Елена Степанян - Вильгельм Молчаливый

Гранвелла.Себя вы, принц, как видно, к ним не причисляете?

Вильгельм.Мне довелось взять в плен герцога де Лонгвиля в минувшую кампанию, но боюсь, что я обязан этим исключительно его любезности.

Гранвелла.Вы прирожденный миротворец, принц! Этим путем идут те, кто целиком полагается на собственную мудрость, а не желает зависеть от случайности, этого сомнительного союзника. Злые языки говорят, что если бы Колиньи вовремя не подхватил свою лихорадку, то еще не известно, как бы все повернулось под Сен-Кантеном. (Любезным тоном.) Глупости, конечно, но забавно! (Беря принца под руку.) Кстати, насчет вашей поездки во Францию… (Отводит его в сторону.)

Эгмонт (Аршоту). Ненавижу эту рожу!

Аршот.Осторожно, граф! Король никому так не доверяет, как Гранвелле.

Эгмонт.Конечно! Мы с вами меньше потрудились для его славы.

Гранвелла (принцу). Его величество не один раз говорил мне, что он глубоко огорчен тем, что его крестники так рано остались сиротами! Срок траура уже кончился, вам надо подумать о новой женитьбе!

Вильгельм.Я очень тронут королевской заботой! Я и сам понимаю, что мне придется жениться. Но, к сожалению, эта мысль пока не доставляет мне радости.

Гранвелла.Как только вы сделаете выбор, вам сразу же станет легче! Доверьтесь моему житейскому опыту.

И очень будет хорошо, если вы сделаете этот выбор во Франции. Вы доставите удовольствие нашему государю, поскольку он сам сейчас женится на француженке, а Генрих Второй будет просто в восторге! Вы покорили его своим дипломатическим искусством. Когда он выбирал себе заложников, он прежде всего потребовал вас, а не кого-нибудь из наших вояк.

Вильгельм.Могу сказать вам почему, мой добрый друг. Выяснилось, что мы с королем оба страстные любители соколиной охоты.

Входит герцог Альба.

Альба.Что, господа, все в сборе, можно хоть сейчас отправляться в Париж. Зачем только французу понадобилось столько заложников? Не понимаю, что мы там будем делать вчетвером!

Аршот.Веселиться, герцог! Чем еще заниматься при французском дворе.

Альба.Я предпочитаю работу всякому веселью.

Эгмонт.В Париже мы постараемся вам не мешать! Не правда ли, принц?

Альба.Очень на это надеюсь!

За окнами блестит фейерверк. Слышатся крики и треск хлопушек.

Аршот.Вы слышали? Этот праздник будет длиться целых девять дней! (К Альбе.) Мы собираемся в город. Поедемте с нами, герцог! Такое можно увидеть только здесь! На всех площадях стоят жареные быки, вино течет прямо по улицам!

Альба (тоном весельчака, подмигивая Гранвелле). Благодарю вас! Я человек небогатый, но есть предпочитаю за собственный счет.

3. Замок Стен, огромный, похожий на скалу.

Комната в замке. Мужчина и женщина средних лет склоняются над спящим адмиралом Колиньи.

Колиньи (кричит во сне). Не отступать! Мы будем стоять насмерть!

Женщина.Разбуди его! Доктор сказал, надо сразу же будить!

Мужчина.Проснитесь! Проснитесь, господин адмирал!

Колиньи (просыпаясь). Опять я кричал? Ну ничего, скоро пройдет. (Тоном заговорщика.) Это болезнь не к смерти. (Тихонько пожимает руку фламандцу, тот отвечает ему понимающим взглядом.)

В дверь заглядывает молоденькая девушка.

Девушка (робко). Там прибыл принц Оранский навестить господина адмирала!

Соседняя комната. Принц направляется в спальню Колиньи. Семья фламандцев низко кланяется ему.

Вильгельм.Этот замок весьма почтенное место, но мне кажется, что его сырые стены и не дают вам выздороветь окончательно. Я прошу вас, господин адмирал, сегодня же переехать в мой дом. Право же, раз война окончена, то нет никакой надобности в подобной цитадели!

Колиньи (пристально вглядываясь в его лицо). Значит, по-вашему, война окончилась? Но наступил ли мир?

Вильгельм.Вы хотите сказать, что не верите в искренность договаривающихся сторон?

Колиньи.Я говорю о другой войне! О той, что началась с сотворения мира и продлится до Судного дня. И каждый, кто родится на свет, в ней участвует, даже если он об этом не подозревает.

Вильгельм.Простите, дорогой адмирал, эти люди, которые ухаживают за вами, – они религиозные сектанты?

Колиньи (с искренним удивлением). Почему вы так решили?

Вильгельм.Мне трудно предположить, что вы усвоили подобные обороты речи при французском дворе!

Колиньи.Представьте себе, что даже там можно услышать слово истины! Но я был слеп и глух! Теперь-то я понимаю, что поражение, и плен, и эта болезнь были мне ниспосланы для того, чтобы я прозрел!

Вильгельм (кивая в сторону двери). Вы можете передать им мое восхищение. Мастерская работа!

Колиньи (спохватившись). Вы собираетесь об этом сообщить?

Вильгельм.Вообще-то, доносчику причитается половина имущества еретика. Но вы меня, конечно, не подозреваете, что я хочу разбогатеть подобным образом?

Колиньи (смущенно). Извините меня, принц! У меня слишком долго была лихорадка.

В соседней комнате. Пожилой фламандец стоит, прижавшись ухом к двери. Входит девушка.

Девушка (испуганно). Что ты делаешь, отец?

Отец (спокойно). Слушаю их разговор. Принц Оранский наследственный бургграф Антверпена. Нам надо знать, что он думает!

Девушка.Сейчас время давать ему лекарство! Как же быть?

Отец (посторонившись). Проходи!

У Колиньи. Девушка смущенно, ни на кого не глядя, подносит адмиралу питье, принимает у него пустую чашку и выходит. Принц Оранский ласково, но бесцеремонно рассматривает ее.

Вильгельм (вслед девушке). А вот и главный проповедник!

Колиньи (горячо). Принц, эта девушка чиста, как ангел!

Вильгельм.Друг мой, любого, кто в этом усомнится, я готов вызвать на поединок!

Колиньи (после некоторого замешательства). Знаете, принц, я, к своему стыду, плохо разбираюсь в людях, но даю вам слово, что вы мне внушаете необыкновенное доверие… (Он достает из шкафа толстую книгу и кладет перед принцем.) – Вот!

Вильгельм.Это Библия, надо полагать?

Колиньи.Да, на вашем родном языке!

Вильгельм.Мой дорогой Колиньи, в свое время меня с большим усердием обучали латыни, и я ее до сих пор не забыл. Но, поверьте мне, я не вижу никакого преступления в том, что другие не знают латыни и даже не желают ее знать.