Хулия Наварро - Стреляй, я уже мертв

Они услышали стук в дверь и чей-то шепот. Вади с винтовкой в руках открыл дверь и шагнул назад, обнаружив за ней Изекииля и Марину. Но он не пригласил их войти и даже не опустил оружие.

— Убери оружие, — спокойно сказала Марина, мягко отстраняя Вади и проходя в дом.

Мухаммед поднялся ей навстречу, не сводя с нее напряженного взгляда. Женщины, едва услышав голос Марины, тоже вышли. Аниса и Сальма стояли молча, и лишь Айша сделала шагнула к подруге.

— Я пришла, чтобы сказать, что вам нечего бояться, — произнесла Марина.

— Мы уезжаем из Иерусалима. Едем к моей племяннице Найме, — ответила Айша; голос ее звучал вполне искренне, хотя Аниса смерила ее неодобрительным взглядом.

— Вам не нужно никуда уезжать, никто вас не тронет, — заверила Марина.

— А то, что нас гонят с нашей земли — по-твоему, этого недостаточно? — в голосе Вади прозвучала горькая ирония.

— Это ваш дом и, насколько мне известно, никто не требует, чтобы вы его покидали, — сказал Изекииль, делая шаг навстречу Вади.

— Мы сражались весь день — я и мой отец, — ответил Вади. — И готовы сражаться хоть до конца жизни, лишь бы избежать того, что, видимо, уже неизбежно.

— Израиль уже стал реальностью, — сказал Изекииль. — Вам лучше смириться с этим и понять наконец, что мы вам не враги.

Теперь он стоял прямо напротив Вади, их разделяли всего несколько сантиметров. Оба глядели друг другу прямо в глаза.

— Мы не согласны с разделом и никогда с ним не согласимся, — вставил Мухаммед. — Никто не имеет права отнимать нашу землю.

— Но это также земля наших предков, — возразила Марина. — И мы всегда считали, что вполне можем разделить ее с вами. Разве вы не помните, как мы вместе мечтали построить общее государство? Это еще вполне возможно.

— Ты же сама знаешь, что нет, — возразил Мухаммед. — Так что не пытайся обмануть себя и меня. Ты говоришь так, будто ничего не случилось, как будто не было всех этих лет вражды и ненависти. Ты говоришь как социалистка; так когда-то говорила твоя мать Кася. Но ваши мечты дали свои всходы, и сегодня вы провозгласили свое государство. Мне больше нечего тебе сказать.

Всех потрясло, как Мухаммед разговаривает с Мариной.

— Все могло быть иначе, — ответила Марина. — Жизнь могла повернуться совсем по-другому. Но что вы сделали для того, чтобы она сложилась по-другому? Ничего, ровным счетом ничего, разве что упорно отказывались признать наше право жить здесь. Я приехала сюда совсем маленькой девочкой, когда Палестина была не более чем задворками Османской империи. Ты прав, моя мать была социалисткой, как и Самуэль; она тоже считала, что Палестина станет такой, какой ее захотят видеть арабы и евреи.

— Быть может, твоя мать и Самуэль действительно так думали, но вот ваши лидеры всегда преследовали лишь одну цель: отхватить Палестину себе, — ответил Мухаммед.

— Мы всего лишь искали место, где могли бы жить, — голос Марины прозвучал тихо, словно у нее уже не было сил дальше спорить с Мухаммедом. — И мы хотели вернуть все на круги своя, возвратившись на то место, откуда когда-то ушли наши предки.

— Не стоит ворошить прошлое, в этом нет никакого смысла, — подал голос Вади. — Речь о том, что сегодня Бен Гурион провозгласил государство Израиль.

— Мы пришли не для того, чтобы спорить, — ответил ему Изекииль. — Мы пришли, чтобы сказать, что вам не о чем беспокоиться, вы не должны уезжать, это по-прежнему ваш дом и ваша земля.

— Мы не нуждаемся в вашем разрешении, — заявил Мухаммед. — И вы не вправе указывать, остаться нам или уехать. А теперь я прошу оставить нас одних, нам нужно собрать вещи...

Мухаммед сделал шаг в сторону входной двери, давая понять, что разговор окончен.

— Не уезжай, — попросила Марина, подойдя вплотную к Мухаммеду; тела их почти соприкоснулись. — Ты не можешь уехать...

— Я никуда не уеду, я буду сражаться, — ответил Мухаммед. — Единственное, о чем я молю Аллаха — чтобы мне не пришлось сражаться против Изекииля или против Игоря. Но если мы встретимся на поле боя — я не стану колебаться.

Последние слова Мухаммеда прозвучали как приговор.

— Пожалуйста, уходите, — попросил Вади.

— Вот так просто? — спросил Изекииль.

— Вот так ужасно, — ответил Вади.

На миг Марина закрыла глаза, а когда открыла их снова, ей померещились два корабля, плывущие в тумане слез. Изекииль обнял ее за плечи и повел к двери. Сальма, Аниса и Айша с серьезными лицами молча наблюдали. В конце концов Айша не выдержала, бросилась к Марине и крепко обняла ее.

— Мы обе потеряли своих детей... — повторяла она, рыдая в объятиях Марины.

Мухаммед подошел к сестре и оттолкнул ее от Марины.

— Не может быть, чтобы все так закончилось, — Марина потянулась к Мухаммеду, в ее голосе прозвучала мольба.

— Пожалуйста, уходи, — ответил Мухаммед.

Изекииль крепко стиснул руку Марины и потащил ее к двери. Они вышли из дома, даже не оглянувшись.

Вади запер за ними дверь, а Айша вновь разрыдалась. Сальма и Аниса тщетно пытались ее утешить.

— Что нас теперь ждет? — спросила сквозь слезы Айша у брата и племянника.

Ответил ей Вади.

— Теперь у нас начинается совершенно другая жизнь, и лишь Аллах знает, что будет потом.

В этот вечер Сальма, Айша и Аниса начали упаковывать вещи, дожидаясь, пока Вади найдет способ переправить их в Иерихон.

Всю ночь они провели в одиночестве, вознося молитвы Всевышнему, чтобы Мухаммед и Вади поскорее вернулись домой. Но дни проходили за днями, а женщины так и не знали, что с ними сталось. Время от времени забегала Марина, сообщая кое-какие новости.

Когда она впервые пришла в дом Мухаммеда после того, как он попросил ее уйти и больше не возвращаться, Сальма испугалась, Аниса разозлилась, зато Айша приняла ее с той же сердечностью, что и всегда.

Марина никогда не оставалась в доме дольше нескольких минут — вполне достаточно, чтобы поделиться новостями и убедиться, что со всеми тремя все в порядке, и они ни в чем не нуждаются.

— Что за наглая особа! — бросила Аниса после того, как Марина пришла в первый раз.

Но Айша резко одернула ее, не позволив сказать больше ни слова.

— Не смей ее осуждать, — сказала она. — Марина — моя лучшая подруга, и она приходит сюда лишь потому, что хочет нам помочь.

Сальма постаралась успокоить невестку и золовку.

— Не сомневаюсь, что она хочет как лучше, но думаю, ей стоит оставить нас в покое. Мухаммед однозначно дал понять, что не желает ее здесь видеть.

— Мой брат оскорблен, и у него есть для этого основания, — ответила Айша. — Но Марина никогда не была нашим врагом, и он это знает.

Именно от Марины они узнали, что ООН добилась заключения мира между обеими сторонами, который должен был вступить в силу с 11 июня. В этот день Вади вернулся домой. Он был совершенно измучен, его одежда насквозь пропиталась кровью и пропахла горечью.