Георгий Горин - Формула любви (Повести и пьесы для театра и кино)

Монтекки. Синьора Розалина! Какой сюрприз! (Тоже снимает маску.) А ну — вина синьоре, нам подарившей чудную Джульетту!.. (За столом оживление, Розалине дают кубок.)

Розалина (подняв кубок и нарочито громко). Я пью за вас, синьор! За всех Монтекки! За вашу благородную семью, которой равной нет во всей Вероне! (Пьет.)

За столиком Монтекки взрыв ликования.

Капулетти наблюдают за этой сценой с тревогой.

Розалина( Монтекки). Синьор, а можно мне набраться дерзости и пригласить на танец вас?

Монтекки. Почту за честь, синьора!

Они выходят на передний план, танцуют.

Что стряслось, моя девочка?

Розалина (тихо). Синьор, вы как-то сказали, что дом Монтекки всегда готов дать приют мне и моей дочери…

Монтекки. И от слов своих не отрекаюсь!

Розалина. Увезите нас отсюда… В Тоскану! В Неаполь! К черту на рога!.. Умоляю!

Монтекки. Считайте, что карета приготовлена, синьора… Но что случилось? Вас обидели Капулетти?

Розалина. Они неспособны никого обидеть, поскольку думают лишь о себе. По этой же причине на них глупо обижаться!.. Все проще!.. Подписали сделку с очередным богатым компаньоном, а меня с Джульеттой подкладывают под договор в качестве приданого…

Монтекки. Какая низость! И с нами даже не обсудили… Как будто у нас на девочку прав меньше?… Синьора, мы — Монтекки — не дадим вас в обиду, можете не сомневаться!

Розалина. Спасибо, синьор!

Монтекки. Ну, а в самой женитьбе, в общем, нет ничего противоестественного… Вы знаете, Розалина, я любил Антонио, как сына, но ушедшего не вернуть… И душа его с небес только порадуется вашему счастью! (Зашептал ей на ухо.) Здесь есть один синьор… Из Милана. Друг герцога и большой друг нашей семьи… Он просто мечтает с вами познакомиться… Да вот же он, за нашим столиком… Синьор Джорджи, прошу к нам!..

К ним подходит Джорджи, снимает маску, кланяется.

Разрешите представить нашу родственницу, Розалину! Джорджи. Счастлив знакомству, синьора!.. Джорджи Фиранделло… Негоциант из Неаполя!

Пауза.

Синьор Монтекки (Розалине). Ну, скажи что-нибудь, дорогая! Что-нибудь, что положено говорить в таких случаях… Наверное, я смущаю?! И правильно! Незачем старикам среди молодых путаться… Танцуйте!

Подталкивает Розалину к Джорджи, сам уходит за столик.

Джорджи (протянув руку Розалине). Прошу, синьора! (Тав замешательстве.) Прошу! На нас смотрят!

Розалина (сухо). Сначала я надену перчатки! (Надевает перчатки, лишь после этого протягивает руку Джорджи.)

Они выходят в танце на передний план.

Джорджи. Синьора Розалина! Не в моих правилах просить прощения, но в отношении вас я готов отступить от принципов. Грехи молодости требуют снисхождения…

Розалина. Считаете, что год назад были значительно моложе?

Джорджи. Безусловно! Моложе на целую чуму… на утрату жены… на тысячи, которые заработал… на миллионы, которые потерял! Все это быстро старит, синьора. И добавляет мудрости. Поэтому прошу у вас прощения, но… ни в чем не раскаиваюсь!.. Когда я увидел девочку… мою прелестную Джульетту, я подумал, что во всем есть особый Божий Промысел!

Розалина. Ваш темнокожий друг того же мнения?

Джорджи. Кто? Мавр? Меня он не интересует. Он умер, и пусть сам отвечает за свои проступки перед Всевышним… Кроме того, девочка бела, как снежок, и значит, не принадлежит ему…

Розалина (резко). Вам — тоже, синьор! У девочки есть отец!.. Его зовут Антонио. И знает об этом весь город…

Джорджи. Кроме нас с вами. Мы знаем правду! И если вы будете упрямиться, я доведу эту правду до всех! Может быть, прямо сейчас!

Розалина (испуганно). Вы не сделаете этого! Джорджи. Карнавал, синьора! Я дурею на карнавалах, вы же помните?

Розалина. Что вы хотите от меня?

Джорджи. Я не люблю, синьора, когда покушаются на мою собственность! Это противоречит моим принципам! Порок должен быть наказан, но пусть и добродетель торжествует! Я неожиданно обрел дочь… Я встретил синьору, которую обольстил когда-то, но теперь предлагаю ей стать моей женой… Все вернулось на круги своя… Чего еще желать? С ответом можете не торопиться! У вас есть время… до конца танца. Потом я должен что-то всем объявить…

Несколько секунд они молча танцуют.

Розалина. Хорошо. Я согласна!

Джорджи. Я рад, что не ошибся в вас…

Розалина (зло). Если можно, синьор, не говорите хоть секунду о том, что вы думаете, или считаете… Послушайте мои условия! Во-первых, я не хочу, чтобы девочка знала правду до совершеннолетия. Для нее вы — отчим! Станет взрослой, пусть сама решит: прощать вас или нет?

Джорджи. Странное условие, Розалина. Я должен подумать… у коммерсантов есть правило, перед тем, как согласиться с какой-то идеей, с ней надо переспать…

Розалина. Теперь и насчет этого!.. Вы должны поклясться, что никогда не прикоснетесь ко мне, ни трезвым, ни пьяным… Ни при людях, ни когда мы наедине…

Джорджи. Еще более странное условие! Наедине — понимаю, но при людях нам все же придется соблюдать какую-то видимость любви. (Целует ей руку.) Карнавал все-таки!.. Как поется в одной песенке: «Позвольте, дорогая синьорина, мне чувств своих безумных не скрывать и под щемящий рокот мандолины хотя бы край у платья целовать!»…

Розалина. Это — сколько хотите! (Решительно отрывает край у своего платья, вручает его опешившему Джорджи. Затем берет Джорджи под руку и, нарочито улыбаясь, направляется к помосту, на котором вновь появляются Бальтазар и Самсон с мандолиной и гитарой.)

Бальтазар и Самсон (поют).

Все танцуют и подпевают.

Монастырь. Монашеская келья. Лоренцо за столом, перед ним перо и бумага.