Уильям Шекспир - Макбет

Господь с тобою, бедная обезьянка! Что у тебя за мысли! Но где же ты все-таки теперь отца добудешь?

Если бы он умер, ты бы о нем плакала; а если бы и не плакала, так это тоже к добру: значит, у меня скоро появился бы новый отец.

Что ты говоришь, бедный болтунишка?

Входит гонец.

Господь вам в помощь, госпожа. Хоть я

Вам незнаком, но чту ваш сан высокий

И, выведав, что вам грозит опасность,

Молю принять смиренный мой совет:

Бегите, захватив детей с собою.

Жестоко, спору нет, вас так пугать,

Но не предупредить — бесчеловечно.

Беда уже близка. Храни вас, небо!

Я должен скрыться.

(Уходит.)

Для чего бежать?

Кому я причинила зло? Однако

Живу я на земле, где часто хвалят

Дурное дело, а добро считают

Чудачеством опасным. Не спасусь я,

По-женски защищаясь и твердя,

Что не творила зла.

Входят убийцы.

Какие лица!

Где муж твой?

Я надеюсь, не в таком

Богопротивном месте, где он мог бы

Тебе подобных встретить.

Он изменник.

Ты лжешь, подлец лохматый!

Ишь, цыпленок!

Изменничье отродье!

(Закалывает его.)

Умираю!

Спасайся, мама! Я прошу, беги!

(Умирает.)

Леди Макдуфубегает с криком: «Убийцы!».

Убийцыпреследуют ее.

Англия. Перед королевским дворцом.

Входят Малькольми Макдуф.

Пойдем, в тени дерев уединимся

И наше горе выплачем.

Нет, лучше

Мечи из ножен вырвем, как мужи,

Чтоб за отчизну падшую вступиться.

Там, что ни день, стон вдов, и крик сирот,

И вопли скорби бьют по лику неба,

Которое им отзвук шлет, как будто

Шотландии сочувствует.

Скорблю

О том, что слышу, и чему я верю,

И что исправлю в час благоприятный.

Но вас понять и по-другому можно.

Тиран, чье имя наш язык язвит,

Слыл честным, вами был любим и вас

Пока еще не трогал. Я же молод;

Предав меня, ему вы угодите.

Прямой расчет — гнев божества смирить

Закланьем беззащитного ягненка.

Я не предатель.

Но Макбет — предатель,

А добродетели тягаться трудно

С монаршей волей. Вы меня простите:

Все это лишь догадки. Что вам в них?

Ведь ангелы светлы, хоть самый светлый

Меж ними пал. Добро добром пребудет

И под личиной зла.

Прощай, надежда!

Она-то мне сомненья и внушила.

Как можно так поспешно — не простясь,

Жену, детей, столь милых сердцу, бросить,

Порвать все узы крови? Не гневитесь:

Не очернить я вас хочу, а только

Быть осторожным. Вы, возможно, честны,

Что б там ни думал я.

Кровоточи,

Несчастный край! Упрочься, тирания!

Злодействуй на законном основанье,

Раз оробело право. — Принц, прощайте!

Но верьте: я не стал бы подлецом

Ценой страны, захваченной тираном,

И всех богатств Востока.

Не сердитесь:

Не только страх внушил мне эти речи.

Я знаю — под ярмом, в крови, в слезах

Поник наш край, которому наносит

День каждый рану новую. Я знаю —

Поднимутся в мою защиту руки.

Немало тысяч их мне предлагает

Участливая Англия. И все же,

Едва я только голову тирана

Втопчу во прах иль на мече вздыму,

Как сделает злосчастную отчизну

Добычей худших бед и преступлений

Его преемник.

Кто же это?

Я.

Во мне многообразные пороки

Так привились, что если дать им волю.

То сам Макбет, как он душой ни черен,

Белее снега станет, и ягненком

Его сочтет наш бедный край, сравнив

С преступностью моею безграничной.

В неисчислимых адских легионах

Нет дьявола гнусней Макбета.

Верно.

Он кровожаден, скуп, коварен, лжив,

Развратен, необуздан и повинен

Во всех грехах, имеющих названье.

Зато мое распутство — это бездна.

У вас не хватит жен и дочерей,

Матрон и дев, чтоб доверху наполнить

Сосуд моих нечистых вожделений,

Не знающих преград. Нет, пусть уж лучше

Царит Макбет.

Несдержанность в желаньях

Присуща деспотизму и нередко

Безвременно свергала королей

Со славных тронов. Все же не страшитесь

Взять то, что вам принадлежит. Ведь можно

И тайно тешить похоть, притворяясь

Холодным, чтобы обмануть людей.

Так много дам покладистых у нас,

Что, как ни жаден коршун вашей страсти,

Он не пожрет всех тех, кто уступить

Готов монаршей прихоти.

К тому же

Мой дух порочный к жадности привержен.

Я так сребролюбив, что, воцарившись,

Примусь казнить вельмож и отбирать

Здесь — дом, там — драгоценности, добычей,

Как пряною приправой, возбуждая

Мой алчный голод. Я затею тяжбы

С достойными и честными людьми,

Губя их для наживы.

В сердце глубже

Уходит вредоносными корнями

Корысть, чем похоть, пылкая, как лето.

То меч, сразивший многих королей.

Но успокойтесь: есть чем вас насытить

В Шотландии богатой. Все мы стерпим,

Коль ваш порок слабей достоинств ваших.

Их нет. Все то, что красит короля, —

Умеренность, отвага, справедливость,

Терпимость, благочестье, доброта,

Учтивость, милосердье, благородство, —

Не свойственно мне вовсе. Но зато

Я — скопище пороков всевозможных.

Будь власть моею, выплеснул бы в ад

Я сладостное молоко согласья,

Мир на земле нарушил и раздорам

Ее обрек.

Шотландия, рыдай!

Сознайтесь же, что не достоин править

Такой, как я.

Не то что править — жить.

О мой многострадальный край, чей скипетр

Кровавый узурпатор захватил,

Тебе ли ждать возврата дней счастливых,

Раз сам себя наследник трона проклял

И отреченьем от законных прав

Срамит свой род? — Твой царственный родитель

Был на престоле праведник, а мать,

Себя к кончине приуготовляя,

Жизнь на коленях провела. Прощай!

Ты мне рассказом о своих пороках

Отрезал путь на родину. О сердце,

С надеждами простись!

Макдуф, твой гнев,

Рожденный благородной прямотою,

С моей души смыл черное сомненье,

Мне доказав, что ты правдив. Не раз

Макбет, коварный дьявол, в сеть такую