Эрик-Эммануэль Шмитт - Малые супружеские злодеяния

ЖИЛЬ (ему неловко). Просто чудовище какое-то.

ЛИЗА. Это юмор.

ЖИЛЬ. Это гонор.

ЛИЗА. Юмор позволяет сказать правду.

ЖИЛЬ. Надеюсь, что тебе я тоже посвящал свои книжки.

ЛИЗА (смеясь). Да (Направляется к другой полке, откуда достает томик) «Лизе, жене моей, моей совести, моей неспокойной совести, моей любви, от того, кто ее обожает, но ее не заслуживает. Жиль».

При чтении этих строк Лизой овладевает волнение, которое возвращает ее к прошлому и увлажняет взгляд.

Он наблюдает, никак не вмешиваясь, пытаясь понять.

Она падает на стул, как бы под тяжестью нахлынувших воспоминаний.

ЖИЛЬ. Лиза…

ЛИЗА. Прости меня. Приступ прошлого.

ЖИЛЬ. Я здесь. Я не умер.

ЛИЗА. Нет. Но прошлое умерло. (Пытается улыбнуться сквозь слезы) Я очень сильно любила тебя, Жиль, очень сильно.

ЖИЛЬ. Ты это произнесла с интонацией: «Я очень страдала, Жиль, очень сильно страдала».

ЛИЗА. Возможно. Не дано мне любить без страданий.

ЖИЛЬ (мягко). Ты страдала из-за меня?

ЛИЗА (лжет неумело). Нет.

Он не настаивает.

Лиза пытается вернуть себе хорошее настроение.

ЛИЗА. Что же еще рассказать тебе про тебя? Ты обожаешь ходить по магазинам, что редко случается у мужчин; ты способен даже провести целый час в салоне женской обуви, что, безусловно, заслуживает почетного диплома. У тебя всегда были точные суждения относительно одежды, которую я примеряла, суждения эстета, а не мачо, который одевает свою половину за свои банкноты. Иногда мы назначали встречи в чайных салонах.

ЖИЛЬ. Я люблю чай?

ЛИЗА. Страстно. Ты разочарован?

ЖИЛЬ. Хотелось бы считать себя более мужественным… а то — шмотки, магазины, чай… будто подружка.

Лиза хохочет.

ЛИЗА. Твое очарование — в этом. В изумительном сочетании мужского и женского.

ЖИЛЬ (недоволен). А…

ЛИЗА. Доказательство — твои детективные романы.

ЖИЛЬ. По крайней мере, они-то — проявление мужественности.

ЛИЗА. Вот уж нет. У тебя на этот счет есть теория. Поскольку и читают, и пишут детективы в основном женщины, ты как раз считал их женским жанром, с помощью которого дамы, устав давать жизнь на протяжении веков, развлекаются тем, что приносят своим персонажам смерть. Полицейский роман, или месть матерей…

ЖИЛЬ (в досаде). Я и мои теории…

Встает, чтобы взять у Лизы книгу, посвященную ей.

ЖИЛЬ. В том, что ты рассказала, я одного не понял. Связи не уловил. В некотором смысле я представляю собой тип импульсивного, нетерпеливого темпераментного мужчины, повернутого на сексе, нацеленного как говорится, на всё, что движется, но при этом я верен, доверчив, никогда не ревную, готов часами шататься по магазинам и чайным салонам, короче, — типичный гомосексуалист-подружка, необходимый всякой уважающей себя женщине. Одно с другим никак не сочетается.

ЛИЗА. Тем не менее, это так.

Жиль размахивает книжкой.

ЖИЛЬ. «Лизе, жене моей, моей совести, моей неспокойной совести, моей любви, от того, кто ее обожает, но ее не заслуживает». Человек, который написал подобную фразу, нуждается в том, чтобы ему что-то простили, не так ли?

ЛИЗА. Не так.

ЖИЛЬ. Нет? А как же «Моя совесть и моя неспокойная совесть»?

ЛИЗА. Я заставляла тебя работать и быть к себе более требовательным.

ЖИЛЬ. Нет? А как же «Тот, кто ее не заслуживает»?

ЛИЗА. Ты всегда считал себя ниже меня.

ЖИЛЬ. Я?

ЛИЗА. Комплекс, скорее социального, чем интеллектуального характера. Твои родители были сыроварами, а мои — дипломатами.

Некоторое время Жиль подавленно молчит. Ответить ему явно нечего, но сомнения продолжают его мучить.

ЛИЗА (улыбаясь). Кстати, по этому поводу у тебя была шутка, которую ты любил повторять: кто родился в камамбере, всегда попахивает.

Хмурая гримаса Жиля

ЖИЛЬ. Прекрати беспрерывно меня цитировать. Какая-то вдовья манера.

ЛИЗА. В каком-то смысле я имею на нее право.

Он вздрагивает, шокированный столь холодным уточнением. Она чувствует необходимость сгладить произведенный эффект и добавляет мягче:

ЛИЗА. На некоторое время. (К ней возвращается хорошее настроение, и она начинает кружиться) Я вдовушка, но с амбициями, с надеждами на великое будущее — перестать ею быть. (Обнимает его) Память к тебе вернется!

ЖИЛЬ (тронут). Прости меня.

Она наливает выпивку ему и себе.

ЖИЛЬ. Мучительно сознавать, что ты обязан верить другим, чтобы узнать, кто ты есть.

ЛИЗА. Все через это проходят.

Лиза приносит два стакана с виски.

ЖИЛЬ. Так я с чаем завязал?

ЛИЗА. Да.

ЖИЛЬ. Тем лучше!

ЛИЗА. Выпьем за твое возвращение.

Пьют.

ЖИЛЬ. Воображаю, как это должно быть странно — оказаться в обществе незнакомца, который тебе муж.

ЛИЗА. Да, странно. Но и освежает. А что чувствуешь ты?

ЖИЛЬ. Я, прежде всего — цепенею от страха.

Она смеется.

ЖИЛЬ. Повинуешься совершенно не известной тебе красивой женщине, которая тебе улыбается, привозит к себе домой и дает понять, что между вами всё возможно, ибо в сущности ты — ее супруг… Как будто ждешь, что тебя сейчас лишат невинности.

Она смеется и опрокидывает в себя некоторую дозу спиртного. Он замечает, что она пьет быстро.

ЖИЛЬ. Было бы славно, если бы память не вернулась ко мне до того, как… Таким образом, мы бы провели вторую первую брачную ночь.

Она снова смеется.

ЖИЛЬ. Кстати, где мы провели самую первую?

ЛИЗА. В Италии.

ЖИЛЬ. Какая пошлость!

ЛИЗА. Да, но какие воспоминания!

ЖИЛЬ. Не у всех.

Нелепость их ситуации заставляет обоих прыснуть со смеху.

ЖИЛЬ. И где же ты положишь меня этой ночью?

ЛИЗА (она очаровательна). В комнате для гостей.

ЖИЛЬ (разочарован). В такой маленькой квартире есть комната для гостей?

ЛИЗА (опускает глаза). Нет.

ЖИЛЬ (ободрен). А…

ЛИЗА (очень мило отсылая его в первоначальную позицию). Но есть диван. На всякий пожарный случай.

ЖИЛЬ. Это именно мой случай. К несчастью!

ЛИЗА. И, пожалуйста, не делай такие несчастные собачьи глаза. Отлично ведь знаешь, что мне против них не устоять.