Карен Шахназаров - Белый Тигр: киносценарии по мотивам романа Ильи Бояшова «Танкист, или „Белый Тигр“

Танк мчится по деревне. Подминает какой-то немецкий автомобиль.

Из-за дома вылетает подвода с обезумевшей лошадью, на ней немец. Он пытается отвернуть, развернуться… Напрасно, подвода переворачивается, танк давит ее. Лошадь, вырвавшись из оглобель, несется дальше, дико вращая мордой.

Танк вдруг замирает…

– Бронебойный, командир! – кричит Найденов.

Бугров припадает к прицелу. Перед его глазами – деревенская улица. Видно перевернутую подводу, горящий грузовик, чуть дальше – кусок церковной стены, а за ним – сарай… Откуда-то появляется окровавленный немец без руки. Он без плача и крика тупо бредет по улице, падает… Вдруг сарай начинает двигаться, и из него появляется танк с крестом. Его башня начинает разворачиваться.

– Бронебойный! – хрипит Бугров.

«Тридцатьчетверка» стреляет, и «немец» взрывается. У него отлетает башня. Из танка выпрыгивает горящий танкист, катается по земле, пытаясь загасить пламя…

– Вперед! – кричит Бугров.

Найденов припал к триплексу. Танк огибает еще один дом. И в этот момент машина содрогается от удара. Танк заполняется дымом.

– Попали! – кричит Бугров. Он рывком открывает крышку люка и выскакивает наружу. Следом за ним – заряжающий. Из своего люка вылезает Найденов. Мимо танка пробегают наши пехотинцы…

Бугров спрыгивает с танка, обходит машину, подходит к Найденову, осматривающему разбитые катки и гусеницу.

– Ну что?! – спрашивает Бугров у Найденова.

– Часа за два управимся, – отвечает Найденов.

Бугров осматривается. Они на окраине села. Бой затихает. Он видит несколько немецких танков, уходящих по опушке в сторону леса. Метрах в десяти останавливается другая «тридцатьчетверка». Из нее выбирается майор Колядко с почерневшим от копоти лицом, в разорванном комбинезоне, с пятном крови на нем. Подходит.

– Ты что, ранен? – спрашивает Бугров.

– Так… зацепило… Если бы не ты, Николай, всю бригаду сожгли бы… Откуда эта батарея, черт их дери…

– Откуда?! – кричит Бугров. – Я у тебя хочу узнать, откуда!.. Где эта разведка дерьмовая?! Где Петров?!

– Петров тяжело ранен… – отвечает Колядко. – Не было пушек, Николай… Не было их!..

Бугров тяжело вздыхает.

– Ладно… Организуйте преследование…

– Есть!

– Я с тобой поеду, а то меня того… малость потрепали, козья ножка!

Бугров поворачивается, подходит к Найденову.

Тот вытягивается. Бугров смотрит пристально прямо ему в глаза.

– Найденов, откуда ты узнал про эти… про зенитки немецкие?

Найденов молчит.

– Их не было, Найденов, не было, – медленно выговаривая слова, произносит Бугров.

– Да, – отвечает Найденов. – Их не было. Немцы развернули их за сорок минут до нашей атаки.

Бугров молчит.

– Откуда ты это знаешь?

– Мне он сказал, – отвечает Найденов

– Кто он? – не понимает Бугров.

– Он, – Найденов кивает головой на свой танк.

Бугров, кажется, готов лопнуть от гнева. Но сдерживается.

– И про мины он сказал? – произносит он. Найденов молчит, потом отвечает:

– Да, про мины тоже…

Бугров молчит, потом поворачивается, идет к танку Колядко. Уже взобравшись на него, оборачивается к Найденову:

– Машину отремонтируешь и догоняй бригаду…

Исчезает в люке. Танк трогается.

Найденов провожает его взглядом, возвращается к танку. Видит стрелка-радиста – тот блюет шагах в пяти.

– Чего он?

