Франц Грильпарцер - Величие и падение короля Оттокара

И при печати. Сегодня королева отбывает Обратно в Вену.

Бенеш

Что-нибудь слыхать

О том…

(Остановившись против Берты.) Еще жива ты?.. С кем король…

Ц а в и ш

Вторично обручился? С кем да с кем! Конечно, — с вашей дочкой. Вы недурно

Сыграли эту партию. Сначала Вы попросту представили девицу, Разряженную, краше не придумать. Потом вы восполняли недостатки Ее ума — своим. Заговорила Она блистательней царицы Савской. И, наконец, — ну, ладно, бог там знает… Короче, он пленен и, нет сомненья, Просить ее руки прибудет вскоре…

Берта (вскакивая)

Припасть к ее ногам и умереть!

(Убегает в покои королевы.)

Ц а в и ш

Ха-ха!

Меренберг Стыдитесь, Цавиш! Ц а в и ш

Веселее!

Попляшем мы на королевской свадьбе!

(Зайфриду.) А вы к ней тоже сватались когда-то? Все в руце божьей! Как-то с пьяных глаз Мне цвет ее лица и самому Понравился. Дай руку, брат по скорби!

Зайфрид отворачивается.

Милота

К чему все это? Коротко и ясно — С кем обручен король?

Цавиш

Вопрос ваш краток И ясен. Столь же кратко, столь же ясно Отвечу: с Кунигундой Мазовецкой, Чей дед король Венгерский,

Б е н е ш

Ад и дьявол!

Цавиш

Вы короля всё развести старались,

Годами вы усердствовали в этом,

Чтоб он теперь взял в жены внучку Белы!

Б е н е ш (прикладывая руку ко лбу) Обмануты! Позор! Позор навеки! Цавиш

Зачем стучаться к своему рассудку, Коль вовремя к нему не достучались?

Б е н е ш

Глумишься? А ведь сам ты был за это.

Цавиш Я был за это? За такую дикость? Б е н е ш

Да, ты, и ты…

М и л о т а

Гы уверял, все выйдет! Бенеш

О, приведите девочку мою…

Ей лучше бы не жить, мне тоже… О-о!

3 а й ф р и д (силясь его перекричать)

Что девушку порочить? Постыдитесь Себя вы самого! Кто вам велел Поверить, что король вам станет зятем?

Цавиш

В такое можно было бы и верить. Конечно, Меренбергу безрассудно

Мечтать об этом. Мы же происходим Из властвовавшего над миром Рима, Из тех патрициев, что, как Орсини, Стояли ближе всех к святому трону Наместников Петра, мы можем грезить О княжеских коронах. Розенбергам Доступен брак с достойнейшими в мире! Ха-ха-ха-ха!

М и л о т а

Черт побери твой смех!

Ц а в и ш

Дочь стонет, убивается отец, А мы доказываем знатность рода! Да будь наш род древней, чем род Адама, Король мигнет — и мы лежим во прахе.

Бенеш Пока не пали, будем мстить!

(Хватая Милоту за плечо.)

Брат, месть!

М и л о т а (вставая) Ты прав, я тоже действовать намерен.

Цавиш

Коль дюжий Милота взялся за дело, Осталось королю дрожать от страха.

Бенеш

А ты оступишься — тебя сочтут Уже не Розенбергом, а мерзавцем!

Милота

Да, это так!

Цавиш

Само собой! Но как бы Нам это справить? В следующий раз

К нему протиснись, выходя из храма, И в виде мести отдави мозоль!

Бенеш

Смеешься? О бесчестье! О бесчестье! Не Розенберг он!

Милота

Брат, пойдем! Кто может Смеяться над бедой семьи…

Цавиш

Постойте! А кто же сами вы? Чего бранитесь, Чего орете вы о планах мести В базарной гуще, где вас всякий слышит, А после бунт устроите втихую, Чтоб не заметили! Да, вы — герои! Хмель гнева то же, что и всякий хмель. Его развеет только свежий воздух. Пойдемте-ка, почтенные, пройдемся. Наш дом горит, пожар не погасить, Так руки хоть погреть бы не мешало! Король — мой господин, и я… Пошли-ка!

