андреевна. Я вижу, в девушках вы разбираетесь. Детдомовские вам тоже нравятся?

Рафик. Нет, детдомовские совсем не нравятся.

Наталья Андреевна. А почему чуть ли не всем вы предлагаете с вами переспать?

Рафик. Так они же проститутки! Вам же не предлагаю!

Наталья Андреевна. Вы забываетесь, Рафик.

Рафик. Простите, Наталья Андреевна. Типун мне на язык.

Наталья Андреевна. Для вас они – проститутки, а для меня – дети. И я не позволю…

Рафик. Музыка кончилась, Наталья Андреевна. Пойдёмте к столу, а то я проголодался.

Наталья Андреевна идёт к столу, Рафик – за ней. Наталья Андреевна занимает свободное место возле Гарика Альбертовича. Рафик садится подальше от Натальи Андреевны.

Гарик Альбертович. Наталья Андреевна, а штрафную?

Наталья Андреевна. А не поздно?

Гарик Альбертович. Самое время. А то вы погрустнели, как я погляжу.

Наталья Андреевна. Грустные мысли приходят в голову, Гарик Альбертович.

Гарик Альбертович. Какие, если не секрет?

Наталья Андреевна. Всякие. О Детском доме, например.

Гарик Альбертович. А вы их гоните. Мы, русские, даже в ресторане говорим только о работе. Как будто на нас земной шар держится.

Наталья Андреевна (улыбаясь). А может, так оно и есть?

Гарик Альбертович. Французы говорят, сравните толпу на Елисейских Полях и на улице Горького: в Париже народ беззаботный, а в Москве – озабоченный.

Зоя Фёдоровна. Народ – не безликая толпа. Люди разные попадаются.

Галина Алексеевна. Мы, слава богу, пока не французы. Хотя кое-кто этого очень бы хотел.

Неизвестный молодой товарищ. Это неизбежный процесс.

Галина Алексеевна (улыбается одними глазами). Если неизбежный, тогда пусть лучше все будут русскими. (Мгновенно посерьёзнела.) Вас что-нибудь беспокоит, Наталья Андреевна?

Наталья Андреевна. Детский дом меня очень сильно беспокоит.

Галина Алексеевна. Что-нибудь произошло?

Наталья Андреевна. Пока нет. Но опасаюсь, что произойдёт. В Советском Союзе все детские дома такие неблагополучные или только наш?

Галина Алексеевна. Ну почему же – все? Есть счастливые исключения. Наслышана про сыктывкарский детский дом. Говорят много хорошего.

Татьяна Ивановна. И что же там такого особенного?

Галина Алексеевна. А там все дети заняты трудом. Что-нибудь мастерят своими руками. Для хулиганства просто нет времени. Как известно, труд из обезьяны сделал человека.

Наталья Андреевна. А почему бы в нашем Детском доме не сделать то же самое?

Татьяна Петровна. А как вы себе это представляете, Наталья Андреевна? Кто будет учить наших детей? Их вон из класса в класс с трудом переводят. Спасибо кастелянше – учит девочек ткать ковры. И то по собственной инициативе.

Ирина Сергеевна. Что-то я не заметила, чтобы труд превратил их в людей. Как ругались – так и ругаются.