Франц Грильпарцер - Еврейка из Толедо

Оруженосец уходит.

Я здесь один? Ужель никто не выйдет мне навстречу? Немые стены и немая утварь… Но здесь ведь собирался их совет. О господи! Пустые эти кресла Гораздо громче могут говорить, Чем те, что восседали в них недавно. К чему, однако, эти размышленья? Немедля нужно дело исправлять. Пора, начнем. В покои королевы Нелегок путь!. Но он — необходим. (Приближается к правой боковой двери.) Дверь заперта? Эй, кто там? Отворите! Я — ваш король, нет для меня затворов!

Дверь отворяет камеристка. Кто занер?

Камеристка Королева…

(Видя, что король твердыми шагами направляется к внутренней двери.) И внутренняя ею заперта.

Вы не бойтесь, Я силой не ворвусь. Но доложите, Что я вернулся и зову ее.

Камеристка уходит. Король подходит к трону.

О трон! Ты — высочайшее из кресел! Как быть достойным высоты твоей? Как без твоих ступеней золоченых Нам не утратить истинную меру Величия, отваги и добра?

Входит королева. Король идет ей навстречу с протянутой рукой. Элеонора, здравствуй!

Королева

С возвращеньем… Король

А руку?

Королева Рада видеть вас. Король

А руку?

Королева (в слезах)

О боже!

Король

Избегаешь, как чумного, — И все же знай: честна моя рука. Там, на войне, куда зовет нас долг, Ее окрасит кровь, но я отмою Все пятна, чтоб опять тебе при встрече Мог чистую я руку протянуть! Но если плоть водой мы омываем, То душу очищаем покаяньем:

Ты — христианка, ведома тебе Раскаянья спасительная сила. Но в нем всегда таится некий страх Перед грехом, готовым совершиться. Вот почему не слово покаянья, А радостное, твердое решенье Тебе я в дар сегодня приношу, А ты его прими без колебаний.

Королева (протягивая обе руки) Свидетель бог! Я этого хочу.

Король

О нет! Не обе! Правую прошу я. Она от сердца дальше, но зато Ей суждено быть символом согласья, И в этом есть особый, мудрый смысл: Не только чувством, чья обитель — сердце, Но также нашим разумом и волей Должны быть наши клятвы скреплены. Ведь чувство переменчиво, как время, И прочен лишь созревшей мысли плод.

Королева (протягивая правую руку) И эту… Знай: все существо мое…

Король Рука дрожит…

(Отпуская ее руку.)

О, лучшая из женщин! Поверь, тебе я не желаю зла, Не ласкав я сейчас, но сознаю, Как тяжко я перед тобой виновен.

Королева

Простить легко, понять куда трудней. И как ты мог?. Уму непостижимо!

Король

Еще недавно жили мы, как дети, Какими нас помолвили с тобой, И дальше, дальше детство продолжалось. Но дети подрастали, годы шли, И каждый возраст, каждая ступень В себе таила яд недомоганья, Развития опасную болезнь. Нам словно чей-то голос говорил: Все те же вы и все-таки — другие И жаждете в привычном новизны. Так происходит с нашим существом — Оно распространяется все шире Вокруг одной, навеки данной сути. Вот так и нам пришлось переболеть: «Нам», говорю я, разумея также, Что и в тебе шел тот же самый рост. Не будем же отныне равнодушны К нас предостерегающему зову! Мы — короли, и жить по-королевски С тобою мы должны, Элеонора! Должны вобрать весь мир с его дарами, Пусть будут нам примером эти пчелы, Что к ночи возвращаются в свой улей, Добычею дневной обогатясь.

Королева Но мне для счастья не нужна разлука.

Король О, будет время, — ты еще поймешь, Что горе это нам пошло на пользу. Однако полно! Прошлое прошло! Я не люблю, чтоб мусор прежних дней Мне преграждал в грядущее дорогу. Себе грехи я отпускаю сам, А ты и так чиста, без отпущенья.

Королева О нет, о нет! Когда б ты знал, супруг, Какие мысли, злее черной ночи, Проникли в сердце робкое мое!

А! Жажда мести? Ьсли так, тем лучше. Теперь поймешь ты, что прощенье — долг. Ведь от греха никто не огражден. Так стоит ли наказывать и мстить?.. Та девушка ни в чем не виновата, Как невиновны женственность и слабость. Всему, что было, — я один виною.

Королева

О, мне одно лишь служит утешеньем! Слыхала я, что мавры и евреи Владеют сатанинским ремеслом, Чтоб знаком, словом, приворотным зельем Смутить, опутать сердце человека И дух его и волю подчинить.

Король

Вас колдовство повсюду окружает, Но в сущности мы сами колдуны. Что далеко, мы приближаем мыслью, А то, что лишь недавно презирали, Вдруг начинаем истово любить, И, среди всех чудес в огромном мире, Мы — самое большое волшебство!

Королева Портрет твой у нее?

Король

Она вернет мне, И я повешу на стену его И напишу потомкам в назиданье: «Вот тот король, что был не так уж плох, Да позабыл свой долг и сан однажды, Но — слава богу! — вновь обрел себя».

Королева Однако сам на шее носишь ты…

Ее портрет? Ты знаешь и об этом?

(Снимает цепочку с портретом и кладет его на стол, стоящий справа на авансцене.)

Так вот он, видишь, я сниму его. Пускай лежит: он не опасен боле, Как после бури отдаленный гром. А девушку велю я отослать И выдать замуж за единоверца.

(Ходит взад и вперед. По временам останавливается.)

Нет. Так нельзя! Их женщины бывают Добры и миловидны, но мужчины — Сплошь торгаши, мошенники, пролазы. Ужель своими алчными руками Коснется некий грязный ростовщик Ее, что королю принадлежала? Да, впрочем, нам-то что? Так иль не так — Мы ни при чем. Пускай решают сами.

Королева А силы хватит у тебя, Альфонсо?

Король (останавливается)

Суди сама. Ее не знаешь ты. Возьми все нам известные пороки: Упрямство, глупость, жалкое тщеславье, Расчетливость, безволие и хитрость, И даже алчность, собери все это — И вот она, как есть, перед тобой. Не колдовство тут, а скорей загадка: Как мне могла понравиться такая? Быть может, это все и недостойно, Но в жизни так бывает иногда.

(Ходит по сцене.)

Королева Нет, мой супруг, поверь мне, не должно быть.

Король

Есть колдовство: его зовут привычкой, Еще неуловимое вначале, Оно затем берет нас крепко в руки, И то, чему душа сопротивлялась, Становится потребностью души, А там, глядишь, и тело привыкает. Цепочку эту я с себя сорвал, Я снял ее, и думаю — навеки… А все-таки и грудь моя и шея Ее уже привыкли ощущать.

(Вздрагивает.) И без нее мне холодно как будто. Придется заменить ее другой: Не стоит изменять привычкам давним… Ну, позабудь!..

И все-таки постыдно, Что вы здесь помышляли отомстить Кровавой местью дурочке безвинной!

(Подходя к столу.) Ты только посмотри на этот рот И на глаза, да, на глаза, на очи, На эту удивительную шею — Как мастерски все это создал бог! Пускай она сама, по доброй воле, Себя в превратном свете выставляет, Не станем разрушать творенья божья, Проникшись преклоненьем перед ним.

Королева Не тронь портрета!

Король

Снова те же бредни! Ну что со мной случится, если я Возьму его и подержу немного?

(Кладет портрет на руку.) Как — изменился? Что, коль ради шутки, Лишь для того, чтоб подразнить тебя, Цепочку эту обовью вкруг шеи (надевает цепочку)