Леонид Леонов - Избранное

Два, один за другим, выстрела. Пригнув голову, кто-то суматошливо и беззвучно пробежал под окном.

Отойди от окна, Ольга.

Ольга (переменив место) . Некоторые живут при глухих бабках, а те и землетрясенья не услышат, если бы случилось… Я должна, мне нужно пойти. Я деньги за это получаю, мама!

Таланов (из соседней комнаты) . Дай человеку что-нибудь делать, Анна.

Анна Николаевна. Ты хочешь потерять и дочь? Последнюю, Иван. (Демидьевне, которая вошла из кухни.) Чего они там распелись-то? Точно отпевают кого…

Демидьевна. И верх и флигелёк во дворе заняли. Куды ни глянь — солдат торчит. (Доверительно.) Опять нонче четверых немцев нашли, заколотых. А сверху записочка на всех общая.

Анна Николаевна. А в записке что?

Демидьевна. А в записочке надпись, сказывают, — добро пожаловать . Наро-оду похватали! И у нас на дому синяя бумага висит. Большие деньги сулят, кто докажет. Ищут…

Анна Николаевна. Кого же ищут-то?

Демидьевна. Кто его знает, Андрея какого-то. А у нас в городу Андреев-то штук тридцать поди наберётся.

Ольга. Нам это неинтересно, Демидьевна. Мы люди мирные. И вам лучше заниматься своим делом.

Демидьевна. В немки, что ль, записаться? (Обиженно.) Картошка-то у нас на погребе, мимо немца идти. Рази Аниску послать? Она, как ветерок, проскочит.

Анна Николаевна. Пока не стихнет, никому из квартиры не выходить. Пошли-ка её сюда, на столе прибрать. (Ольге, после ухода Демидьевны.) Расспроси её, что в Ломтеве-то делается!

Ольга, не раздеваясь, терпеливо садится на стул. Вошла Аниска .

Аниска. Меня баушка послала. Что делать-то надо?

Анна Николаевна. Прибери посуду, девочка, только не побей чего-нибудь.

Пыхтя от важности порученного дела, Аниска приступает к работе.

А вот Ольга говорит, что зря ты из Ломтева убежала.

Аниска (рассудительно) . Чево зря! Лютовать стали, Анна Миколавна. Избу вытопят, сестры нашей, бабёнок, нагонят, распатронят как следовает быть… и пошла карусель. У меня подружка была, на одной парте сидели, Клавушка… Так, нагишом, в ледяную воду и кинулась. (По-бабьи, концом головного платка она коснулась глаз.) Чать, помните озёрышко-то наше?

Анна Николаевна. Помнишь, Оля, ломтевские озерки? Ивы старые кругом… помнишь?

Ольга безучастно смотрит в окно.

Аниска. Офицер один боле всех зверовал. Белобрысый, ровно дым, а хроменькой. Надругается да ещё спину сургучом припечатает. С чего бы это, Анна Миколавнушка? Ведь баба-то, чать, не письмо.

Ольга (решительно поднявшись) . Ну, мамочка, я пошла. А то мне поздно станет.

Анна Николаевна. Платок-то порваней надень. Да горбься, горбься на улице-то. Горбатая да убогая кому глянется!

Ольга отворила дверь и тотчас закрыла. Долетел шум ссоры, — ворчливый басок Демидьевны и знакомый тенорок Фаюнина .

Ольга (отцу, в соседнюю комнату) . Иди, папа. Начинается светлая жизнь. К тебе власть с визитом. Я чёрным ходом пройду. (Обернувшись.) Не беспокойся, мама… я скоро вернусь.

Ушла. Обороняясь от наступающего гостя, появляется Демидьевна . На Фаюнине летний просторный пиджак со складками от лежанья в заветной укладке. Сапоги, стоячий воротничок и лысина блестят, как натёртые воском. У него вид и повадки дореволюционного филёра.

Фаюнин. Не заигрывай, голубушка, старик я. Пусти руки, не заигрывай.

Демидьевна. Не посмотрю, что Лазарь. Вдругорядь уже поглубже закопаем, чтоб не вылезал.

Фаюнин. Ай-ай, дурёха какая. Уйди, не расстраивай меня, уйди.

Таланов (выходя к Фаюнину) . И правда, уйди, Демидьевна.

Косясь и ворча, та отходит в сторону.

Фаюнин. Разве можно такие слова, да на людях, да под горячую руку, да кому?.. Мне! Ай, дурёха. (Всем.) Поздравляю вас, родные мои. Не за горами, не за горами свет.

Все молчат. Он напрасно ждёт ответа.

А вы не молчите со мной, родные. Не за платой квартирной, с миром пришёл. И пришёл к вам один. Мог бы и во множестве нагрянуть, а один пришёл. Эва, весь тут.

Анна Николаевна. Зачем же вы нас пугаете, Фаюнин?

Фаюнин. Чем тебя, хозяюшка, птаха сирая испугать может, чем? Твой дом — полная чаща, а моё гнездо где? Где слава моя, фирма где? Одна газетина парижская писала, что де лён фаюнинский нежней, чем локоны Ланкло Ниноны… Нету! Где птенец мой любимый? В тесной земляной каморке почивает.

Демидьевна. В богадельню, что ли, его, краснорожего? Уж он людей травить зачал.

Фаюнин (круто повернув голову, так что воротничок врезался в шею) . Чего-с? У сирой пташки востры зубки прорезались. Как бы ей тебя, старушечка, не укусить!

Таланов. Ты, Демидьевна, так и не пришила мне вешалки. Принеси в кабинет. Пусть Анна Николаевна займётся.

Обе поняли и уходят.

Вы, конечно, по делу ко мне, господин Фаюнин?

Фаюнин. Угадали. Второй день стремлюсь задушевно поговорить с вами, Иван Тихонович. (Аниске, которая подметает пол, намеренно пыля на Фаюнина.) Стань, деточка, в подъезде. Как машина подкатит, упреди. Брысь!

Аниска убежала.

Сядем, Иван Тихонович. Старики, а ровно на дуели стоим.

Таланов. Я слушаю вас.

Они сели.

Фаюнин. Где пешком, где опрометью — светлый день грядёт. Уже скоро, шапки снявши у святых ворот Спасских, войдём мы с вами в самый Архангельский собор. И падём на плиты и восплачем, изгнанники рая. (Мельком.) Давно в Кремле-то не бывали?

Таланов. Давно.

Фаюнин. Я тоже, всё как-то собраться не мог. Сперва, знаете, скитался, потом в одиночестве томился, затем строительством занимался, в горах Акатуя… (Заметив движение Таланова.) Виноват?!

Таланов. Мне непонятно… чем я вызвал такое доверие ваше.

Фаюнин. Сходность судьбы-с. Милостями от прежних оба мы не отягощены; сынки наши, может, на одних нарах в казённом доме спали. Кроме того… (Он щёлкнул крышкой часов и почмокал.) Ай-ай, время-то. Давайте уж пряменько. Домичек этот со всей его начинкой предназначен под комендатуру. Сперва в школу метили, где Ольга Ивановна ваша, да поскольку сгорела дотла, а ремонт нонче, сами знаете… Словом, сейчас сюда прибудут для осмотра адъютант Виббеля, коменданта, и Мосальский-господин. Значит, вас с супругой тряханут отсюда на старости лет. Но… (почти на ухо, по-приятельски) бог-то силён! Виббель, по слухам, на тигров охотился, но, подобно Первому Петру, государю, ужасно мышек боится. Вот мы бы его мышками, а?