Наталья Попова - Драгоценности фрау Элизабет

Юная идеалистка! Я была убеждена в необходимости и важности своей работы. Природное чувство языка сослужило мне верную службу. Совсем немного времени мне потребовалось для того, чтобы легко освоить разностороннюю и специфическую терминологию. Теперь-то я отчетливо понимаю, как ликовали мои начальнички, когда осознали, какой клад они заполучили. И почти даром! Зарплата моя в те времена была настолько скромной, что и вспоминать неприлично. Но я убеждала себя в том, что принцип «сначала ты работаешь на авторитет, а потом авторитет работает на тебя» непременно покажет себя в действии. Боже! Как я старалась быть полезной и нужной! И добилась-таки этого. Ни одна встреча, ни одни переговоры, вскоре, не обходились без меня. Перевод любой сложности, от бытовых тем до самых сложных технических?! Легко! Плюс ко всему молодость и элегантная внешность, обаяние и такт, веселый нрав и чувство юмора. Я умела деликатно разрядить напряженную обстановку, а такое на переговорах случается нередко, вставить нужное слово, когда ситуация заходит в тупик. Как часто я, сама того не осознавая в полной мере, подсказывала договаривающимся сторонам верное решение или могла склонить одну из сторон к разумной уступке! И при этом мне хватало ума обставить все так, что никто из «высоких договаривающихся сторон» не ощущал моего прямого участия в обсуждении. Ведь дело переводчика только переводить, а не высказывать свои умозаключения, до тех пор, пока его об этом не просят.

Дело шло, бизнес процветал! Мой директор был явно доволен тем, что я всегда рядом и на высоте, но до некоторых пор присматривался ко мне и держался вполне официально. Продолжая служить с радостью и полной самоотдачей, я все-таки вскоре сделала для себя неприятное открытие. Часто наши партнеры, в моем присутствии, разумеется, потому что переводила-то я, откровенно восхищаясь мной, просили шефа поощрить меня материально. В такие минуты мне всегда было неловко, как-будто я сама выпрашиваю себе поощрение. А мой шеф только довольно улыбался и поглядывал на меня многозначительно. Но еще более неуютно я стала чувствовать себя, когда, со временем, обнаружила, что он стал позволять себе фамильярно потрепать меня по руке или погладить по спине, как гладят и треплют верную собаку. Выслушивая положительные отзывы о моей работе, знании языков, комплименты в мой адрес, как интересной женщины, он постепенно стал относиться ко мне, как к своей собственности! Еще через некоторое время он, видимо, решил, что я созрела, и начал более активно проявлять свою благосклонность. Сначала было ощутимое повышение заработной платы, а потом, как водится, липкое выжидание благодарности за «благодеяние».

Я просекла ситуацию еще задолго до явных проявлений его симпатии, но ругала себя последними словами за то, что так плохо могла подумать об этом, казавшемся мне вначале недосягаемым, человеке. Я в молодости вообще грешила тем, что всех людей, с кем довелось мне общаться, считала порядочными и достойными лишь только потому, что они – люди.

– Как ты смеешь так плохо думать об этом достойном человеке? – гневно вопрошала я, глядя себе в глаза в зеркало. – Он взрослый и умный, он твой директор, у него семья, он годится тебе в отцы! Ты явно заблуждаешься!

В такие минуты я готова была поверить себе, что все так оно и есть. Однако, внутренний голос зудил и призывал открыть глаза и уши. Кто-то, явно нахальный, с мерзким намерением испортить мою жизнь и карьеру, услужливо рисовал в моем воображении сатирическую картинку, увиденную когда-то в журнале. На ней был изображен страус, спрятавший голову в землю. А под картинкой надпись: «Не пугайте страусов. Кругом асфальт».

– Ну, уж нет! Я – кто угодно, только не глупый страус. И моя умная головушка мне бесконечно дорога! – решила, наконец, я и заняла круговую оборону.

Меня невозможно было застать врасплох. Со стороны можно было подумать, что я – слепая, глухая и вообще круглая дура. Я смотрела на него чистыми, невинными глазами ангела и делала вид, что совершенно не понимаю его намеков. Этот пожилой мужик огромного телосложения начинал пыхтеть, сопеть, но непременно отступал. До поры до времени. И я это отчетливо понимала.

В такие моменты во мне боролись две противоположности. Мое светлое и порядочное Я кипело от негодования! Как смеет этот Мастодонт (так я прозвала его про себя) посягать на меня?! Чертенок же, напротив, веселился от души! Этот мешковатый дядя, с его манерой зачесывать длинную прядь через лысину, в надежде замаскировать ее, совсем не походил на моего Ромео, образ которого живет в сердце каждой девчонки. Я потешалась от души над его неловкими попытками установить со мной нужные ему отношения, но внешне вела себя спокойно и сдержанно, так что никто не мог бы заподозрить меня в том, что я просто хохочу и издеваюсь над ним. А еще меня бесила его показушная порядочность. В своих кругах он слыл умным и дальновидным. А еще хорошим семьянином и человеком благочестивым, с безупречной репутацией. А тут такая штука! Права народная мудрость: седина в бороду, бес в ребро!

В то время я много размышляла над этой ситуацией. Если бы он действительно был влюблен в меня и открыто выразил свои чувства, даже не знаю, как бы я поступила. По молодости лет я все принимала за чистую монету, и к любви вообще, и влюбленным в частности, относилась с благоговением. Мне казалось, что влюбленные – тяжело больные люди, пораженные неким изысканным недугом. И, как ко всем тяжелобольным, к ним нужно относиться с повышенным вниманием. Грех обидеть больного человека. Но Мастодонт был более чем здоров и явно хотел, сохраняя приличную физиономию почтенного мужа и отца, просто поблудить с хорошенькой малышкой.

Как сделать так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы? Тут и дураку понятно было. Стоит мне открыто выразить свое неудовольствие, и я потеряю работу, которая сулила мне неплохое будущее. Но и допустить, чтобы мною просто попользовались, я категорически не могла. Съеденной овцой быть совершенно не хотелось. Однако, если долго прикидываться дурой, скоро и впрямь посчитают такой. И я решила, что пора менять тактику, так как одни и те же приемы быстро становятся неэффективными.

В офисе у меня был отдельный кабинет, рядом с кабинетом директора. Мне было позволено обставить его на свой вкус и в соответствии со своими потребностями. Светлая офисная мебель, хороший компьютер и еще некоторые приятные и полезные мелочи сделали интерьер моего маленького владения деловым, но в то же время очень уютным. И еще одно неоценимое преимущество имел мой кабинетик. Там был балкончик. И я могла позволить себе курить, не покидая рабочего места. Курить, конечно, громко сказано. Мои заграничные гости, кроме всякого прочего «барахла» в виде сувениров, авторучек, духов и бутылок с коллекционными винами и коньяками, всегда одаривали меня блоками настоящих американских сигарет. А я в то время и курить-то по-настоящему не курила. Но умела. Мне казалось, что сигарета придает мне большую значимость в глазах окружающих, что я независимая и деловая. Бизнес-леди! Ах, какая прелесть! В одной руке чашечка кофе, а в другой изящная дамская сигарета! Прямо как в кино. Короче, всё мне очень нравилось. И мой кабинетик, и люди, с которыми приходилось работать, и сама работа – интересная и дающая возможность проявить все мои таланты. Всё! Кроме старого козла через стенку!

Читать дальше