Владимир Сорокин - Занос

Быстрое золото… — думал он обрывочно, поглядывая вскользь на изваяние, — быстрое золото и чистая вода… ледяная вода… ни рябинки, ни следа… слава Богу, что я донес, не споткнулся… шестьдесят девять килограммов золотого песка… какие подробные ботинки у него… даже шнурки выточили… какая же это фирма… неужели старый добрый «Edward Green»?

Время словно остановилось, золото перетекало из сундука в воду, Михаил работал все спокойней и уверенней, словно делал это каждый день. Дыхание его стало ровным, вернулось внутреннее равновесие, а вместе с ним и чувство глубокого, полного удовлетворения. С каждой пригоршней золотого песка в темную воду уходило тяжкое, вязкое беспокойство последних месяцев, а вместе с ним и накопившиеся за эти месяцы душевная усталость и смутная тревога.

«Как хорошо, что это случилось…» — думал он.

Наконец, золото было вычерпано из сундука. И тут же Хранитель кинул в сундук сало, захлопнул крышку, они с Проводником подхватили опустевший сундук, пошли в сторону от изваяния и размашисто водрузили сундук на широкую черную тарелку на треножнике, которую Михаил заметил только теперь. В тарелке вспыхнул газовый огонь, охватил сундук и вскоре грубые доски его затрещали в голубоватом пламени. Хранитель и Проводник подошли к Михаилу, повернулись к изваянию.

— Да здравствует Великий Медопут! — громко и торжественно произнесли они и склонились в глубоком поясном поклоне.

Михаил, по-прежнему стоящий на коленях, тоже склонился, лицо его нависло над водой. И вдруг четыре крепкие руки схватили его и с силой швырнули в дыру. Он вошел в воду, успев выкрикнуть «что?» и больно ударившись пятками о край дыры, заставив пол угрюмо загудеть. И закричал в эту ледяную, темную, смертельно объявшую его воду так неистово и отчаянно, что проснулся.

Подмосковный дом Михаила в коттеджном поселке «Светлые ручьи» на 1-ом Успенском шоссе. 1 марта 2009 года. 9.02 утра. Спальня. Михаил и его жена Ната в постели.

Михаил (потирает лицо, тяжело вздыхает) Уа-а-а-ах… надо же…

Ната (обнимает его) Милый, ты так нежно стонал во сне. (игриво) Кто же тебе приснился?

Михаил (приподнимается на локтях, садится) Фу-у-у-у… хрень какая…

НатаЧто?

Михаил (смеется в изнеможении) Какая чушь! Надо же…

НатаНе групповая любовь?

МихаилЕсли бы…

Ната (обнимает его) А я была в твоем сне?

МихаилК сожалению, нет.

Ната (надувает пухлые, недавно надутые губы) Ну вот! Всегда так у тебя.

МихаилЗнаешь, мне приснилось, будто я… (смеется, откидывается на подушку) Нет, это пиздец какой-то!

НатаНу. Не ругайся с утра. У вас сегодня Великий пост начался.

МихаилБудто я делал такой… занос…

НатаЗанос? Как это?

МихаилТакой сундук, полный золота… золотого песка… (шарит на мраморном столике сигареты, закуривает) я нес этот сундук… золотой песок… я сыпал его в такое… круглое… типа очка… (смеется)

НатаЭто просто «Граф Монтекристо»!

Михаил (вспоминает) А! Я же еще Стаса видел.

НатаСтаса?

МихаилДа, Стаса. (становится серьезным, курит) Мы с ним ехали туда… он смеялся… а я говорю: Стасик, как хорошо, что ты жив.

Ната (вздыхает) Да, тяжелый сон. А я его во сне видела сразу после похорон.

МихаилТы уже рассказывала.

Ната (прижимается к нему) Миш, ну зачем ты сразу куришь? Это вредно, мы же говорили.

МихаилЖить тоже вредно… (сильно затягивается, тушит сигарету) Который час?

Ната (смотрит на свой мобильный) Десятый.

МихаилВ десять Таня приедет.

Ната (зевает) А ко мне педикюрша к десяти ввалится. (нежно берет Михаила за гениталии) Мы утром всегда куда-то торопимся. Почему?

МихаилНу… не всегда…

НатаМишенька хочет нежного?

МихаилХочет, но…

НатаА без «но» можно? (скидывает с Михаила одеяло)

МихаилНу… можно и без «но»…

Ната снимает с себя пеньюар, умело ласкает Михила ртом, потом садится на него спиной к нему, начинает двигаться.

НатаМишеньке нравится моя спинка?

МихаилОчень…

НатаМишенька хочет свою Наточку?

МихаилОчень…

НатаМишенька любит ее сладенькую пипу?

МихаилОчень…

НатаМишеньке хорошо с Наточкой?

МихаилОчень…

НатаМишенька любит делать нежное?

МихаилОчень…

НатаЛюбит делать это с Наточкой?

МихаилОчень…

НатаЛюбит это делать и смотреть?

МихаилОчень…

НатаСмотреть на наточкину спинку?

МихаилОчень… а-а-а-а-а! (кончает)

НатаО-о-о, Мишенька кончил, так быстро?! Безумец! Безумец и террорист!

Ната слезает с Михаила, ложится рядом, обняв его.

МихаилПохмелье…

НатаА Мишенька разрешит Наточке кончить?

МихаилКонечно… фу-у-у-у… похмелье…

Ната (достает из-под кровати бархатную коробку) Ты же вроде много не пил вчера…

МихаилПольская зубровка — дерьмо. Борька ее так любит… (вспоминает, морщится) Ой, бля, они же у нас остались…

Ната (достает из коробки изящный вибратор, прикладывает к своим гениталиям) Остались…

МихаилПочему они всегда у нас ночуют? Живут в Переделкино, в двух шагах… загадка…

Ната (улыбаясь, смотрит в потолок) Загадка… загадка, Мишенька… мир, это вообще загадка… огромная…

Михаил (вытирается ее пеньюаром) Зарекаюсь пить зубровку… Боря все-таки мудак…

НатаМудак… конечно мудак… ой, какой мудак… А Мишенька возьмет Наточку за сосочек?

Михаил берет Нату за сосок.

Ната (радостно глядя в потолок) Ой… как Наточке хорошо… ей сейчас будет совсем хорошо… ой, Мишенька, твоя Наточка… твоя нежная Наточка… твоя любимая Наточка… твоя единственная Наточка… твоя Наточка, твоя Наточка, твоя Наточка, твоя Наточка, твоя Наточка, твоя Наточка… конча-а-а-а-а-ает! (кончает, отбрасывает вибратор, обнимает Михаила)

Лежат некоторое время молча.

НатаСогрей свою Наточку.

МихаилНат, мне вставать пора.

НатаНу, и вставай, противный…

Михаил (целует ее) Не дуйся.

Михаил встает, снимает с вешалки халат, подходит к трюмо жены, стоит, переводя дыхание. Отсоединяет мобильный телефон от подзарядки, включает, кладет в карман халата. Поворачивается к иконостасу, быстро крестится, кланяется.