Уильям Шекспир - Два веронца

В силки любовных песен и сонетов,

Исполненных покорности и страсти.

Ты прав, Протей, могущественна сила

Поэзии, наперсницы богов.

Пишите ей, что на алтарь любви

Приносите вы слезы, стоны сердца, —

Все в жертву столь великой красоте!

Испишете чернила — продолжайте

Чертить хоть кровью пламенные строки.

Орфей, создав магическую лютню,

Поэтов жилы взял для вещих струн, 19

И золотыми звуками она

Смягчила сталь и вековые скалы,

И приручала львов, и заставляла

Левиафана 20, чудище морское,

Покинув глубь, плясать на берегу.

Отдав свой день созданью чудных песен,

Ступайте ночью под окно любимой

И, пригласив искусных музыкантов,

Игрой и пеньем тешьте слух ее.

С молчаньем ночи так согласны звуки

Тоскующей, зовущей серенады,

И для победы нет пути другого.

Лишь тот, кто любит, может так учить.

Я твой совет сегодня же исполню,

Наставник мой, любезный мой Протей.

Прошу тебя, пойдем со мною в город —

Наймем оркестр. А я как раз сегодня

Великолепный выучил сонет.

Его спою — и будет он началом

Любовной битвы.

В добрый час, синьоры.

Мы до обеда, герцог, ваши слуги,

А там — в поход.

О нет, не тратьте время.

Я отпускаю вас, мои друзья.

Уходят.

Лес между Миланом и Вероной.

Входят несколько разбойников.

Друзья, держитесь крепко, вот прохожий.

А хоть бы десять — бейте их, не трусьте!

Входят Валентини Спид.

Стойте, синьоры, отдайте все, что имеете, не то мы свяжем вас и все отнимем.

Хозяин, мы погибли. Это злодеи, убивающие всех путешественников.

Друзья мои…

Ошибка, синьор, мы ваши враги.

Молчи, послушаем, что он скажет.

Правильно. Клянусь моей бородой, он хороший человек.

Так знайте же, мне нечего терять.

Ко мне судьба относится враждебно,

И все мое богатство — в той одежде,

Которая на мне.

Куда идете?

В Верону.

Откуда вы?

Из Милана.

И долго жили там?

Да больше года.

Но был бы там и ныне, если б злая

Судьба не встала на моем пути.

Вы изгнаны?

Да, изгнан.

А за что же?

За то, о чем мне тяжко вспоминать.

Я в стычке заколол там человека

И все еще раскаиваюсь в том.

Но я убил его на поединке,

А не ударом в спину.

Если так,

Поверьте, вам раскаиваться не в чем.

И вас изгнали за такой пустяк?

И хорошо, что обошлось лишь этим.

Вы знаете чужие языки?

Да, в юности поездил я немало,

А в общем, я судьбой не избалован.

Ручаюсь плешью старого монаха

Из удалой ватаги Робин Гуда, 21

Он подходящий атаман для нас!

Он мне по сердцу. Господа, два слова!

Хозяин, принимайте предложенье,

Займитесь честным воровством.

Молчи ты!

Не связаны ли в жизненном пути

Вы с кем-нибудь?

Нет, лишь с моей судьбою.

Так знайте, между нами есть дворяне, —

Слепое буйство юности безумной

Нас от людей достойных удалило.

Я сам был изгнан из родной Вероны

За то, что вознамерился похитить

Воспитанницу герцога.

Я также

Из Мантуи был изгнан, — но за то,

Что проучил кинжалом дворянина.

И я в таком же пустяке повинен.

Но к делу! Мы и грехах своих винимся,

Чтоб объяснить вам, отчего пошли мы

В разбойники. Вы статны и сильны,

Притом вы человек с образованьем,

Владеете, как видно, языками,

А нам такой и нужен атаман.

Да, только потому, что вы — изгнанник,

Мы первым делом спрашиваем вас;

Хотите ль быть вы нашим атаманом,

Хотите ль сделать проигрыш доходным

И с нами жить в лесу?

Ответь нам прямо:

Ты хочешь править шайкой удальцов?

Скажи лишь «да» — и станешь атаманом,

И будем мы тебе повиноваться,

Тебя любить и чтить, как короля.

А если ты откажешься — убьем!

Чтоб ты не хвастал нашим предложеньем.

Пожалуй, я — согласен. Остаюсь.

С условием, чтоб вы не обижали

Ни бедняков, ни беззащитных женщин.

Столь подлых дел гнушаемся мы сами.

Пойдем, мы отведем тебя в пещеру

И отдадим в твое распоряженье

Себя самих и все свое добро.

Уходят.

Милан. Перед дворцом герцога.

Я Валентина оболгал, и ныне

Мне Турио придется обмануть.

Пообещав хвалить его пред нею,

Я думал только о своей любви,

И Сильвию теперь могу я видеть.

Но Сильвия правдива и честна

И на обеты верности с презреньем

Ответствует, что я неверен другу.

Когда я славлю красоту ее,

Она глумится над моей изменой

И просит клятвы Джулии припомнить.

Но, несмотря на все ее насмешки,

Я перед нею — точно пес ручной.

И я люблю тем преданней, чем больше

Она мои моленья презирает.

Но вот пришел и Турио. Пойду

Любимой петь с ним вместе серенаду.

Входят Туриои музыканты.

Как! Раньше нас, Протей, вы прилетели?

Да, прилетел, мой Турио достойный.

Любовь, где не пройдет, перелетит.

Да, но любовь-то ваша ведь не здесь!

Нет, здесь, иначе я бы здесь и не был.

И, может быть, вы к Сильвии явились?

Да, к Сильвии, но ради вас.

От сердца

Благодарю вас. Господа, начнем.

Настраивайте ваши инструменты.

Входят хозяин гостиницыи Джулия, одетая мальчиком.

Ну, юный мой постоялец, мне кажется, вы хлебнули лишнего. Почему вы грустите?