Руди Штраль - Адам женится на Еве

Защитник (без особой уверенности). Тем скорее произойдет человеческое сближение! Шаг за шагом от «я» до «мы»!

Ева смотрит в потолок и молчит.

Адам. По вечерам мы могли бы ходить в молодежный клуб. Там все равно интереснее, чем дома. А по выходным, когда я буду играть, ты просто поедешь со мной и будешь смотреть.

Обвинитель (обращаясь к Еве). Вы интересуетесь футболом?

Ева (неуверенно). Видите ли… Если Ади будет играть… а не просиживать все время на скамье запасных и орать…

Обвинитель. Но ведь и такое может случиться?

Адам. Просто мне нужно быть всегда в форме. Как можно больше тренироваться, рано ложиться спать, не волноваться. (Не без гордости.) Игрок лиги должен следить за собой.

Обвинитель. Даже во время медового месяца?

Защитник. Я требую, чтобы фрау обвинитель не оперировала столь обветшалыми буржуазными понятиями! (Презрительно.) Медовый месяц! Именно в первый период брака важно показать партнеру свои истинные достоинства!

Обвинитель. Именно это я имела в виду, уважаемый коллега!

Адам (неправильно понимая ее, решительно). Я буду пахать как вол. Не бойся, Ева, не пожалеешь. Вот увидишь, как я завтра влеплю им гол!

Ева (удивленно). Завтра?

Обвинитель. Завтра вы тоже играете?

Адам. Ясное дело. В отборочном. С «Локомотивом» из Стендаля.

Ева. Ты мне об этом ни слова не говорил!

Адам (робко). Хотел сделать тебе сюрприз.

Ева. Но на завтра у нас билеты в театр!

Адам. Ах, да… я и забыл. А нельзя их вернуть? Или поменять на другой день?

Защитник (поспешно). Для суда это не представляет никакого интереса. Об этом вы еще договоритесь. (Примирительно.) Сначала, может быть, вместе съездите в Стендаль, а потом сходите в театр. Это всего лишь вопрос организации.

Обвинитель. Будем надеяться.

Секретарь. Записывать «будем надеяться»?

Судья. Поскольку не было заявлено протеста…

Защитник (вяло). Заявляю протест.

Судья. Протест отклоняется. «Будем надеяться» означает пожелание, отвечающее интересам всех сторон. (Обращаясь к Адаму и Еве.) А сколько, собственно говоря, вы зарабатываете?

Ева. Семьдесят марок в месяц. Пока учусь.

Судья (обращаясь к Адаму). А вы?

Адам (с горделивой скромностью). Я — автослесарь, господин судья.

Судья. Меня интересует, сколько вы зарабатываете!

Адам (упрямо). АВТОСЛЕСАРЬ.

Судья (непонимающе). Ну и что?

Адам. Это дефицитная профессия, господин судья. Если у вас есть машина…

Судья. У меня нет машины.

Защитник (страдальчески). Зато у меня есть.

Адам. Тогда вы поймете. Я не хочу трепаться… (Помедлив.) Номинально я получаю четыре шестьдесят за час. Но по сравнению с чаевыми это так, на карманные расходы. Да вы посмотрите на Евин костюм, господин судья! Ну, что скажете?

Судья. Гм, кажется, юбка слегка коротковата.

Обвинитель (весело). Молодой человек явно имеет в виду происхождение костюма.

Адам (торжествуя). Вот именно! Из эксквизита! Мой — тоже, и шляпа, и туфли, и все прочее. Нет, господин судья, уж тут-то будьте спокойны, тут у нас и комар носа не подточит. Автослесарь, господин судья…

Судья (улыбаясь). Хорошо, хорошо. Вы, стало быть, зарабатываете достаточно, чтобы покрыть все расходы на ведение семейного хозяйства…

Ева что-то шепчет Адаму на ухо.

Адам. Конечно. (Испуганно.) То есть…

Обвинитель. То есть?

Адам (все больше смущаясь). Да нам пока что так много и не нужно… Мебель, например, к матери не войдет… А телевизор там уже есть… Когда Ева закончит учебу, она ведь будет неплохо зарабатывать. А там, глядишь, уже и полсрока пройдет…

Обвинитель. Какого полсрока?

Адам. На войне. (Поправляясь.) В армии то есть. Меня ведь через три месяца призывают…

Защитник (вставая, поспешно). Примите мои самые сердечные поздравления, молодой человек… (Повышая голос.) К которым, как я уверен, присоединятся и высокий суд, и фрау обвинитель. Мы уверены, что вы с честью выполните свой патриотический долг.

Обвинитель (сухо). На какой срок вас призывают?

Адам (подавленно). На полтора года.

Ева вздыхает.

Защитник (убежденно). Полтора года могут пролететь как одно мгновение…

Обвинитель (перебивая его). Мы договорились оставить в покое теорию относительности. (Обращаясь к Адаму.) Стало быть, вас не будет дома полтора года? (Обращаясь к Еве.) И вы на полтора года остаетесь одна?

Адам, вздыхая, качает головой. Ева, вздыхая, кивает головой.

Защитник. Я попрошу высокий суд не допускать никаких дискуссий о воинской службе. Согласно конституции, она…

Судья. Я разделяю здесь все-таки мнение обвинителя: полтора года имеют некоторое значение для молодых людей и для их супружеской жизни. (Обращаясь к Адаму и Еве.) Стало быть, вы действительно готовы жить врозь эти полтора года…

Защитник (с жаром). Щедрый порядок предоставления отпусков в Национальной народной армии и безупречное расписание железнодорожного транспорта гарантируют нашим молодым немало прекрасных совместно проведенных часов!

Обвинитель. Где вы будете служить, молодой человек?

Защитник. Заявляю протест! Фрау обвинитель пытается склонить моего подзащитного к разглашению военной тайны.

Судья. Вам известно, где вы будете служить?

Адам. Да, на Рю…

Защитник. Ни слова!

Судья (строго). Я вынужден вас просить, господин защитник, не препятствовать вопросам суда. (Обращаясь к Адаму.) Каким образом вы узнали о месте прохождения службы?

Адам. Мне сообщили о нем открыткой.

Судья. В таком случае это не может считаться военной тайной. Так где же?

Адам. На острове Рюген, в местечке Прора. В танковых войсках.

Защитник (с энтузиазмом). В кавалерии нашего времени! Еще раз поздравляю вас, молодой человек.

Адам. Большое спасибо.

Обвинитель (обращаясь к Еве, серьезно). А вы тем временем будете продолжать прилежно учиться. Интересно, где? В Лангуле?

Ева. Нет, что вы! Это будет в два раза дальше от Ади. В Берлине! (С гордостью.) В главной клинике!