Фридрих Горенштейн - На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного

Старица Филя.Святой блаженный, нет боле на Руси чудес! За грехи наши покинули Русь чудотворцы, а и Мать Божья Варваринская за грехи наши обесена! (Плачет.) И ты покидаешь нас!

Василий Блаженный.Есть на Руси святые, и Мать Божья не покинула Русь. Вот она – святая Мать Московская! (Входит Анница с младенцем на руках, окруженная детьми разного возраста, подходит к Василию Блаженному, становится перед ним на колени. Василий Блаженный крестит ее и умирает.)

Анница.Дети, тело святого перенесем в великую церковь, ибо творил чудеса, также и упрекал царя во всех его жестокостях и во всех его угнетениях, каким подвергал народ.

Николка (входит с плачем). Дядя Петля Лобов от отчаяния утопился в московском омуте, один я теперь на миру! (Плачет.)

Старец Калист.К ней иди, к Матери Московской, она примет! (Николка подходит к Аннице, та кладет руку ему на голову.)

Женщина.Анница блаженная, как нам жить?

1-й крестьянин.Святая, на кого нам надежду иметь?

Анница.Вы надейтесь на Бога – Вседержителя. Молитесь на восток, где алтарь. Когда-нибудь с востока, где встает солнце, придет второй раз Иисус Христос, чтоб судить людей. (Народ с молитвой, взяв тело Блаженного, уносит его под звон колоколов.)

Книгописец Кузьма Долгой.Уж нощь, вельми темно. Ох, голова моя болит, не могу и писати. (Пишет.)

Книгописец Максим.Хочется есть и пить, сести да позавтракати, хотя пост. (Пишет.)

Книгописец Яков.Час ужина, не заутреня. С шести ужинают. (Пишет.)

Книгописец Максим.Хочется ести и пити. Како мене бесится, коли поставят кисель с молоком, ох-ох! (Пишет.) Подай, Господи, пива сего напиться! (Крестится, потом чешется.) А работа мне трудна, ох, лихо мне сего писати, и еще ох! (Чешется.) Мешает работе короста, и поести бы, помыться. О, святой Николай, пожалуй, избави от коросты сей. (Крестится и чешется.)

Книгописец Кузьма.Хочется спати, и недомогание терплю. Ох, ох, голова моя болит, не могу и писати. А уж ночь, лег бы спати. (Зевает.) Святой Пантелеймон, дай помощи, а, святой Пантелеймон, поспеши, уж глаза спати хотят. (Крестится, зевает.) Ой, лихо мне сего пупыря терпеть, голова моя болит, и рука се терпеть не может. (Пишет.) Лихо перо, не вольно им писати. (Смотрит написанное.) Не тычь же в бок, нечистый, не лезь же в грех, что такое не то написал! (Рвет страницу.)

Книгописец Максим.От голода потемно написал, видать. И у меня бывает: вместо «хляби» «хлебы» писал, не «купей», а «кисель» писал. От голода все то. (Чешется.) И от коросты. Не «водя», «вода» написал. (Рвет страницу.)

Переплетчик Иванов.Ведомо же, где будет пометано, сиречь ошибочно писано или криво писано, то или с другом беседа, или в малоумии своем шукаете иное, не то, что помышляешь. Да описался вслед своей грубости, с другом беседуя. Придет книгохранитель отец Пафнутий Раков, то не пощадит. Так-то, книгописец Кузьма Долгов да ты, книгописец Максим, в миру Сантомир, да ты, книгописец Яков.

Книгописец Кузьма Долгой.Ты, переплетчик Олексей Иванов, сын Кабаков, свой урок делай, а в наш не впутывайся. Твое дело – наружное украшательство, наше же есть – внутреннее, духовное слово.

Переплетчик Иванов.То, что говоришь, книгописец Кузьма, нарекаю неразумением. Дело переплетное – древнее, и в Киевской Руси переплетали, исполняя с рукохудожеством. В древнем Киево-Печерском монастыре был монах Никон, переплетчик. Другой монах – Феодосий, прозван впоследствии Блаженный, прял для него нитки и делал драгоценные камни: зернь, скинь, тиснение серебра и золота, чернь, рисунки, финифть, тяжелые оклады.

Книгописец Кузьма.Святой отец Максим Грек написал слово об обличении начетчиков православных: «Вы книги моих словес обильно украшаете серебром и златом, силу же писания в них моих велений неже приемлете, неже исполняя и продать хотите». Так ли, старец Герасим Новгородец?

Старец Герасим Новгородец.Истинно, за богатым убранством не умеют читать красоты духа. Яко растворенный мед от единого сосуда пьем златою чашей, от того же серебряной чашей, так же и деревянной, не едина ли сладость пьющему бывает и веселье? (Пишет.)

Книгописец Максим.Сладость да веселье бывают от дела благоугодного. Переписка и писание текстов церковных – то истинное дело благородное и религиозный подвиг. Как переписывал апостол патриарший библиотеки, то делал с весельем.

Книгописец Яков.А мне весела посадская книга, переписыванье на продажу – «Азбука о голом и небогатом человеке», «Повесть о ерше», «Повесть о куре и лисице» да прочие. А писец пишет скорописью, чтобы иметь достаточно заработка и избежать нужду. За изящно читательным книжным писанием писать бывает медленнее и в убожестве недостаточно пищи и пожелания потреб тленных. Во иные книгописатель пишет книгочтею вольно, в монастырях же пишет, что велено. Ныне вот велено писать Житие святое царя Ивана Васильевича, вовсе мало часа имеем для заработка, и то голодно.

Переплетчик Иванов.Так за разговором дорыщетесь до кур, сиречь до петухов, а урок книгохранителя Пафнутия Ракова не сделаете. Чуете, уж идет? (Слышны шаги. Входит книгохранитель Пафнутий Раков и два плечистых послушника – Леонид и Иосиф. Книгописцы и переплетчик встают и кланяются.)

Пафнутий Раков.Книгописцы, каждый имеете свой урок по писанию Жития святого государя Ивана Васильевича, и в скольких листах писано. Ты скажи, книгописец Кузьма Долгой!

Кузьма Долгой.Отец святой Пафнутий, пишем старательно, однако тяжко разуметь. Шаблоны смотрим для переработки в Житие царя Ивана Васильевича.

Пафнутий Раков (недовольно). Про шаблон Жития святого сказывал многажды. Образцы, по каким составляются Жития святого: его происхождение от благочестивых родителей, ранние подвиги, послушание, в случае Жития святого государя – послушание Господу, раздача бедным имущества, при Житии государя – раздача милостей государевых. Мученические подвиги в бедности, при Житии государевом – мученические подвиги в государевых тяготах и награда Божья. Так ли делаете, скажи ты, книгописец Максим именем Сантомир!

Книгописец Максим.Отец святой, старание имеем, однако тяжко!