Коллектив авторов - 12 великих трагедий

И Францию великую, как челн покорный,

Пустить вослед за вашим гордым кораблем…

О вы, безумцы! Наш державный герб прибит

К престолу Бога; легче вам сорвать звезду

С небес, чем хижину единую похитить

У Франции неразделимо-вечной… Час

Возмездия ударил: ни один живой

Не проплывет в обратный путь святого моря,

Сей грани, Божеством уставленной меж нами,

Которую безумно вы переступили.

Монгомери (опускает ее руку)

И так погибнуть, смерть ужасную увидеть?..

Иоанна

Умри, друг… и зачем так робко трепетать

Пред смертию, пред неизбежною?.. Смотри,

Кто я. Простая дева; бедною пастушкой

Родилаь я; и меч был чужд моей руке,

Привыкнувшей носить невинно-легкий посох…

Но вдруг, отъятая от пажитей домашних,

От груди милого отца, от милых сестр,

Я здесь должна… должна – не выбор сердца, голос

Небес меня влечет – на гибель вам, себе

Не в радость, призраком карающим бродить,

Носить повсюду смерть, потом… быть жертвой смерти.

И не взойдет мне день свидания с семьею;

Еще для многих вас погибельна я буду;

И много сотворю вдовиц; но, наконец,

Сама погибну… и свершу свою судьбу.

Сверши ж свою и ты… берись за бодрый меч,

И бой начнем за милую добычу жизни.

Монгомери (встает)

Итак, когда ты смертная, когда мечу

Подвластна, как и мы, сразимся; мне, быть может,

За Англию назначено тебе отмстить.

Я жребий свой кладу в святую руку Бога;

А ты, призвав на помощь весь твой страшный ад,

Отступница, дерись со мной на жизнь и смерть.

(Схватывает меч и щит и нападает на нее.)

Вдали раздается военная музыка. Чрез несколько минут Монгомери падает.

Твой рок привел тебя ко мне… прости, несчастный!

(Отходит от него и останавливается в размышлении.)

О благодатная! Что ты творишь со мною?

Ты невоинственной руке даруешь силу;

Неумолимостью вооружаешь сердце;

Теснится жалость в душу мне; рука, готовясь

Сразить живущее создание, трепещет,

Как будто храм божественный ниспровергая;

Один уж блеск изъятого меча мне страшен…

Но только повелит мой долг готова сила;

И неизбежный меч, как некий дух живой,

Владычествует сам трепещущей рукой.

Явление восьмое

Иоанна. Рыцарьс опущенным забралом.

Рыцарь

Ты здесь, отступница?.. Твой час ударил;

Тебя давно ищу на поле ратном;

Страшилище, созданье сатаны,

Исчезни; в ад сокройся, призрак адский.

Иоанна

Кто ты?.. Тебя послал не добрый ангел

Навстречу мне… по виду не простой

Ты ратник; мнится мне, ты не британец;

Бургундский герб ты носишь на щите,

И меч мой сам склонился пред тобою.

Рыцарь

Проклятая! Не княжеской руке

Тебя бы поразить; под топором

Презренным палача должна бы ты

На плахе умереть – не с честью пасть

Под герцогским Бургундии мечом.

Иоанна

Итак, ты сам державный этот герцог?

Рыцарь (поднимая забрало)

Я… Трепещи, конец твой наступил;

Теперь тебе не в помощь чародейство;

Лишь робких ты досель одолевала —

Муж твердый ждет тебя…

Явление девятое Те же. Дюнуа. Ла Гир.

Дюнуа

Постой, Филипп;

Не с девами, но с рыцарями бейся;

Мы защищать пророчицу клялися;

Нам прежде грудь пронзить твой должен меч.

Герцог

Я не страшусь ни хитрой чародейки,

Ни вас, рабов презренных чародейства.

Стыдися, Дюнуа; красней, Ла Гир;

Унизили вы рыцарскую храбрость;

Вы сан вождей на сан оруженосцев

Отступницы коварной променяли…

Я жду вас, бьемся… Тот в защите Бога

Отчаялся, кто ад зовет на помощь.

Обнажают мечи. Иоанна (становится между ними)

Стой!

Герцог

Прочь!

Иоанна

Ла Гир, останови их. Нет!

Не должно здесь французской литься крови,

И не мечом решить сей спор; иное

На небесах назначено: я говорю,

Остановитесь, мне внемлите, духу

Покорствуйте, гласящему во мне.

Дюнуа

Зачем ты мой удерживаешь меч?

Он дать готов кровавое решенье;

Готов упасть карательный удар,

Отмщающий отечества обиду.

Иоанна

Ни слова, Дюнуа… Ла Гир, умолкни,

Я с герцогом Бургундским говорю.

Все молчат.

Что делаешь, Филипп? И на кого

Ты обнажил убийства жадный меч?

Сей Дюнуа – сын Франции, как ты;

Сей храбрый – твой земляк и сослуживец;

И я сама – твоей отчизны дочь;

Все мы, которых ты обрек на гибель,

Принадлежим тебе, тебя готовы

Принять в объятия, склонить колена

Перед тобой почтительно желаем

И для тебя наш меч без острия.

В твоем лице, под самым вражьим шлемом,

Мы зрим черты любимого монарха.

Герцог

Волшебница, ты жертву обольстить

Приманкою сладкоречивой мыслишь;

Но не меня тебе поймать; мой слух

Оборонен от сети слов коварных;

Твоих очей пылающие стрелы

От твердых лат души моей отпрянут…

Что медлишь, Дюнуа?.. Сразимся; биться

Оружием должны мы, не словами.

Дюнуа

Сперва слова, потом удары; стыдно

Бояться слов; не та же ль это робость,

Свидетельство неправды?

Иоанна

Нас не крайность

Влечет к твоим стопам, и не пощады

С покорностью мы просим… оглянись!

Британский стан лежит в кровавом пепле,

И поле все покрыли ваши трупы;

Ты всюду гром трубы французской внемлешь…

Всевышний произнес: победа наша!

Но лаврами прекрасного венца

С тобою мы готовы поделиться…

О, возвратись! Враг милый, перейди

Туда, где честь, где правда и победа.

Небес посланница, сама я руку

Тебе даю; спасительно хочу я

Тебя увлечь в святое наше братство;

Господь за нас! Все ангелы его —

Ты их не зришь – за Францию воюют;

Лилеями увенчаны они;

И белизне сей чистой орифламмы

Подобится святое наше дело;

Его символ: божественная дева.

Герцог

Прельстительны слова коварной лжи,

Ее ж язык – простой язык младенца;

И адский дух, вселившийся в нее,

Невинности небесной подражает.

Нет! страшно ей внимать… К мечу! Мой слух,

Я чувствую, слабей моей руки.

Иоанна

Ты мнишь, что я волшебница, что ад

Союзник мой… но разве миротворство,

Прощение обид, есть дело ада?

Согласие ль из тьмы его исходит?

Что ж человечески прекрасней, чище

Святой борьбы за родину? Давно ли

Сама с собой природа в споре, небо

С неправой стороны и ад за правду?

Когда же то, что я сказала, свято —

Кто мог внушить его мне, кроме неба?

Кто мог сойти ко мне в мою долину,

Чтобы душе неопытной открыть

Великую властителей науку?