Рональд Харвуд - Костюмер

НОРМАН (подсказывает) . «Ричарда Третьего».

СЭР ДЖОН….Даем «Ричарда Третьего». Я буду самолично играть короля — горбуна. Днем в субботу миледи, моя супруга, будет играть…

НОРМАН. Порцию.

СЭР ДЖОН…. Порцию, а я — злосчастного еврея в «Венецианском купце», в пьесе, актуальность которой, думаю, вы почувствуете сегодня, как никогда. В субботу вечером…

НОРМАН. «Лир».

СЭР ДЖОН. В субботу вечером мы вновь попробуем свои силы в трагедии, собравшей вас нынче, и я опять пройду через тягчайшее испытание, когда-либо выпадавшее на долю артиста. На следующей неделе, бог даст, мы будем…

НОРМАН. В Истборне.

СЭР ДЖОН. В Истборне. Вы оказали нам теплый прием. Смею думать, что ваши друзья и родные, по доброму вашему совету, тоже найдут себе утешение в бессмертных стихах, которые нам выпала честь произносить со сцены. А за то великодушие, с каким вы приняли наш ревностный труд, позвольте мне от лица моей супруги, моих сотоварищей и от меня самого поблагодарить вас и заверить, что я навсегда остаюсь вашим преданным и покорным слугой. Еще раз повторяю: спасибо, спасибо, спасибо!

Поклоны. Аплодисменты. Он уходит за пределы светового круга. Аплодисменты продолжаются. Свет меркнет. Когда свет зажигается вновь, перед нами опять гримуборная сэра Джона и коридор. Сэр Джон сидит за своим гримировальным столиком; перед ним виски и пиво. Норман убирает костюм Лира и принимается чистить усы и бороду, только что снятые хозяином. Сэр Джон залпом выпивает виски и запивает пивом.

СЭР ДЖОН. Послушай, Норман!..

НОРМАН. Да, сэр?

СЭР ДЖОН. Что с тобой будет?

НОРМАН. Нельзя ли поточнее?

СЭР ДЖОН. Что будет с тобой, если я не смогу продолжать?

НОРМАН. Перестаньте. Со мной никогда ничего не случается. Я веду жизнь тихую — без происшествий.

СЭР ДЖОН. А вдруг я больше не потяну?

НОРМАН. Для этого нет никаких основании, так что нечего зря ломать голову.

СЭР ДЖОН. Но я тревожусь о тебе, дружок.

НОРМАН. Не надо.

СЭР ДЖОН. Ты мог бы наняться стюардом на корабль.

НОРМАН. Как, и бросить театр?

СЭР ДЖОН. У меня есть знакомые судовладельцы. Они бы помогли тебе.

НОРМАН. Пожалуйста, и сами не беспокойтесь, и их не беспокойте.

СЭР ДЖОН. Но что ты будешь делать?

НОРМАН. Что сумею.

СЭР ДЖОН (после паузы) . Что мы завтра играем?

НОРМАН. «Ричарда Третьего».

СЭР ДЖОН. Опять? Кто составлял репертуар?

НОРМАН. Вы сами.

СЭР ДЖОН. Поденщина, чертова поденщина!

Стук в дверь.

НОРМАН. Кто там?

ДЖЕФФРИ (снаружи) . Джеффри.

СЭР ДЖОН. Входи.

Входит Джеффри, уже в пальто.

ДЖЕФФРИ. Зашел пожелать вам спокойной ночи, старина.

СЭР ДЖОН. Спокойной ночи, Джеффри. Ты был очень хорош в сцене бури, дружок! Я ощущал любовь, это главное.

ДЖЕФФРИ. Спасибо. Шут — самая значительная из всех моих шекспировских ролей. Надеюсь, я вас не подвел.

СЭР ДЖОН. Угости Джеффри стаканчиком пива, Норман.

ДЖЕФФРИ. Спасибо.

Норман наполняет пивом стаканчик и подает его Джеффри.

