Валентин Герман - Философская драма. Сборник пьес

ПИЛАТ:С запиской?

АФРАНИЙ:С запиской. Точно так, как вы и предполагали, прокуратор. «Возвращаю проклятые деньги»!..

ПИЛАТ (помолчав): Воображаю, что было у Каифы!

АФРАНИЙ:Да, прокуратор, это вызвало очень большое волнение. Меня они пригласили немедленно.

ПИЛАТ:Это интересно, интересно…

АФРАНИЙ:Осмеливаюсь возразить, прокуратор, это не было интересно. Скучнейшее и утомительнейшее дело. На мой вопрос, не выплачивались ли кому деньги во дворце Каифы, мне сказали категорически, что этого не было.

ПИЛАТ:Ах, так? Они отказались?

АФРАНИЙ:Отказались, игемон.

ПИЛАТ:Ну что же… не выплачивались, стало быть – не выплачивались. Тем труднее будет найти убийц.

АФРАНИЙ:Совершенно верно, прокуратор.

ПИЛАТ:Довольно, Афраний, этот вопрос ясен. Перейдём к погребению.

АФРАНИЙ:И вновь я вынужден просить вас… отдать меня под суд.

ПИЛАТ:О, Афраний, не провоцируйте меня: отдать вас под суд было бы преступлением. Вы достойны наивысшей награды. Я надеюсь, казнённые погребены?

АФРАНИЙ:Да. Но – лишь двое из троих.

ПИЛАТ:Что такое? Почему?..

АФРАНИЙ:Видите ли… В то время, как я сам занимался делом Иуды, команда тайной стражи, руководимая моим помощником, достигла холма, когда уже наступил вечер… Одного тела на верхушке она не обнаружила.

ПИЛАТ (вздрогнув): Ах, как же я этого не предвидел!..

АФРАНИЙ:Тела Дисмаса и Гестаса с выклеванными хищными птицами глазами были на месте. Агенты тотчас же бросились на поиски третьего тела. Но – увы!.. Безуспешно… Там был замечен поблизости некий человек, на которого указали двое солдат из оцепления (их во время грозы придавило деревом, и они долго не могли из-под него вылезти): он якобы пронёс мимо них что-то вроде мёртвого тела… Куда, что – они не заметили. Мы задержали этого человека и привезли сюда. Этот человек…

ПИЛАТ (перебивая): Левий Матвей!..

АФРАНИЙ:Да, прокуратор… Да вы просто– ясновидящий!.. Левий Матвей, бывший сборщик податей, прятался в пещере на северном склоне Лысого Черепа, дожидаясь тьмы. Но тела Иешуа Га-Ноцри при нём уже не было. Когда стража вошла в пещеру с факелом, Левий впал в отчаяние и злобу. Он кричал о том, что не совершил никакого преступления и что всякий человек, согласно закону, имеет право похоронить казнённого преступника, если пожелает.

ПИЛАТ:Его пришлось схватить?

АФРАНИЙ:Он не хотел показать, где он похоронил (или спрятал) тело Га-Ноцри.

ПИЛАТ:Ах, если бы я мог предвидеть!.. Мне нужно повидать этого Левия Матвея…

АФРАНИЙ:Он здесь, прокуратор.

ПИЛАТ (после продолжительной паузы): Благодарю вас за всё, что сделано по этому делу. Команде, производившей погребение, прошу выдать награды. Сыщикам, что не уберегли Иуду, – выговор. А Левия Матвея – сейчас ко мне. Мне нужны сейчас же подробности по делу Иешуа.

АФРАНИЙ:Слушаю, прокуратор.

Кланяется и выходит.

ПИЛАТ (хлопнув в ладоши): Ко мне, сюда! Светильник в колоннаду!..

Слуги вносят свет, кентурион Марк вводит Левия и – по знаку Пилата – удаляется.

ПИЛАТ (после паузы): Что с тобой?

ЛЕВИЙ:Ничего.

ПИЛАТ:Что с тобой, отвечай!

ЛЕВИЙ:Я устал.

ПИЛАТ (указав на кресло): Сядь.

Левий Матвей садится на пол возле кресла.