Милота (подойдя к нему)

Ты, видно, смыслишь больше, чем болтаешь. Но за кого ты принимаешь нас?

Цавиш

Вы люди честные: о чем молчат, Не догадаться вам, а догадались — Не промолчать. Но двери королевы Приотворились. Вот она выходит, И с ней граф Габсбург, главный исповедник. Не будем ей помехой в трудный час.

Отходят. Королева вместе с Рудольфом фон Габсбургом выходит из своих покоев. Вслед за ней идут двое слуг — они несут кресло, в котором без чувств лежит Берта. Им помогает Е л из а в е та.

Маргарита (вслед уходящим в глубь сцены Розенбергам)

Они бегут, так тучи грозовые, Опустошив себя, уходят с неба.

(Взглянув на Берту.) Пусть к ней в покои унесут ее И ей помогут. Я сейчас приду.

Рудольф Не много ли участья, королева? Берту уносят, ее родные следуют за ней.

Маргарита

Она не так дурна, лишь слабоумна Да чересчур тщеславна. Только это Ее и погубило. Все семейство — Бесстрастный Милота, циничный Бенеш И Цавиш, самый подлый, вероятно, — Богатством, властью, грезами о троне — Так далеко их заводила спесь — Пленили легковерного ребенка. Как злые гении супруга моего, Они давно, я знаю, разрывали И без того слабеющие узы, Со мной связующие Оттокара. Я слышала, притворным состраданьем Они в моем супруге возбуждали Желанье страстное иметь потомство. Желанье это в короле понятно, Но что есть право после дел неправых? Они'-причина расторженья брака. Хотя король еще не торопился, Их рвение росло, они спешили, Надеясь посадить на трон богемский Кого-то из своих, хоть ту бедняжку, Что ныне тщетно борется с безумьем! Как часто в дни торжеств мы с ней сидели Друг против друга — я с моей печалью, Она в алмазах, среди шумной свиты.

Взор короля ее одну лишь видел, И слух внимал одним ее желаньям. Его уста суровые смягчались, Чтоб восхвалять ее. Она сидела Счастливая и гордая, с презреньем Взирая на меня. И я решила, Почувствовав к несчастной состраданье, Быть кроткой и помочь ей в день паденья. О, много зла ты сделал, Оттокар!

Рудольф

Не забывайте за чужой обидой Про собственные ваши, королева!

Маргарита

Не думайте, что я его прощаю; Я далека от восхваленья зла! Король ко мне несправедлив; об этом Я и скажу ему, как свижусь с ним. Пусть я немолода — об этом знал он, Пусть горе стерло прелесть черт моих — Меня он видел прежде сватовства. Пусть даже я не слишком весела, — Но кто весельчаку повелевал Стать мужем бедной королевы слез, Едва влачившей дни со смертью близких? Когда в своей темнице апулийской, Ближайшими родными умерщвленный, Почил германский император Генрих, Супруг мой, чересчур мягкосердечный Сын чересчур жестокого отца, Когда двоих детей, мою надежду, Они убили, — в ужасе сбежала Улыбка с замкнутых страданьем уст, И счастья более не знало сердце.

Что выставляют поводом к разводу? Один я знаю повод: я бездетна, И без надежды вновь родить ребенка, И даже без подобного желанья. Король ведь это знал, когда женился!

Я объявила так, и он не спорил. Лишь Австрией моей владеть стремились Он и его отец, державный Вацлав, Не в меру жадный до чужих земель. Чего ж он хочет? Сыновей? Потомства? Пусть лучше трон займет ребенок нищих, Чем не по праву королевский сын! Какой еще к разводу найден повод?

Рудольф

Родство не в меру близкое меж вами.

Маргарита

Я помню, я в девичестве слыхала: Был некий Бела и был некий Гейза, Родные братья. Отдал дочку в жены Один богемцу, а другой австрийцу Давным-давно. Король шутить изволит! Да все князья всегда в родстве друг с другом! Родство такое не препона к браку, И прежде речи не было об этом.