Странное у меня чувство, старина, трудно не волноваться, когда в моем возрасте доказываешь другим, что ты что-то можешь. Это замечательное свойство нашей профессии. В ней никогда не поздно проявить себя. Удивительные случаются вещи. Но есть и свои неудобства. Жадность на роли. Ваше здоровье!

СЭР ДЖОН. И ты будь здоров.

НОРМАН. До дна, Джеффри.

ДЖЕФФРИ. Могу я спросить вас кое о чем, старина?

СЭР ДЖОН. Конечно.

ДЖЕФФРИ. Шут — занятная роль. Выкладываешься полтора часа, а потом совсем исчезаешь со сцены. Просто вы сообщаете, что меня повесили. А почему? И кто? По — моему, это очень несправедливо.

СЭР ДЖОН. Я это объясняю тем, что во дни Шекспира шута и Корделию играл один и тот же актер. Они прекрасно разводились в спектакле, шут и Корделия. И к тому же еще экономия на жаловании.

ДЖЕФФРИ. Понятно. Ничто не переменилось. Значит, вы считаете, что я вас не подвел?

СЭР ДЖОН. Нисколько.

ДЖЕФФРИ. И последнее, я вас не задержу, я знаю — вы очень устали. Когда вы наставляли меня перед спектаклем, я сказал, что мне много не надо. Мол, довольствуюсь маленькими ролями. Может, это не очень хорошо, но я избегал всякого риска. Никогда не рвался к высотам. Играл неплохие роли, в провинции, конечно, в Лондоне — никогда. Я не жалуюсь. Ездить по провинции тоже приятно. У меня были свои радости: летом — крикет, зимой — хоккей, хорошенькие женщины, длинные прогулки, еженедельная перемена места, разные сельские пейзажи при разной погоде. Что может быть лучше? Но никогда я вот столечко не рисковал. И был счастлив. К чему жаловаться. Я собираюсь так дожить до конца. У меня есть кое — какие сбережения. Жена кое-что зарабатывает уроками пения. Конечно, в моем возрасте трудно ждать больших ролей. Но война подкидывает неожиданные возможности. Молодые-то все на фронте. Моего внука тоже мобилизовали, и сейчас он в плену в Триполи. Я, наверно, заговорил вас. Простите. Я это к тому, что при случае охотно сыграл бы роли получше. А прибавки жалования мне не надо.

СЭР ДЖОН. Буду о тебе помнить.

ДЖЕФФРИ. Спасибо, старина. Ну ладно. Спокойной ночи. Спасибо за угощение. (Идет к двери и спотыкается) .

Норман хочет ему помочь.

Не беспокойтесь. (Уходит) .

СЭР ДЖОН. Хороший парень, ей — богу!

НОРМАН. Может, начнем разгримировываться, сэр?

СЭР ДЖОН (внимательно смотрит на себя в зеркало) . Надеюсь, Уильям сегодня остался нами доволен.

НОРМАН. У меня был один друг…

СЭР ДЖОН. Слушай, не надо!..

НОРМАН. У меня был один друг с прекрасным голосом, только он пропал у него в Колвин — Бэй от морских туманов. Но потом голос к нему все-таки вернулся. И знаете почему? Потому что он сказал себе — ведь даже массовка поет. Или что-то в этом роде.

СЭР ДЖОН. Ты надрался, Норман?

НОРМАН. Я, сэр? Надрался? «Вы переходите границы, мой любезный!»

СЭР ДЖОН. А ну дыхни!

НОРМАН (дыхнув как-то в сторону) . Вот. Я же говорил: слаще, чем у самого Уинстона Черчилля.

СЭР ДЖОН. Пьяный ты мне ни к чему.

Входит Миледи; она уже в обычном платье.

МИЛЕДИ. Еще не переоделся?

СЭР ДЖОН. Я сегодня какой-то вялый, кисонька.

МИЛЕДИ. Я не буду тебя ждать. Поеду домой, посмотрю не удастся ли разжечь камни.