Александр Корнейчук - Платон Кречет

Секретарь обкома. Случай у вас, Христина Архиповна, незабываемый…

Быстро выходит сестра Оля, навстречу — Степа.

Степа. Ну как?

Оля. Что-то с сердцем. (Тихо.) Очень тяжело… (Уходит.)

Секретарь обкома. Что она сказала?

Степа. Тяжело идет операция.

Вышла Валя.

Ну?

Валя молчит.

Ну? Скажи… почему ты молчишь?

Валя. Все шло хорошо, но вдруг пульс начал падать, падать, потом исчез, и сердечных тонов не стало. Платон Иванович страшно побледнел и сделал укол в сердце. (Ушла.)

Пауза.

Терентий Осипович. Что же теперь?..

Возвращается Валя.

Секретарь обкома. Есть ли хоть какая-нибудь надежда?

Валя. Не знаю, ничего не знаю. (Снова уходит в операционную.)

Берест. Сердце! Выдержит ли сердце?

Пауза. Из операционной выходит Кречет, в белом халате, и только руки темные — они в резиновых перчатках. Замерли все, смотрят на него. Приближается Кречет, останавливается посреди лестницы. Его окружили и боятся спросить. Большая пауза.

(Взволнованно.) С чем пришли, товарищ Кречет?

Платон (медленно снял маску, обвел всех взглядом). Думаю… (Пауза.) Он будет жить.

Берест. Спасибо, Платон Иванович… Большое спасибо.

Платон (увидел Лиду). Лида!..

Платон сделал несколько шагов к ней, пошатнулся и вначале как бы облокотился на перила, потом упал на ступени в обмороке.

Лида. Платон! (Бросилась к нему.)

За ней пошли все, окружили его.

Терентий Осипович (нагнулся над ним, тихо говорит). Расстегните… Шприц… Камфару…

У Кречета. Степа, Валяи Оля.

Степа (несет цветы). Валя, эти цветы на меня так действуют, так действуют, что я больше не могу…

Валя. Я вижу. Принеси воды.

Степа. Сейчас. Оля, тебя просит Терентий Осипович, он там в саду.

Оля. Позови его сюда.

Степа. Он не может прийти. Ступай, Оля, на одну минуточку.

Оляуходит.

Валя. А чего ты стоишь? Мне нужна вода.

Степа. Валя, наша эпоха — эпоха величайшего напряжения, когда мы не только переделываем мир, но и в себе уничтожаем…

Валя (перебивает). Степа, чего ты хочешь — говори прямо.

Степа. Мы уйдем отсюда не раньше, чем в два часа.

Валя. Ну и что?

Степа. В нашу эпоху трамваи в нашем городе ходят до двенадцати ночи, а позже их не будет… Живу я на окраине… Там темно, ну и, понимаешь, небезопасно…

Валя. Оставайся здесь.

Степа. Неудобно, Валя. Я чувствую, что по известному закону диалектики придется мне пойти к тебе…

Валя. Можно, можно. Я дам тебе ключ от комнаты, и ты пойдешь ко мне. А я, согласно этому же закону, останусь здесь.

Степа. Тебе, Валя, здесь оставаться неудобно. Наша эпоха…

Валя. Степа, ступай принеси воды. Этот букет я поставлю в вазу, а тебя прошу: выпей там три стакана и успокойся.

Степа. Валя! (Обнимает ее.) Неужели ты не чувствуешь нашу бурную эпоху?

Валя. Чувствую, чувствую… Ступай…

Входят Терентий Осиповичи Оля.

Терентий Осипович. Смотри, Оля, теперь ты понимаешь, зачем я тебя звал?

Оля. Степа, это нечестно!

Валя. Терентий Осипович, скоро Платон придет. Пора идти.

Терентий Осипович. Сейчас пойдем. Степа, собирайся.

Входят Мария Тарасовнаи Христина Архиповна.

Мария Тарасовна. Вы уж здесь сами хозяйничайте, а я пойду в больницу.

Степа. Еще рано. Сейчас пять, а Платон Иванович выйдет в семь.

Мария Тарасовна. Не могу я больше ждать. Христина Архиповна, если что нужно будет — Валя поможет.

Христина Архиповна. Идите спокойно. Сама управлюсь. На целую сотню готовить приходилось — и то справлялась. А здесь что…

Валя. Мария Тарасовна, прошу вас, Платону ни слова о встрече.

Мария Тарасовна. Да не скажу я ни слова. Кончайте, дети, и идите отдохните.

Валя. Успеем.

Степа. Смотрите же, Мария Тарасовна, Платону — ни слова.

Мария Тарасовна. Ладно, ладно… (Ушла.)

Терентий Осипович. Христина Архиповна, тащите сюда две корзины. Пора за пивом идти.

Христина Архиповнаушла, тут же вернулась, внесла корзины и вышла.

Степа, бери одну и идем.

Степа. Оля, может, ты пойдешь, а я тут Вале помогу?

Терентий Осипович. Верно, идем, Оля, пройдемся.

Валя. Степа, бери корзину и иди.

Степа. Терентий Осипович, может, вы один пойдете?

Терентий Осипович. Что ты, не смогу.

Степа. Оля, может, ты все-таки пойдешь?

Валя. Степа, никуда Оля не пойдет, ты же мне будешь только мешать. Ступай, сейчас же ступай.

Степа (прижал корзину к сердцу, поет). «Валя, ты меня не любишь, Валя, ты меня погубишь, Валя, сюда я больше не вернусь… Прощай, прощай, прощай!..»

Терентий Осипович. Видишь, Оля, дело серьезное.

Валя (в ответ поет на мотив «Дывлюсъ я на нэбо»). «Гляжу на тебя я и не понимаю… Скажите, друзья, мне, за что я люблю, за что я люблю… дурня такого…»

Терентий Осипович. Вот тебе, Степа. Оставайся здесь, так как с дураком я принципиально идти не могу. Оля, прошу.

Валя. Терентий Осипович, смотрите, а то я и вам кое-что сказать могу.

Терентий Осипович. Нет-нет, не надо. Степа (поет на мотив «Цветок душистых прерий»), «пойдем, дружок, отсюда — нас здесь не понимают». Идем, идем!

Степа. Идем!

Терентий Осипович и Степа (подняв вверх корзины). Идем!

Терентий Осипович. Пошли.

Уходят.

Валя. Наконец избавились. Кончай, Оля, скорее.

Оля. Через пять минут закончим. Кажется, все в порядке.

Валя. Вот здесь еще немного. (Поправляет цветы.) Так, Христина Архиповна, мы пошли.

Голос Христины Архиповны. Идите, идите.

Уходят.

Христина Архиповна (входит). Как убрали! И в раю, верно, не лучше… Настоящая жизнь пошла. А я в девятнадцатом году…

Звонок. Христина Архиповнауходит, возвращается вместе с Лидой.

Лида (в дорожном костюме). Платон Иванович дома?

Христина Архиповна. Нет, ждем. Сегодня выходит из больницы. Вы подождете?

Лида. К сожалению, не могу. У меня поезд в семь десять.

Христина Архиповна. Далеко едете?

Лида. Далеко.

Христина Архиповна. В командировку?