Бернард Шоу - Человек и сверхчеловек

Сад, о котором идет речь, расположен на холме напротив Альгамбры, а вилла отделана с дорогостоящей претенциозностью, — как всякая вилла, предназначенная для помесячной сдачи внаем с полной обстановкой богатым американским и английским путешественникам. Если стать на лужайке в нижнем конце сада и посмотреть на вершину, линия горизонта совпадет с каменной балюстрадой выложенной плитняком террасы на фоне бесконечного пространства. Между нами и этой террасой будет тогда находиться цветник с фонтаном в центре, вокруг которого в строгом порядке размещены геометрически правильные клумбы, дорожки, посыпанные гравием, и аккуратно подстриженные тисовые деревья. Цветник расположен выше нашей лужайки; туда ведет несколько ступеней в середине уступа. Терраса, в свою очередь, выше цветника, и нужно подняться еще на несколько ступеней, чтобы, облокотясь на балюстраду, полюбоваться прекрасным зрелищем города в долине и холмов, уходящих вдаль, где они вырастают в горы. Вилла тогда будет слева от нас, и к ней тоже ведут ступени, расположенные в левой части цветника. Возвращаясь с террасы через цветник на нашу лужайку (причем вилла тогда оказывается уже справа от нас), мы узнаем, что обитатели виллы отличаются литературными склонностями; нигде не заметно ни сетки для тенниса, ни крокетных дужек, а небольшой садовый стол, слева от нас, завален книгами, большей частью в желтых обложках. На стуле справа тоже лежит несколько раскрытых книг. Газеты не видно ни одной, и это обстоятельство, наряду с отсутствием спортивного инвентаря, может привести вдумчивого наблюдателя к самым многозначительным выводам относительно обитателей виллы. Впрочем, в этот ясный весенний день подобным размышлениям помешало бы появление у боковой калитки Генри Стрэйкера в его шоферском наряде. Он пропускает в сад неизвестного пожилого джентльмена и сам проходит следом за ним.

Пожилой джентльмен, наперекор испанскому солнцу, облачен в черный сюртук и брюки весьма респектабельного оттенка, получающегося из сочетания темно-серых и фиолетовых полос; на голове у него цилиндр, черный галстук бабочкой оттеняет безукоризненную белизну манишки. Очевидно, он из тех людей, которых социальное положение обязывает к постоянному и настойчивому самоутверждению, невзирая на климат, они и в сердце Сахары и на вершине Монблана одевались бы одинаково. А поскольку в нем не чувствуется представителя класса, привыкшего видеть свое жизненное назначение в том, чтобы рекламировать и содержать первоклассных портных и модисток, его изысканный костюм придает ему вульгарный вид, тогда как в любой рабочей одежде он выглядел бы вполне пристойно. У него красное лицо, волосы, напоминающие щетину, узенькие глазки, поджатый рот и упрямый подбородок. Кожа на шее и у подбородка уже тронута старческой дряблостью, но щеки еще упруги и крепки, как яблоко, и от этого верхняя часть лица кажется моложе нижней. Он самоуверен как человек, который сам составил себе состояние, и несколько агрессивен, как тот, кому оно досталось в звериной борьбе; за его вежливостью ясно ощущается угроза в случае необходимости пустить в ход другие методы. Но вообще это человек, способный внушить жалость тогда, когда он не внушает страха; временами в нем проглядывает нечто трогательное как будто огромная коммерческая машина, втиснувшая его в этот сюртук, оставила ему очень мало личной свободы и сурово отказывает в удовлетворении всех его склонностей и желаний. С первого же произнесенного им слова становится ясно, что он — ирландец, сохранивший свою природную интонацию, несмотря на многочисленные перемены местожительства и общественного положения. Можно догадаться, что первоначальную основу его речи составлял грубоватый говор южных ирландцев; но этот говор так долго подвергался искажающим влияниям городского жаргона, неизбежным в Лондоне, Глазго, Дублине, да и в других больших городах, что теперь разве только заядлому кокни придет в голову назвать его ирландским певучесть его исчезла совершенно, осталась только грубоватость. К Стрэйкеру, чья речь — ярко выраженный кокни, он относится с неудержимым презрением, как к безмозглому англичанину, который даже на своем языке не умеет говорить как следует. В свою очередь Стрэйкер склонен рассматривать его манеру говорить как шутку провидения, специально задуманную для потехи истых британцев, и проявляет к нему терпеливую снисходительность, как к представителю низшей и обделенной судьбою расы; впрочем, эта снисходительность сменяется возмущением всякий раз, когда пожилой джентльмен выказывает претензию на то, чтоб его ирландские штучки принимались всерьез.

Стрэйкер. Сейчас я позову молодую леди. Она говорила, что вы, верно, захотите подождать ее здесь. ( Поднимается по ступеням, которые ведут к цветнику. )

Ирландец( с живым любопытством оглядываясь по сторонам ). Это мисс Вайолет, что ли?

Стрэйкер( останавливается, вдруг заподозрив неладное ). А вы разве сами не знаете?

Ирландец. Это я-то?

Стрэйкер( начиная сердиться ). Вы-то, вы-то. Так что же, знаете вы или нет?

Ирландец. А вам какое дело?

Стрэйкер уже вне себя от злости поворачивается назад и подходит к гостю.

Стрэйкер. Вот я вам сейчас скажу, какое мне дело. Мисс Робинсон…

Ирландец. Ага, значит ее фамилия Робинсон? Ну, спасибо, спасибо.

Стрэйкер. Вы что же, не знаете даже ее фамилии?

Ирландец. Нет, теперь знаю — когда вы мне сказали. Стрэйкер ( на мгновение сбитый с толку быстрым ответом старика ). Послушайте, с какой же это стати вы влезли в машину и прикатили сюда, если вы не тот, кому я вез записку?

Ирландец. А кому же вы ее везли, если не мне?

Стрэйкер. Я вез ее мистеру Гектору Мэлоуну, как меня просила мисс Робинсон, понятно? Мисс Робинсон мне не хозяйка; просто я взялся за это из любезности. А мистера Мэлоуна я знаю, и это вовсе не вы, даже ничего похожего. Только почему ж мне в отеле-то сказали, что вас зовут Гекто́р Мэлоун?

Мэлоун. Ге́ктор Мэлоун.

Стрэйкер( свысока ). У вас там, в Ирландии или Америке, может и Ге́ктор; мало ли чего выдумают в провинции. А здесь вы Гекто́р; если до сих пор не знали, так скоро узнаете.

Разговор грозит принять напряженный оборот, но этому мешает появление Вайолет, которая вышла из дома и спустилась по ступеням цветника как раз вовремя, чтобы встать между Стрэйкером и Мэлоуном.

Вайолет( Стрэйкеру ). Вы отвезли мое письмо?

Стрэйкер. Да, мисс. Я его свез в отель и послал с горничной наверх, а сам стал дожидаться мистера Мэлоуна. Но тут вдруг выходит вот этот тип и говорит, что все, мол, в порядке и едем. В отеле сказали, что это и есть мистер Гектор Мэлоун, — ну, я его и прихватил. Так вы посмотрите на него: если это не тот, который вам нужен, можно его сейчас же отвезти обратно.