Вячеслав Морочко - Утраченный портрет

Кант.Наш город любит поговорить… В самом деле, была у меня такая задумка – жениться…

Кайзерлинг.Она – молодая?

Кант.Теперь не имеет значения… Я вовремя остановился. Можете это считать «стариковскою блажью».

Дионис.Запишем: «Кант – женоненавистник»!

Янус.А по-моему, у него – одно мнение с апостолом Павлом, который считал, что жениться хорошо, а не жениться… – и того лучше.

Кайзерлинг.Признавайтесь: боитесь показаться смешным?

Кант.Признаюсь…

Кайзерлинг.И это, – теперь, когда вы стоите так высоко…

Кант.И где ото всюду смешное – как на ладони.

Кайзерлинг.Пусть их смеются, было бы вам хорошо.

Кант.Что подумают люди о том, как я жил, – так, в конце концов, отнесутся к делам моей жизни… Теперь извините, я должен идти.

Кайзерлинг.Понимаю, – работа.

Кант.Верно, графиня.

Кайзерлинг.Мы еще с вами увидимся? Так ведь?

Кантоткланивается и, тяжело опираясь на трость, удаляется. Кайзерлингпровожает его глазами. Снова – Принцессиненштрассе. Перед домом Кантана прежнем месте – Януси Дионис.

Дионис.Слушай, Янус, ты сжег то, что я приказал? / Янусмнется./ Ну? Гляди мне в глаза!

Янус.Дался тебе этот портрет! Подумаешь невидаль, – тряпка какая-то… Кто только Канта не малевал!

Дионис.Вот где нарушена Связь Обстоятельств! Вот где прячется Фальшь! Таким, как на этом портрете, видеть его не должен никто!

Янус.Послушай… Не «полощи» мне мозги!

Дионис /исступленно/. Заклинаю тебя, уничтожь этот «образ»! Немедленно! Слышишь, ты, поклянись, что…

Янус /торопливо /. Клянусь. /Показывает./ Он идет!

Дионис /мгновенно преобразившись, с едким пафосом произносит, глядя в ту сторону, куда показывает Янус/. Долой призраки ночи! Мы говорим об Иммануиле Канте! Народ наш не просто расшевелить. Но Кант увлек его за собой, и философия стала национальным делом Германии! Под натиском «свежих идей» зашатались и пали столбы, подпиравшие своды наук! О, если бы кенигсбергские обыватели видели груды камней, в которые он обратил храм Ума! /Спокойнее/. Но добрые люди видят в нем только профессора, ректора университета, и, встречая на улице… /Бьют часы на соборной башне. Дионисдостает и открывает карманные часы./ сверяют по нему свои часики. /Закрывает, прячет часы в карман./

Опираясь на трость, появляется Кант.С ним – друзья: могучий и добродушный поэт Гиппель, высокий худощавый профессор камеральных наук Краус.

Краус / Канту/. Я слышал, что в Галле они предложили вам чин надворного советника и кафедру… Но вы отказались!

Кант.Милый Краус, всякая перемена в налаженной жизни, мешает работе. Мне следует это учитывать, если хочу довести до конца дело жизни. /Оборачивается./ А вы, дорогой Гиппель, вижу, сегодня чем-то расстроены?

Гиппель.Я уже говорил о своем сорванце… Совершенно отбился от рук.

Кант.К сожалению, здесь я вам не помошник. Каждая юность проходит свой порог бунта, когда разрешение самых сложных вопросов кажется достижимым и близким.

Янус /почти добродушно/. Вот и наш Кант! Все чего-то жужжит и хлопочет, учит людей уму-разуму!

Кант.А, господин Янус! Господин Дионис! Давно о вас не было слышно.

Дионис.Зато мы о вас много наслышаны. Вы преуспели изрядно. Однако… грядут перемены!

Кант.В какую же сторону, господин Дионис?

Дионис.Полагаю, что к лучшему! На «арену» выходит высший тип человека… Ураган для толпы! Повелитель скотов! Будущий владыка Земли! И я вижу, как этот Герой, после всех своих подвигов, гордо и с легкой душою, как после детской забавы, возвращается «под родимую сень», даже не вспоминая, как он вспарывал, обезглавливал, жег!

Гиппель.Что это, господин Дионис? Вы взываете к варварству? Вы…

Дионис /перебивая/. Новый тип человека – это высшая ценность! Он грядет! И, готовя пришествие, надо забыть о своих муравьиных делах! Кто противится этому, тот – Иуда-предатель!

Краус.Вы накликаете лютое Время?!

Дионис.«Звездное Время»! А что скажет нам господин ректор?

Кант /разводит руками/ . Что я могу вам сказать… Вы увлечены хитроумной игрой, где зловещее, вдруг, появляется в ореоле отваги и юности.

Краус.Откуда это безумие?

Кант.Вероятно… от нас же самих. В отличии от животного мира, Природа не дала нам устройств, облегчающих выживание… но одарила задатками… Как мы ими распорядимся… – зависит от нас.

Дионис.Я слышал, профессор, вы полагаете, что утверждения «Бога нет» и «Бог существует» – одинаково недоказуемы? Как это вам до сих пор удается «сидеть на двух стульях»!?

Гиппель.Учитель хочет сказать, что естественные науки заслуживают равных прав с богословскими, ибо суть всяких знаний – исследование…

Дионис.Где вы видели ВЕРУ, которая терпит исследования?

Кант.Объясню… Бедным духом невыносимо сознание, что душа не бессмертна и должна умереть вместе с телом. Но для СОЗДАТЕЛЯ, сотворившего нас себе в помощь, при всей его доброте, примитивные души, я полагаю, – тоже обуза. Нельзя же считать его бестолковей нас с вами!

Дионис.А как же быть с «кротостью», с «нищими духом»?

Кант.Я признаю кротость нравов… Но кротость ума отношу к наказанию божьему за беспутную жизнь.

Слышен приближающийся цокот копыт.

Янус.Фельдъегерь!

Стук копыт обрывается. Появляется гонец в форме офицера прусской армии.

Фельдъегерь.Прошу прощения, Господа! Принцессиненштрассе – это здесь?

Дионис.Вы на верном пути.

Фельдъегерь.Не будете ли так любезны, указать дом ректора здешнего университета – профессора Канта?

Янус.Вот этот дом!

Кант.Господин офицер, я – тот человек, который вам нужен. С кем имею честь…?

Фельдъегерь.Фельдъегерь Его Величества Короля Пруссии! Господин Кант, вам – конверт с высочайшим посланием! Примите и распишитесь! /Передает Кантуконверт и уведомление для подписи./

Кант /расписывается и возвращает уведомление/. Пожалуйста.

Фельдъегерь.Желаю здравствовать!

Кант.Всего наилучшего!

Отдав честь и щелкнув каблуками, Фельдъегерьудаляется.

Кант.Прошу прощения, господа. Мне – пора. Я должен ознакомиться с почтой…