Виктор Славкин - Взрослая дочь молодого человека: Пьесы

Евгений. Потому что… Потому что не надо совать свой нос в чужое незаконченное дело! Какого черта?.. Ждите, пока вас пригласят посмотреть результат. Имейте покой. Что у вас, гвоздь в заднице?!

Фетисов. Я вас понял. Вам мало повышения по службе, прибавки к зарплате — вам еще в гении захотелось. В Лобачевские. Параллельные пересекаются! Вам хочется унизить меня (на Карасева), его, своего товарища…

Евгений. Пока что товарищ унижает меня.

Карасев. Да, это я первый подал мысль проверить тебя в середине твоей работы.

Фетисов. Он говорит неправду.

Евгений. Молодец Карась! Проснулся.

Карасев. За тебя все равно отвечаем мы, сектор. Мы должны были знать, чем ты занимаешься.

Евгений. Значит, все-таки раскачался. Раскачал я тебя. Что чувствуешь сейчас?

Карасев. Да так… Мало впечатляет.

Евгений. Неплохой тараканчик у тебя получился.

Карасев. Старался.

Фетисов (Карасеву). Почему вам обязательно хочется выглядеть негодяем?

Карасев (Евгению). Ты мне веришь?

Евгений (всем). Да, это штучки Карасева. Это его стилёк.

Карасев. Спасибо, старик.

Евгений (кричит вдруг в сторону двери). Вера!!!

Появляется Вера Васильевна. В руках у нее большая кастрюля с дымящейся картошкой. За спиной Веры Васильевны — Желковская.

Вера Васильевна. Картошка приехала! Евгений (Вере Васильевне). Ты опоздала. Они меня уже съели.

Вера Васильевна. Женька, не дрейфь, мы с тобой!

Желковская. С каких пор вы на «ты»? Евгений. С детства!

Бывшая квартира Евгения. На столе, стоящем посредине комнаты, небольшой деревянный станок — пресс. С помощью его Катя переплетает книги. Сейчас она занята именно этим делом. Евгений сидит напротив на диване.

Евгений. Ты можешь отвлечься хоть на секунду?!

Катя. Говори, говори… Я слушаю. В этой операции нельзя останавливаться — клей стынет, листы сдвигаются… Кропотливая работа.

Евгений. Дурацкое занятие! Особенно для женщины.

Катя. Не скажи. Тут нужен тонкий вкус. Я делаю ситцевые обложки в цветочек или в клеточку.

Евгений. Чушь какая-то!..

Катя. Но ситец сейчас доставать все труднее.

Евгений. Как только ты всем этим овладела?

Катя. Научил один человек.

Евгений. Человек?

Катя. Да. Один.

Евгений. Так. И ему нравится, что от тебя пахнет клеем?

Катя. Ты зачем пришел?

Евгений. Что, нельзя? Тут живет мой сын!

Катя. Сейчас, одну секунду посиди спокойно. Очень важный момент…

Евгений. А, черт возьми!..

Катя. Ну вот. Кромку испортила. Ты не можешь не кричать?

Евгений. Во что ты превратила дом!

Катя. А тебе какое дело? Это мой дом, во что хочу, в то и превращаю.

Евгений. А ты быстренько приспособилась. Я до сих пор не могу привыкнуть, а ты быстренько приспособилась. Книжечки переплетаешь… Вон обложки какие красивые!

Катя. Это из моего старого платья.

Евгений. Я смотрю, что-то знакомое…

Катя. Я в нем в Гульрипши ездила. Помнишь? Тогда были модны ситцевые платья на нижних юбках. Фестивальный фасон.

Евгений. Ты знаешь, у меня, кажется, ничего не получается с моей новой жизнью.

Катя. Еще назывались эти юбки «колокол». Брижит Бардо ходила в такой.

Евгений. Она похожа на нашего сына. Никак не найду контакт.

Катя. А ты познакомь ее с ним! Может быть, у него получится то, что не получается у тебя.

Евгений. Что ты мне говоришь?!

Катя. А ты мне что говоришь! Почему я должна копаться в твоей личной жизни? Будешь приходить сюда и плакаться? Держи карман шире!

Евгений (у стола). А клей ты сама варишь?

Катя. Сама. Я сказала, тут много женской работы.

Евгений. Дай помогу. Чтобы обрезать кромку, нужна все-таки рука мужская. (Берет из Катиных рук нож.)

По ходу дела Катя учит его незнакомому ремеслу.

Катя. Так… Сначала выровняй листы… Тут надо сразу подрезать… Ровнее… раз!., хорошо…

Евгений. Погоди. Я все понял.

Катя. Не спеши…

Евгений. А что мы переплетаем?

Катя. «Приключения Весли Джексона». Как тогда из «Иностранки» вырвали, так на антресолях валялись.

Евгений. Ух, тогда был шлягер!.. Давно не перечитывал.

Катя. Вот сейчас переплету и буду читать.

Евгений. Дашь потом?

Катя. Можешь сегодня взять. Тут немного осталось.

Евгений. Сароян умер.

Катя. У него были роскошные усы на фотографии.

Евгений. Если не хочешь, мы больше не будем говорить обо мне.

Катя. Да ладно… Мы свои люди. Ну так что у тебя

Евгений. Я уже все сказал.

Катя. Хочешь, дам совет? Поезжай с ней в Гуль-рипши. Сними домик у моря, сейчас не сезон. Там разберетесь.

Евгений. Почему именно в Гульрипши?

Катя. Там хорошо…

Евгений. А ты змея!

Катя. Можешь и в другое место. В Прибалтику. В Прибалтике сейчас тоже свободно.

Евгений. Нет, нет, ты сказала, в Гульрипши! А знаешь почему? Потому что там ты ее добьешь. Ты встретишься с ней на равных и добьешь! Ведь когда мы были с тобой в Гульрипши, тебе было столько лет, сколько ей сейчас. Вот ты, восемнадцатилетняя, и добьешь там ее, восемнадцатилетнюю.

Катя (о книге, которую переплетает Евгений). Дай мне. Теперь ты не сможешь. Тут нужен опыт. Помешай клей лучше.

Евгений. Ты себе сломаешь глаза. Как ты в такой темноте работаешь?

Катя. Две лампочки в люстре перегорели. Все забываю купить.

Евгений. Пузя где-то оторвал такую люстру югославскую — можно поднять к потолку, можно опустить к самому полу. Вот что тебе нужно.

Катя. Да. Удобно… Ну вот. Последний штрих… и книжечка готова. Подсохнет — можешь брать. Весли Джексон.

Евгений (рассматривая обложку). Красивое у тебя платье было… И шло тебе.

Слышен звонок в дверь.

Катя. Кто бы это мог быть?..

Евгений. Да, кто?

Катя. У Юры ключи… (Идет открывать. Возвращается. Смущена.)

Пришел Карасев. Секунду он и Евгений молча смотрят друг на друга. Затем Евгений восклицает…

Евгений. А-а-а!.. Переплетчик!

Карасев. Привет.

Евгений. Не знал за тобой такие таланты!