Уильям Шекспир - Макбет

Его

Мы разбудили нашим стуком. Вот он.

Привет, мой тан!

Привет мой вам обоим!

Король еще не встал?

Нет, он в постели.

Он мне велел поднять его пораньше.

Уже пора.

Я провожу тебя.

Тебе приятен этот труд, я знаю,

Но все же это труд.

Приятный труд

Не тяготит, но радует. Вон дверь.

Дерзну войти. Таков мой долг.

(Уходит.)

Отбудет

Король сегодня?

Да, он так сказал.

Какая буря бушевала ночью!

Снесло трубу над комнатою нашей,

И говорят, что в воздухе носились

Рыданья, смертный сон и голоса,

Пророчившие нам годину бедствий

И смут жестоких. Птица тьмы кричала

Всю ночь, и, говорят, как в лихорадке,

Тряслась земля.

Да, ночь была тревожной.

За весь свой краткий век не помню ночи,

Подобной ей.

Возвращается Макдуф.

О ужас, ужас, ужас!

Ни языком не высказать такое,

Ни сердцем не постигнуть.

Что случилось?

Злодейство все пределы перешло:

Господний храм взломал убийца гнусный

И жизнь его помазанной святыни

Кощунственно похитил.

Что? Чью жизнь?

Что? Жизнь его величества?

Войди же,

И в спальне вы лишитесь глаз при виде

Горгоны 18новой. У меня нет слов,

Взгляните лучше сами.

Макбети Леноксуходят.

Все вставайте!

Пусть бьет набат! Измена и убийство!

Вставайте, Банко, Дональбайн, Малькольм!

Стряхните тихий сон — прообраз смерти:

Она пришла сама, и страшный суд

Уже вершится здесь! Малькольм и Банко,

Вставайте, словно духи из могил,

Взглянуть на этот ужас! Бей, набат?

Колокол. Входит леди Макбет.

Что тут стряслось? Чей голос, жуткий, словно

Труба пред боем, вызывает спящих

Из дома? Отвечайте.

Госпожа,

Я слов своих при вас не повторю:

Им стоит уха женщины коснуться,

Чтоб умертвить ее.

Входит Банко.

О Банко, Банко!

Король убит.

Как! В нашем доме? Горе!

Где б это ни произошло — ужасно!

Макдуф, мой дорогой, я умоляю:

Скажи, что заблуждался, что солгал.

Возвращаются Макбети Ленокс.

Умри я час назад, я жизнь бы прожил

Счастливцем, ибо для меня теперь

Все стало прахом в этом бренном мире,

Где больше нет ни щедрости, ни славы.

Вино существования иссякло,

И может лишь подонками похвастать

Наш погреб сводчатый.

Входят Малькольми Дональбайн.

Что тут случилось?

Как! Вы еще не знаете? Иссох

Ключ ваших дней, источник вашей крови.

Убит ваш царственный родитель.

Кем?

Как видно, теми, кто при нем был ночью.

Кровь покрывала лица их и руки,

И мы нашли у них под головами

Кинжалы неотертые.

Их дикий взгляд смятенье обличал.

Никто бы жизнь свою им не доверил.

Теперь жалею я, что, разъярясь,

Их заколол.

Зачем ты это сделал?

Кто разом может быть горяч и трезв,

Взбешен и сдержан, предан и бесстрастен?

Никто! Медлитель ум отстал от пыла

Моей любви. Дункан лежал пред нами,

И расшивала золотая кровь

Серебряную кожу, где, как бреши,

Куда ворвалась смерть, зияли раны.

В цвет ремесла себя окрасив, спали

Убийцы у дверей. На их кинжалах

Алел наряд из высыхавшей крови.

Кто, кто, в чьем сердце есть любовь и смелость,

Сумел бы совладать с собой и делом

Любовь не доказать?

Ах, помогите!

На помощь к госпоже!

(тихо, Дональбайну)

Что ж мы-то немы,

Хоть нас несчастье больше всех задело?

(тихо, Малькольму)

О чем же можем говорить мы здесь,

Где смерть глядит на нас из каждой щели?

Бежим скорей отсюда. Наши слезы

Еще не накипели.

(тихо, Дональбайну)

Да и скорбь

Должны мы прятать.

Помогите леди!

Леди Макбетуносят.

Идем, прикроем бренные тела

Одеждою от холода, а после

Расследуем кровавое злодейство.

Потрясены мы страхом и сомненьем,

Но я, на божью помощь уповая,

Бросаю вызов вероломным козням

Безвестного изменника.

И я.

Мы все.

Оденемся, вооружимся

И в зале вновь сойдемся.

Решено.

Все, кроме Малькольмаи Дональбайна, уходят.

Что делать нам? Не с ними ж оставаться.

Притворная печаль легко дается

Одним лжецам. Я в Англию уеду.

А я — к ирландцам. Будет безопасней

Нам судьбы разделить. Ведь тут за каждой

Улыбкою — кинжал. Чем ближе нам

По крови человек, тем больше алчет

Он нашей крови.

Смертная стрела

Еще летит, и нам всего полезней

Не подставлять ей грудь. Скорей в седло,

И скроемся! Сейчас не до прощаний.

Тот воровством себя не замарал,

Кто жизнь свою у гибели украл.

Уходят.

Под стенами замка Макбета.

Входят Росси старик.

Лет семьдесят я в памяти храню.

За этот срок всего я навидался —

И страшного и странного, во все

Пустяк пред этой ночью.

Вот, отец,

Гляди: смутясь деяньями людскими,

Кровавый их театр затмило небо.

Часы показывают день, но тонет

Во мгле светило. Ночь ли всемогуща

Иль стыдно дню, но, лик земли скрывая,

Мрак не дает лучам лобзать его.

Да, это, как и все, что здесь творится,

Противно естеству. В минувший вторник

Был гордый сокол пойман и растерзан

Охотницею на мышей совой.

А кони короля (хоть это странно,

Но достоверно), на подбор красавцы

И нрава смирного, взбесились в стойлах,

Сломали их и убежали, словно

Войну с людьми задумали затеять.

И, говорят, друг с другом грызлись.

Да,

Моим глазам на диво.

Входит Макдуф.

Вон идет

Макдуф наш добрый. Что на белом свете