Объясни, почему не сел в кресло?

ЛЕВИЙ:Я грязный, я его запачкаю…

ПИЛАТ:Сейчас тебе дадут поесть.

ЛЕВИЙ:Я не хочу есть.

ПИЛАТ:Зачем же лгать? Ты ведь не ел целый день, а может быть и больше. Ну хорошо – не ешь… Я призвал тебя, чтобы ты показал мне, куда ты спрятал тело Га-Ноцри.

ЛЕВИЙ:Игемон… Ты отнял у него жизнь!.. Тебе мало этого? Тебе нужно ещё и тело? Для чего? Не волнуйся, сейчас оно там, откуда даже я не смогу его тебе вернуть.

ПИЛАТ:Где? Я не прошу тебя его вернуть. Ты только покажи: где?..

ЛЕВИЙ:Это ничего не изменит. Ты не сможешь его оттуда взять.

ПИЛАТ:Ты скажи!

ЛЕВИЙ:Я скажу. Но ты даже не сможешь убедиться в правдивости моих слов.

ПИЛАТ:Почему?

ЛЕВИЙ:Я опустил его в зыбучую трясину Дьяволова болота, что на том берегу Кедрона. Там всё, что туда попадёт, исчезает без следа. Было тело, и – нет тела. И никто никогда его из этой трясины не извлечёт назад…

ПИЛАТ:Это правда?

ЛЕВИЙ:Я же сказал, прокуратор, что у меня нет доказательств правдивости моих слов. Тебе остаётся только одно – верить.

ПИЛАТ:Верить?.. Ну предположим, что это так. А зачем ты это сделал?

ЛЕВИЙ:Зачем?.. Это… у меня… такая причуда: пусть он уйдёт из мира вещей… в мир слов!..

ПИЛАТ:В мир слов?

ЛЕВИЙ:Да. В мир слов!..

ПИЛАТ:В мир… слов!.. Кстати, о словах… Покажи мне хартию, которую ты носишь с собою, и где записаны слова Иешуа.

ЛЕВИЙ:Хотите отнять?

ПИЛАТ:Я не сказал тебе – отдай, я сказал – покажи.

Левий достаёт из-за пазухи хартию и отдаёт Пилату, который тщетно пытается разобрать его каракули.

Возьми.

Помолчав.

Ты, как я вижу, книжный человек, и незачем тебе, одинокому, ходить в нищей одежде, без пристанища… У меня в Кесарии есть большая библиотека, я очень богат и хочу взять тебя на службу. Ты будешь разбирать и хранить папирусы, будешь сыт и одет.

ЛЕВИЙ (встает): Нет, я не хочу.

ПИЛАТ:Почему?.. Я тебе неприятен? Ты меня боишься?

ЛЕВИЙ:Нет, потому что ты будешь меня бояться. Тебе не очень-то легко будет смотреть в лицо мне, после того как ты его убил.

ПИЛАТ:Молчи!.. Молчи… Возьми денег.

Левий отрицательно качает головой.

Ты, я знаю, считаешь себя учеником Иешуа, но я тебе скажу, что ты не усвоил ничего из того, чему он тебя учил. Ибо, если б это было не так, ты обязательно взял бы у меня что-нибудь. Имей в виду, что он перед смертью сказал, что – никого не винит. И сам он непременно взял бы что-нибудь… Ты – жесток, а тот жестоким не был. Куда ты пойдёшь?

ЛЕВИЙ (опершись на стол, шепчет ему): Ты, игемон, знай, что я в Ершалаиме зарежу одного человека. Мне хочется тебе это сказать, чтобы ты знал, что кровь ещё будет.

ПИЛАТ:Я тоже знаю, что она ещё будет. Своими словами ты меня нисколько не удивил. Ты, конечно, хочешь зарезать меня?

ЛЕВИЙ:Тебя мне зарезать слабо. Я не такой глупый человек, чтобы на это рассчитывать. Но я зарежу Иуду из Кириафа. Я этому посвящу остаток жизни.

ПИЛАТ (манит его пальцем): А вот этого тебе сделать не удастся, ты себя не беспокой. Иуду этой ночью уже зарезали.