Еврипид - Ифигения в Авлиде

О судьба и опыт старца! Дайте мне снасти любимых!

Речь ведет он о грядущем. Но звучит угроза в ней.
Старик бросается на колени перед царицей.

Встань, никто тебя не тронет; отвечай же, не робей!

Я ль тебе и детям царским верой-правдой не старался?

Помню, помню, старец верный, ты всегда таким казался.

К Агамемнону с приданым я невестиным попал.

Да, со мной ты в Аргос прибыл: муж тебя не покупал…

Оттого и сердцем предан я тебе, а не царю…

Тайну мне, скорее тайну! Брось все это, говорю.

Так узнай же: царь-родитель дочь свою убить собрался.

Что такое? Бредишь, старый? Ты… Ты просто помешался…

Шею белую малютке царский нож его пронзит!

Горе, горе мне!.. Безумьем занедужил царь Атрид…

Ум его здоров для прочих… Для своей семьи хворает…

Но какой же демон сердцем Агамемнона играет?

Тот, что рек через Калханта: уготовьте кровью путь.

Путь? Куда же он намерен через кровь ее шагнуть?

Путь к чертогам Дарданидов [35]за спартанскою царицей…

Как? Елену выкупают кровью этой голубицы?

Царь-отец перед богиней заколоть ее готов.

И придумал брак, чтоб вызвать нас из царских теремов?

Да, царица, брак с Ахиллом в самом деле брак завидный.

О дитя мое, на горе мы с тобой спешили, видно…

Плачь, царица, плачь, царевна: дерзок страшный грех отца.

Силы нет… О, лейтесь, слезы, лейтесь с белого лица!..

Плачь… слезами не оплачешь ты родного мертвеца.

Как же ты проведал, старец, про несчастье наше злое?..

Царь, взамен письма, со мною посылал тебе другое…

С приказаньем иль с отказом Ифигению везти?

О, с отказом: он в то время на благом стоял пути…

Где ж письмо? Зачем не отдал ты тогда его мне в руки?

Менелай меня ограбил – вот виновник вашей муки…

Чадо дивной Нереиды, ты внимал ли нам, Пелид?

Да, тебя мне жаль. Обида гневом сердце мне палит.

Брак твой выдуман, чтоб легче здесь зарезать им малютку.

Но недешево заплатит царь Атрид за эту шутку.

О, внемли моим моленьям, смертный сын богини дивной,
Посмотри, о, мне не стыдно, обнимать твои колени,
Эту царскую гордыню я топчу перед тобою,
За спасение ребенка мать свой сан приносит в жертву…
Над моею долей горькой сжалься, чадо Нереиды,
Пожалей о той, носившей имя славное Ахилла,
Пусть без права, пусть на горе, все ж она его носила…
Для тебя ее одела, для тебя везла в Авлиду
Чтоб прияло ложе брака трепетавшую голубку…
О, позор… О, неужели ж ты отдашь ее убийцам?
Нет? Не правда ль? Заклинаю и щекою, и десницей,
Материнскою любовью, честью имени, которым
В западню нас заманили, истерзали, убивают…
У царицы Клитемнестры нет прибежища на свете,
Кроме праха ног Ахилла – а над ней с ножом безумец…
А вокруг нее – солдаты: гордость родины и слава, —
Но для женщин слабосильных страшны жесткие их руки…
Если ты подашь мне помощь – спасена; откажешь – гибну…

О муки материнства: в вас любовь,
В вас и печаль, и жертвы за ребенка!

Мой дух мечтой высокой напоен,
И, горести людские понимая,
Он спесь удач не ценит. Сердце мне
Умеренно волнуют и печали
И радости… Расчет, простой расчет
Нас убедит, что лучший вождь – рассудок,
Да, это он порой нам говорит:
“Не размышляй – так лучше, надо делать”.
Порою же трудом измучит ум…
На высях гор благочестивый муж
Меня взрастил в немом повиновенье,
И я умею слушаться. Пока
Атриды нас вели ко благу, первый
Я был за них… Но злому – я не раб,
Свободным быть и в Трое я сумею,
И вольная не задрожит рука
Венцом побед увить алтарь Арею.
Ты, бедная, из самых близких рук
Приявшая страданье, сколько хватит
В деснице сил и в сердце сожаленья,
Я все отдам тебе, и дочь твоя
Зарезана у кораблей не будет…
Игру свою Атрид мне показал,
Я понимаю хорошо, что имя
Мое он сплел с убийством неразрывно,
Чтобы убийцей всякий мог назвать
Пелида, пусть ножа он не касался…
О да! во всем виновен он, Атрид;
Но и Ахилл, останется ли чистым,
Когда к нему прибывшую на брак
В его глазах заколют… О царевна
Несчастная!.. Вообразить себе
Весь этот стыд и муки! Грустный жребий!
Я был бы самый жалкий из мужей,
Червяк, ничто, и ниже Менелая,
Злым духом [36]был бы зачат, не Пелеем,
Когда б терпел, что именем моим
Играет царь, как топором разбойник.
О нет!..
Клянусь царем, вскормленным пеной вод,
Отцом меня носившей Нереиды:
Перста концом коснуться не дерзнет
Ее одежд властитель Тиндариды,
Не то пускай в сиянье процветет
Сипил [37], гнездо, откуда Танталиды, —
А Фтии блеск забвение пожрет!..
А ты, провидец-жрец, тебе едва ли
Достанется на тризне пировать:
О краснобай, пусть только раз удачно
Предскажет он, а сотни раз солжет,
О промахах никто и не помянет…
О браке ль я жалею? Нет, невест
Искать Пелид не станет, – ложа ищут
Ахиллова десятки тысяч дев.
Но эта дерзость Агамемнона
Распорядиться именем, как вещью…
Иль попросить меня не мог Атрид,
Чтоб я привлек сюда приманкой брака
Царевну, дочь его. Конечно, мне
Царица-мать ее без долгих споров
В Авлиду бы доставила, и здесь
Пелеев сын, пред волею ахейцев
И пользой их склоняясь, может быть,
Им отдал бы невесту сам… Добро ж,
Надменные вожди, вы ни во что
Не ставите Пелида!.. Этот меч
Себя покажет, а покуда Троя
Еще в крови не тонет, мой клинок
Мне выкрасит тот дерзкий, что похитить
Попробует из рук моих царевну.
Послушай же, царица: ты во мне
Увидела спасителя и бога —
О я, не бог, но я тебя спасу.