– Вот, увидел, – отвечает заряжающий и тычет в гусеницу, где между катков видна оторванная по запястье рука с обручальным кольцом.

Найденов равнодушно отворачивается.

– Ладно, ждем ремонтников, – говорит он и отходит. Присаживается на корточки, закуривает.

Мимо проходят танки, самоходки, идут пехотинцы. Видно, что деревня уже полностью занята советскими войсками.

Несколько пехотинцев располагаются у покосившегося заборчика, прямо напротив танка Найденова.

Один молодой, но, видно, уже бывалый, подходит к нему:

– Дай закурить, друг…

Найденов достает пачку папирос.

– Ух, ты, папиросы! – удивляется боец. Закуривает.

Отходит. Стоит посередине дороги, совершенно бесцельно, просто курит. Мимо ведут человек пять пленных.

– Егоров! – окликает курившего конвоир. – Глянь, тут земляк твой… Ты ж вроде из-под Иванова.

Он показывает на одного из немцев.

– Какой земляк? – удивляется Егоров.

– Да вот этот… Он русский, говорит, из-под Иванова.

– Из-под Иванова, говоришь, – Егоров подходит к человеку, которого назвали его «земляком».

Это парень лет двадцати, в немецкой шинели, он стоит весь бледный, уставившись глазами в землю.

– Ты откуда? – спрашивает Егоров.

– Из Дмитровского, – тихо отвечает «земляк».

– Из Дмитровского? – Егоров присвистывает. – Это что ж, с той стороны реки?.. А я из Чаус… Знаешь Чаусы?

– Знаю… – кивает парень. – Там школа, мы туда в школу ходили…

– Правильно, – оживает Егоров, – школа…

Замолкает.

– Там Нина Александровна, – говорит парень. – У нас классным руководителем была.

Егоров молчит. Курит.

– А к немцам-то как попал? – спрашивает он.

Парень смотрит в землю.

– В плену был, – отвечает. – Страшно было.

– А в своих стрелять не страшно?

Парень молчит. Лицо его словно сереет, вытягивается, уменьшается.

Егоров отступает на шаг, вскидывает автомат и бьет короткой очередью.

Парень падает, переворачивается и затихает.

Найденов курит. Лицо его бесстрастно.

К Егорову подлетает офицер.

– Ты что?! Ты что делаешь?! – ругается он. – Пленных колотишь?

– Он наш, – равнодушно произносит Егоров. – Из власовцев.

Офицер сконфужен.

– Ну и что, наш?! – восклицает он. – Ну, ты бы его хоть в сторонку отвел! Вот черти!!!

Найденов курит. Смотрит куда-то вдаль, где под лесом встает большое жаркое солнце.

Штаб Жукова

За длинным столом – генералы и двое мужчин в штатском. Во главе стола – маршал Жуков. Все слушают майора Федотова, который допрашивал пленного немецкого танкиста.

– Впервые он был замечен в Полесье, – говорит Федотов. – Все «тигры» вязли в болотах, а он – нет. Уничтожал целые танковые батальоны. Потом проявился на севере. Потом – на юге. Каждый раз оказывался в нашем тылу, расстреливал десятка полтора наших танков и самоходок. И исчезал в лесах…

– Как это так получается, что пятнадцать наших танков не могут уничтожить один фашистский? – произносит Жуков.

– Это не серийный танк, Георгий Константинович, – говорит мужчина в штатском. – Я выскажу общее мнение: он у немцев один-единственный. Если его не берут снаряды САУ-152 и «ИСов», созданных нами специально против «тигров», значит, у него лобовая броня – минимум 250 миллиметров. Но тогда он должен весить 100 тонн с гаком. И чтобы такой тяжеловес мог маневрировать – на нем должен быть уникальный двигатель… А самый мощный серийный немецкий танковый мотор – только 700 лошадиных сил. Это явно недостаточно для такой машины… Ну а массовый выпуск еще более сильных танковых двигателей – полная химера! Так что мы имеем дело с одним-единственным танком.