Ричард Шеридан - Поездка в Скарборо

Фэшон. Зачем же ты затеял всю эту историю с Амандой?

Лорд. Затем, что она кичится своей добродетелью, и я считал делом чести обольстить ее.

Фэшон. Чудесно! (в сторону.) И вот кому судьба посылает десять тысяч годового дохода!.. Но к делу! (Громко.) Братец, хоть я и знаю, что разговор о делах, особенно денежных, не столь приятен тебе, как разговор о женщинах, мои обстоятельства таковы, что я прошу тебя запастись терпением и выслушать меня.

Лорд. Серьезность твоих обстоятельств, Том, – самый плохой в мире довод, чтобы я терпеливо слушал. Я убежден, что ты произнесешь прекрасную речь, но – чтоб мне онеметь! – ты избрал самое худшее начало из всех, какие мне довелось слышать за последний год.

Фэшон. Очень жаль, что ты так думаешь.

Лорд. Еще бы! Ну, так и быть, рассказывай, но пра-ашу покороче.

Фэшон. Хорошо. Вкратце мое дело таково: мои путевые издержки настолько превысили ничтожные доходы с моей годовой ренты, что я вынужден был заложить ее за пятьсот фунтов, которые тоже давно истрачены. И, если ты не окажешь мне услуги и не выкупишь ее, мне остается только выйти на большую дорогу.

Лорд. По чести, Том, если хочешь знать мое мнение, я считаю это наилучшим выходом для тебя. Если ты преуспеешь, то освободишься от долгов одним путем, а если тебя схватят (проводит рукой по шее), то освободят от них другим путем.

Фэшон. Я рад, что ты сегодня весел и надеюсь почувствовать на себе последствия твоего доброго расположения.

Лорд. Неужели ты вправду надеешься, что я дам тебе пятьсот фунтов?

Фэшон. Я не считаю это твоим долгом, братец, а лишь прошу об одолжении.

Лорд. Значит, ты так или иначе хочешь их получить! Но сейчас самое неподходящее время, чтобы сорить деньгами, разрази меня бог! Налоги так велики, расходы по имению так непомерны, арендаторы такие мошенники, а букеты в такой цене, что я доведен до крайности, черт побери, и должен был сократить расходы на пудру до пяти гиней в месяц. Посуди сам, могу ли я уделить тебе хоть пять фунтов?

Фэшон. Если не можешь, значит, мне остается умереть с голоду. Вот и все. (В сторону.) Будь он проклят!

Лорд. Одно могу сказать – тебе следовало бы жить поскромнее.

Фэшон. Но послушай, если тебе не хватает десяти тысяч в год, как же ты предлагаешь мне обойтись двумя сотнями?

Лорд. Не горячись, Том. Горячность – вреднейшая штука для цвета лица. Я не хотел бы опечалить тебя, но раз уж об этом зашла речь, я вынужден напомнить, что рысак требует лучшего ухода, нежели ломовая лошадь. Природа создала между нами некоторое различие.

Фэшон. Да, она сделала тебя старше. (В сторону.) Чтоб ей пусто было!

Лорд. Дело не только в этом, Том.

Фэшон. А в чем же еще?

Лорд (оглядывает себя, затем брата). Спроси женщин.

Фэшон. Ах ты, флакон духов, мускусная крыса! Ты что же думаешь, что твое преимущество надо мной заключается не только в старшинстве?

Лорд. Да, чтоб мне помереть!

Фэшон. Клянусь всем святым, ты князь всех хлыщей!

Лорд. О, я горжусь тем, что являюсь главой такой влиятельной партии.

Фэшон. Неужели тебя ничем не проймешь?! Защищайся, трус!

Лорд. Видишь ли, Том, я всегда считал тебя глупым малым, и вот одна из глупейших затей, какие мне приходилось видеть. Ты так обнищал, что жизнь стала тебе в тягость; ты ищешь ссоры со мной, надеясь либо проткнуть меня и наследовать мое состояние, либо напороться на мою шпагу и тем положить конец своим несчастьям. Но этому не бывать!.. С кротостью философа и благоразумием государственного мужа я ухожу, не вынув шпаги из ножен… (Уходит.)

