Александр Гельман - Протокол одного заседания

Соломахин. В Болгарии. В четверг выезжает.

Батарцев (Мотрошиловой). Ты смотри мне там не загуляй! Мужу-то наготовила обедов на две недели?

Мотрошилова. Ничего, в столовку походит!

Батарцев (основательно встряхивая руку Комкову). Вот ты, сам бригадир, как думаешь, чего там мудрит Потапов?

Комков (хмуро). Павел Емельянович, у меня от своих дел голова трещит! Вы меня на поликлинику бросили, а там завал тот еще… В общем, я насчет Первого мая не ручаюсь!

Батарцев. Ты брось мне. Сегодня опять звонили, я сказал к Первому мая будет! Они — не верим! А я говорю: я туда Комкова перевел, лучшую бригаду каменщиков! Тогда, говорят, другое дело. Понял? Управляющему не верят, а Комкову верят! (Айзатуллину.) Вот так, Исса Сулейманович. Мы с тобой сколько эту премию выбивали, чуть не на коленях стояли в главке, а нам ее швыряют обратно! (Соломахину.) Лев Алексеевич, где Потапов?

Стучат в дверь.

Соломахин. Да, можно!

Входят Потапов и Толя Жариков. Потапов в новом костюме, в белой рубашке, выбритый, наглаженный, при галстуке — в лучшем виде. У Толи на плече яркая спортивная сумка на «молнии», в руке — мотоциклетная каска. Оба усатые. Бросается в глаза, что Толины усы в точности похожи на усы Потапова. Очевидно, это свидетельствует о глубоком Толином уважении к бригадиру…

Потапов (от волнения чересчур громко). Здравствуйте, товарищи! Я — Потапов, если кто не знает. Сразу начнем или можно присесть?

Мотрошилова (смотрит на часы). Товарищ Потапов! Вам во сколько было велено явиться?

Потапов. Шлагбаум задержал. Только подъехали — товарняк!

Мотрошилова. Товарищ Потапов! Я двадцать четыре года отработала на производстве и ни разу, никуда, ни на одну минуточку не опоздала. Ясно вам?

Потапов промолчал.

Любаев. Он исправится, Александра Михайловна!

Мотрошилова. Вот-вот! Это говорит начальник отдела кадров треста! Потом удивляемся: дисциплина хромает! Как это так? На заседание партийного комитета человек идет! (Батарцеву.) И так у нас всюду, Павел Емельянович!..

Соломахин. Садитесь, товарищ Потапов.

Потапов отодвигает от стола стул, что поближе, садится. Про Толю он внезапно забыл. Толя толкает его в бок.

Потапов (вскакивая). Прошу прощения! Это — Толя Жариков, так сказать, личный телохранитель и комсорг бригады. Тоже желает присутствовать. Если, конечно, можно.

Теперь все взоры обращены к Толе, который от такого внимания к его персоне сильно покраснел.

Соломахин. Пускай присутствует. Садись.

Толя долго пристраивает под столом свою сумку, затем усаживается рядом с Потаповым.

Товарищи, из одиннадцати членов партийного комитета у нас сегодня присутствуют семь. Потрясов в отпуске, Савушкин еще в командировке, Петю Дувакина не смогли предупредить — погнал бульдозер в карьер, а связи там до сих пор нет. Хотя Павел Емельянович, если не ошибаюсь, еще два месяца назад распорядился, чтобы она там была. И отсутствует у нас еще… (Оглядывает всех, чтобы вспомнить.)

Любаев (подсказывает). Сливченко сейчас отпустили.

Соломахин. Отпущен Сливченко. Товарищи, я пригласил на партком Виктора Николаевича Черниковa, начальника стройуправления, в котором трудится бригада Потапова, и прораба Зюбина, которому бригада Потапова подчинена непосредственно… Предлагаю внеочередное заседание парткома считать открытым, Возражений нет? (Передает Мотрошиловой листки бумаги для ведения протокола.) Прошу, Александра Михайловна.

Члены парткома выжидательно смотрят на Потапова. Только-только мы увидели, почувствовали едва, какие это разные люди, — и вдруг они стали одно целое: партком. От него исходит ощущение единства и силы. Потапов молчит.

( Строго.) Ну что, товарищ Потапов, давайте рассказывайте, что у вас там в бригаде стряслось?

Потапов (загадочно). У нас в бригаде, Лев Алексеевич, на днях произошла научно-техническая революция.

Любаев. О-го!

Соломахин. И выразилась она, значит, в том, что вы от премии отказались?

Потапов. Так ведь всякая революция от чего-нибудь отказывается, Лев Алексеевич. А иначе, какая же это революция. Баловство одно.

Батарцев. Что же вы, понимаете, целых три дня такую важную новость от нас скрывали?

Потапов. Тактический ход, Павел Емельянович! Вы же как руководитель знаете: мало родить хорошую идею, надо еще преподнести, верно? А то разболтаешь, потом сам себя не узнаешь! Пришел бы я сюда — а вы уже все знаете, все обсудили, все решили. Неинтересно. Если б в жизни не было тайн, Павел Емелъянович, люди бы давно со скуки поумирали!

Комков. Потапов, давай ближе к делу!

Потапов. А ты, Комков, не подгоняй. Куда скачешь? Тут, кажется, партком, а не ипподром.

Соломахин. Товарищ Потапов, вы доложите коротко и ясно, почему ваша бригада отказалась от премии?

Потапов (серьезно). А потому, Лев Алексеевич, что эта замечательная премия бьет рабочего по карману! Невыгодно нам получать ее, эту премию!

Батарцев. Вот это уже интересно!

Соломахин. Только пока непонятно.

Комков. Что-то ты, друг, подзагнул. Как это — невыгодно?!

Потапов (поднимается). Объясню. Вот (показал на Толю, который с готовностью привстал) наглядный пример. (Комкову.) Ты знаешь, сколько этот Толя Жариков — третий разряд бетонщика — за год потерял в заработке из-за простоев? Толя, скажи ему.

Толя (радостно). Четыре сотни!

Потапов (Толе). А сколько тебе премии начислили?

Толя. Полста!

Потапов. Тоже за год. Вот какой баланс получается! Это же смешно! На что ему такая премия? Вы ему дайте сначала те четыреста заработать, а потом уже на них накиньте премию. Тогда другое дело. Тогда это будет премия!

Любаев (разочарованно). В огороде бузина, а в Киеве дядька: простои, премия…

Комков (морщась). Ничего не понял! Ну, потерял на простоях, так почему же премию не взять? Пятьдесят рублей уже не деньги, что ли? Помешают?

Потапов (как маленькому). А-а-а! То-то и оно! Премия — ведь как понимать ее надо! Как оценку! Нам же она дадена за третье место по соцсоревнованию! Выходит, оценку нам дали «отлично» или, скажем, «хорошо»! И получается: кладет он (показал на Толю) эту премию в карман — значит, он с этой оценкой согласен. Признает ее. А что же он признает? С чем он согласен? С простоями? С тем, что четыре сотни потерял?