Бернард Шоу - Человек и сверхчеловек

Статуя. Я помню, он потом явился в рай. Рембрандт?

Дьявол. Да, да, Рембрандт. Что-то в них во всех есть противоестественное. Не прислушивайтесь к их проповедям, сеньор командор: это опасно. Не гонитесь за сверхчеловеческим, это кончается огульным презрением ко всему Человеческому. Для человека лошадь, собака и кошка всего лишь виды, стоящие за пределами духовного мира. А для Сверхчеловека мужчина и женщина тоже всего лишь виды и тоже стоят за пределами духовного мира. Дон Жуан был добр к женщинам и любезен с мужчинами, точно так же, как ваша дочь была добра к своим собакам и кошечкам, но подобная доброта есть по сути дела отрицание того, что только человеку присуща душа.

Статуя. А что это за штука такая — Сверхчеловек?

Дьявол. О, это последний крик моды у фанатиков Силы Жизни. Вам не приходилось встречать в раю, среди недавно прибывших, одного сумасшедшего из немецких поляков… как бишь его?.. Ницше!

Статуя. Никогда не слыхал.

Дьявол. Да, он было явился сюда, но потом опомнился. Я возлагал на него кое-какие надежды; к сожалению, он оказался ярым поборником Силы Жизни. Вот он-то и выкопал этого Сверхчеловека, который, к слову сказать, ровесник Прометею. И в двадцатом веке, когда людям окончательно надоест мир, плоть и ваш покорный слуга, они уцепятся за эту новейшую из старых причуд.

Статуя. Сверхчеловек — неплохо для боевого клича! А хороший боевой клич — это, знаете ли, половина дела в сражении. Хотел бы я посмотреть на этого Ницше.

Дьявол. К сожалению, он встретил здесь Вагнера и затеял с ним свару.

Статуя. Не мудрено! Я и сам предпочитаю Моцарта.

Дьявол. Да нет, речь шла не о музыке. Вагнер одно время увлекался культом Силы Жизни [166] Вагнер одно время увлекался культом Силы Жизни… — Немецкий композитор создал музыкальную драму «Зигфрид» ( 1871 ) в период сближения с Фр. Ницше и увлечения философией «сверхчеловека». Период преклонения Ницше перед гениальностью Вагнера завершился резким разрывом между ними. и даже сочинил Сверхчеловека по имени Зигфрид. Но впоследствии он одумался. Поэтому, когда они встретились здесь, Ницше обвинил Вагнера в ренегатстве, а Вагнер написал памфлет, где доказывал, что Ницше еврей; и кончилось тем, что Ницше со злости убрался в рай. Туда ему и дорога! А теперь, друг мой, поспешим в мой дворец и отпразднуем ваше прибытие торжественным музыкальным вечером.

Статуя. С удовольствием. Вы очень любезны.

Дьявол. Сюда, командор, прошу вас. Мы воспользуемся традиционным люком. ( Становится на крышку люка. )

Статуя. Отлично. ( Задумчиво. ) А все-таки Сверхчеловек — это неплохо придумано. В этом есть нечто монументальное. ( Становится с ним рядом. )

Крышка начинает медленно опускаться. Из пропасти вырывается красный огонь.

Ах, это мне напоминает доброе старое время.

Дьявол. И мне тоже.

Донна Анна. Стойте!

Крышка люка останавливается.

Дьявол. Вам, сеньора, не сюда. Вам еще предстоит апофеоз. Но вы попадете во дворец раньше нас.

Донна Анна. Я не для того вас остановила. Скажите, где мне найти Сверхчеловека?

Дьявол. Он еще не рожден, сеньора.

Статуя. И должно быть, никогда не родится. Ну, поехали, а то у меня от этого красного пламени в носу щекочет.

Проваливаются.

Донна Анна. Еще не рожден! Значит, я еще не все свершила. ( Благочестиво осеняет себя крестом. ) Я верю в Грядущую Жизнь. ( Кричит в пространство. ) Отца — отца для Сверхчеловека!

Она исчезает в пустоте, и снова вокруг — Ничто; кажется, что все сущее замерло в бесконечной паузе. Но вот откуда-то еле слышно доносится крик человека. Потом на посветлевшем фоне смутно обрисовывается контур горной вершины. Небо вернулось на свое место; и мы вдруг вспоминаем, где мы. Крик ближе, отчетливее; можно различить слова: «Автомобиль! Автомобиль!» И тогда сразу восстанавливается действительность: утро в горах Сьерры; уже совсем светло, и бандиты со всех сторон несутся к дороге, куда, сбегая со скалы, указывает пастух. Тэннер и Мендоса поднимаются в недоумении и растерянно смотрят друг на друга. Стрэйкер прежде чем встать на ноги, садится и зевает во весь рот, считая ниже своего достоинства проявлять какой-либо интерес к взволнованной беготне бандитов. Мендоса быстрым взглядом удостоверяется, что все его люди отозвались на тревожный сигнал, потом вполголоса заговаривает с Тэннером.

Мендоса. Вам что-нибудь снилось?

Тэннер. Какая-то чушь. А вам?

Мендоса. Тоже; только я забыл, что именно. Но помню, что видел вас.

Тэннер. А я — вас. Странно!

Мендоса. Я ведь вам говорил.

На дороге раздается выстрел.

Болваны! Какого черта они балуются с ружьем?

Бандиты в панике бегут назад.

Кто стрелял? ( Дювалю. ) Вы?

Дюваль( задыхаясь ). Я не стреляль. Они стреляль вперед.

Анархист. Говорил я вам, что прежде всего нужно уничтожить государственную власть. Теперь мы все пропали.

Шумный социал-демократ( сломя голову мчится через котловину ). Спасайся кто может!

Мендоса( схватив его за шиворот, опрокидывает на землю и замахивается кинжалом ). Ни с места — убью! ( Загораживает дорогу. )

Все останавливаются.

Что случилось?

Мрачный социал-демократ. Машина…

Анархист. Трое мужчин…

Дюваль. Deux femmes [167] Две женщины ( франц. ) .

Мендоса. Трое мужчин и две женщины! Что же вы не привели их сюда? Испугались?

Шумный социал-демократ( вставая ). Мендоса, с ними охрана. Ой, спасайся кто может!

Мрачный социал-демократ. У выхода из долины — два броневика с солдатами.

Анархист. Они стреляли в воздух. Это сигнал.

Стрэйкер насвистывает свою излюбленную песенку, которая в ушах бандитов отдается похоронным маршем.

Тэннер. Это не охрана, а экспедиция, снаряженная для поимки вашей банды. Нам тоже советовали подождать ее, но я торопился.

Шумный социал-демократов ( в паническом ужасе ). Господи боже мой, а мы тут сидим и дожидаемся их! Скорей бежим в горы!

Мендоса. Дались вам эти горы, болван. Вы что, испанец? Первый же встречный пастух вас выдаст. И потом все равно они уже на расстоянии выстрела от нас.

Шумный социал-демократ. Но…

Мендоса. Довольно! Предоставьте мне действовать. ( Тэннеру. ) Ведь вы нас не предадите, друг?

Стрэйкер. К кому это вы лезете в дружбу?

Мендоса. Вчера преимущество было на моей стороне. Грабитель бедных был в руках у грабителей богатых. Вы протянули мне руку; я пожал ее.