Фэшон. Ах так! Прощай же, братец! Совесть, отныне я могу пренебречь тобой! Эй, Лори!

Входит Лори .

Лори. Вы меня звали, сударь?

Фэшон. Отличные вести, Лори. Сиятельный лорд преподнес мне такую пилюлю, что мигом излечил меня от всех угрызений совести.

Лори. Вот теперь у меня отлегло от сердца. А ведь я был полон опасений, сударь, с тех пор как ваша совесть имела дерзость затесаться в нашу компанию.

Фэшон. Будь покоен, она не воротится. Мой братец щелкнул ее по носу, а я спустил ее с лестницы. Беги скорее на постоялый двор, вели немедленно заложить карету и заезжай за мной к тетушке Куплер.

Лори. Так, значит, сударь, вы прямым путем едете за счастьем?

Фэшон. Еду, Лори, еду! Иди, Лори, лети!

Лори. Счастливый день в моей жизни! Лечу на крыльях! Наконец-то я получу свое жалование!

Уходят .

Сад за домом Ловлесса.

Входят Ловлесс и слуга .

Ловлесс. Хорошо, оставь меня.

Слуга уходит .

А ведь вдовушка нейдет у меня из ума! Никогда еще сердце мое не было покорено столь внезапно! Надо же ей было оказаться подругой моей жены! Это судьба, так пусть судьба и отвечает. Я этого не хотел. О небо, вот и она!

Входит Беринтия .

Беринтия. Отчего вы так задумчивы, сударь? Надеюсь, вы не больны?

Ловлесс. Я пытался понять, сударыня, болен ли я, или нет. Вот в чем причина моей задумчивости.

Беринтия. Разве это так трудно понять? Я всегда полагала, что каждый хорошо знает свое тело, хотя мало кто знает свою душу.

Ловлесс. А если я подозреваю, что болезнь моя заключена именно в душе?

Беринтия. О, тогда я берусь прописать вам лекарство!

Ловлесс. Увы! Вы не представляете себе, за что беретесь!

Беринтия. Надеюсь, вы позволите мне быть вашим врачом в этом случае?

Ловлесс. Это моя единственная мечта, хотя, говоря правду, у меня есть основания думать, что, если я доверюсь вам, болезнь моя только усилится.

Беринтия. Почему?

Ловлесс. О, вы можете выдать меня моей жене!

Беринтия. И, таким образом, потерять пациента?

Ловлесс. Так вы сохраните мою тайну?

Беринтия. Свято.

Ловлесс. Поклянитесь.

Беринтия. Клянусь женщиной.

Ловлесс. Вы клянетесь моим божеством; поклянитесь своим, и я поверю вам.

Беринтия. Хорошо, тогда клянусь мужчиной.

Ловлесс. Отлично! Так выслушайте же, в чем состоит моя болезнь, и дайте совет. Когда я увидел вас в театре, ваш мимолетный взгляд взволновал меня. Я увидел свою погибель, но не в силах был отвести от нее глаз. Я глядел на вас, покуда сердце мое не затрепетало… Вот и теперь при вашем приближении болезнь моя настолько усилилась, что, если вы не поможете мне, я превращусь в пепел на ваших глазах. (Берет ее за руку.)

Беринтия. О боже, пустите! Это чума, и мы заразимся ею! (Вырывает руку.)

Ловлесс. Так умрем же вместе, мой ангел!

Беринтия. В вас сидит демон!.. Пустите же! Сюда идут!..

Входит слуга .

Слуга. Сударь, госпожа вернулась и желает вас видеть.

Ловлесс. Хорошо, скажи, что я иду.

Слуга уходит .

Но, прежде чем уйти, дайте мне испить за ее здоровье из чаши блаженства.

Беринтия. Не приближайтесь, или, клянусь, я возненавижу вас!