Грег Гамильтон - Безнадежное дело

Джо. Почему?

Джина. Он ко мне охладел.

Джо. Разве такое возможно?

Джина. Он больше от меня не балдеет!

Джо. Это я ему посоветовал.

Джина. А я думала, что причина – эта девица Кенди.

Джо. Звезда телевидения!

Джина. Какая, к черту звезда! Настоящая женщина должно поражать воображение. Мгновенно и напрочь!.. И вам уже все равно, прогуливается ли она по подиуму или торгует сигаретами на углу. А у этой – ноги кривые!

Джо. Что-то не замечал. Так вот почему он от нее не балдеет!

Джина. Еще бы. Поэтому она и уговаривала вас приударить за мной.

Джо. Хочет подстраховаться.

Джина. С такими ногами!.. Напрасно она волнуется. Меня больше не интересует мясная промышленность.

Джо. Они оба бояться, что развод может потрепать Цезаря.

Джина. Я не сильна в юриспруденции, но даже если на что-нибудь имею право, я этим не воспользуюсь. Достаточно того, что в финале этой истории, я оказалась в заведении со столь оптимистичным названием.

Джо. Хотите еще раз рискнуть?

Джина. Вы же сами сказали, что третий выстрел может оказаться удачным. Я слышала, вы хороший стрелок, Джо? Насколько хороший?

Джо. Однажды я убил человека с расстояния в полмили. Это был враг и он готовился поразить кого-то из наших, но я этим не горжусь.

Джина. Хотите, попаду в вас метров с трех? Ближе никак нельзя, потому что тогда вы сможете оценить ту, кто вам противостоит, всего лишь фрагментарно, а здесь важна общая картина.

Джо. Я хочу жить. И по возможности, без мрачных воспоминаний. Это плохо влияет на качество сна.

Джина. Как напарник я вам не подхожу. Как снотворное, вы меня не воспринимаете. Какая тебе нужна женщина, стрелок?

Джо. Большинство мужчин связывают возможность перемен к лучшему с появлением в их жизни женщины, которая до сих пор пребывала где-то за поворотом. Вот сейчас мотор ее машины забарахлит у ворот его ранчо, где он занят обычным для себя делом – колет дрова. Она крикнет: «Эй, кто-нибудь!» И эхо отзовется: «Эй!..» Он вздрогнет, выронит топор, обойдет дом и приблизится к ней не расстояние прямого выстрела. Идут дни, в ожидании призыва о помощи, он уже снес пол-леса, но никто не зовет. Эхо умчалось туда, где оно нужнее, и наш герой мало-помалу начинает понимать, что нет ничего лучше профессии дровосека, доброго глотка виски и вечерних посиделок у костра в обществе дружественно настроенной к нему собаки. Ожидание – слишком ненадежный банк, леди. Не вкладывайте в него своих надежд.

Джина. Косите под глухого, Джо? И правда, что еще вам остается за наименее дров? Как занятно познавать мир! Было время, когда я совершенно серьезно считала, что идеальный мужчина – это герой из вестерна: профиль, который изваяли стихии, взгляд, способный остановить пулю переполняющим его презрением, никого не боится, нигде не задерживается надолго, потому что завтра утром надо преследовать бандитов, но в глубине души не прочь осесть с какой-нибудь красоткой у истоков какой-нибудь реки… Что же мы имеем здесь? Наш герой, гроза бандитов, куксится только от того, что такая женщина, как я, предлагает ему себя, в то время, как любой другой на его месте рыдал от счастья. Хочешь, я верну Цезаря, и твоя Кенди на всех телеэкранах будет заливаться слезами?

Джо. Не хочу.

Джина. И я не хочу. Мне не нужны ни Цезарь, ни его миллионы. Мне нужен ты!

Джо. Джина и Джо – пара комиков из популярного шоу. Захлебнетесь от смеха!.. Люди, которые исповедуются, обычно просят, что-нибудь посоветовать. Что бы я мог посоветовать себе, если б в этом возникла необходимость? Большую часть жизни мною руководили страсти. Я любил до умопомрачения и ненавидел так, что однажды запросто мог убить одного мерзавца, если бы в эту минуту на мне не повисли трое, мешая сделать это. Ради разных людей я совершал невозможные вещи, которые никто из них не только не оценил, но даже не заметил. Им это просто не было нужно, а уж я то старался!.. В конце концов, я перестал быть самим собой. С легкой руки одного летописца, человека, предавшего другого, стали величать Иудой. Как назвать человека, предавшего себя? Мне надоело жить страстями. Я хочу просто жить.

Джина. У меня большая родня в Италии. Дяди, тетки, племянники и кузены – как у многих. Мы часто ездим в гости друг к другу, собираемся вместе по праздникам. Ни одно событие в семье не остается без внимания. Еще девчонкой я начала подозревать, что отличаюсь от всех них, но не могла понять, чем именно. Прозрение пришло с возрастом. Эти люди жили, как живется и принимали все, что им дарила жизнь с показным энтузиазмом или с показной скорбью, а в общем, одинаково равнодушно. Им были чужды страсти!.. Близким мне людям… Когда я впервые задумалась над этим, то была потрясена. Оказалось, что в Америке люди устроены точно так же. Вы могли пошутить надо мной, Джо. Но вы не могли знать, как я к этому отнесусь. Значит, вы не шутили.

Джо. Я не знал, что мои слова вас так заденут, поэтому сожалею о сказанном.

Джина. Не извиняйтесь, сэр! Каждый из нас имеет право на тоску. Пора возвращаться к звездам. Оттуда сверху все воспринимается совершенно иначе: плоско и без подробностей… Никаких тебе прерий, шерифов, преследующих бандитов или безумных идей по поводу совместного проживания в верховьях Миссисипи. И никаких страстей. Попрошусь назад, в авиакомпанию. Буду созерцать океан с высоты в шесть миль, выслушивать идиотские признания подвыпивших парней. И может быть однажды, когда остановятся двигатели, вы, Джо, выйдите из своего бара, поинтересоваться, отчего в мире вдруг стало так тихо.

Джо. Двигатели не остановятся. Перестаньте даже думать об этом!

Входная дверь распахивается, пропуская Кенди, Цезаря и Грегори.

Оживление, которое их сопровождает, заставляет предположить, что компания явилась навеселе.

Ватерлоу. Привет всем, леди и джентльмены.

Кенди. Кажется, мы застали вас в разгаре интересной беседы!

Грегори. Скорее «да», чем «нет». О чем шла речь?

Джо. Об особенностях двигателей последней модели «Боинга». Они очень экономичны.!

Джина. и бесшумны настолько, что, когда вы колете дрова.

Ватерлоу. А при чем тут дрова?

Кенди. Они необходимы для того, чтобы разжечь камин, дорогой.

Ватерлоу. Так давайте же, разожжем!