Святослав - Боги с Родины. 1-ая книга, 2-ой трилогии. Ритмика

Нонсенс! – Сам попал, – в другое измерение.

– Я слышала об этом также, читала, где-то, с трудом припоминаю. В Древней Руси, как тайная и вынужденная связь меж городами – столицами удельных княжеств, хода-тоннели были протяжённостью – сотни и более, километров. К примеру, между Киевом – Черниговом тоннель, почти в сто двадцать километров, а из Смоленска можно, выйти в Киеве, пройдя, всё время под землёй – под пятисот километров. И, в них никто ведь не живёт, наверное.

– По видимости, есть другие?

– Конечно, есть. Но я о них, так мало знаю. Тоннель есть, между Киевом и Любичем – до ста пятидесяти километров; идущие к Одессе, Запорожью, а в Бресте и в Ростове, в Одессе той же, – катакомбы. Познания мои – неполные, не связанные информацией, расплывчатые.

Были ведь города, подземные, жили по вере с древности, под веяниями – силы и меча, смерть, принимая, веру не меняя.

– Не понимали люди, – Бог един и, как Его не назови, других не будет, никогда.

– И не подумала бы я, о жизни под землёй, – и в наше время, если бы, сюда, с тобою, не попали.

Когда-то слышала легенду – о Соловецких островах, будто они – остатки Гипербореи.

Лишь изредка выходят на поверхность – гиперборейцы. Там выполняют свою миссию, и возвращаются обратно. Кстати, в легенде говориться, что Русы, – их потомки.

А здесь, как думаешь, осталась сущности разумные? Или идём, где никого уж нет давно, все вымерли?

– Возможно, существует в другом виде! Всё ведь, возможно, предположительно.

– Особенности жизни их подземной, помогут изменить наш мир. Возможно, – это вид другой существ, он отличается от всех живущих – на поверхности. Но, как бы, ни было, тоннели эти и, ворота – в виде колеса, – всё это быть могло, – при симбиозе силы с разумом.

Вряд ли придумали макаки, шимпанзе, орангутанги, их. Ведь я не псих. Другое измерение.

– Их, и не нужно, было бы придумывать, как сущностей. Давай, пофантазирую.

Это не просто так, – я буду на ходу их представлять, возможно, говорить нелепицы и, посетит меня абсурд.

– Ведь время есть. Идти, не знаем сколько. А говоришь о чём-то, время, дорога – становятся короче.

Тебя за это, я не осужу и, не отправлю вновь, в тюрьму.

– Права. Времени много, вероятно. А нет, замолкну сразу.

– Но, как они, здесь могут, жить без солнца, ультрафиолета? – вопрос задала и, не получив ответа, сама себе ответила.

– Возможно, солнце, им, и не пригодно, его лучи – вредны?

Их организмы, по другому принципу работают, не так, как наши?

Можно предположить, что сущности задумали так это, лишь для целей – личных, чтобы другие выполняли, необходимую работу.

– Вновь принуждение и рабство? Возможно, накопительство.

– К примеру, – существуют черви преогромнейшие, питаются – соединениями, в скалах, а сущности другие их используют, и создают коммуникации в тоннелях, им не давая скалы хаотично грызть, по направлениям – любым.

– А этот, может быть, одним из хаотичных направлений?

– Если и так, то приспособлен для перемещений. Откуда факелы здесь взялись. Ведь те, наверняка, все – рукотворные. Природа, их не сделает и, не положит, для нас, у входа.

Других, не будет, мнений?

– Всё это было бы, намного интересней, если об этом слушали, у телевизора, в объятиях дивана или… человека, – с тоскою по уюту и прежней жизни произнесла, задумавшись вновь, Соня.

– Конечно. Но пути Господни…

– Знаю, – неисповедимы.

Следующую – часть пути, прошли, почти не разговаривая, о жизни думая, каждый, – своём, и о превратностях судьбы – забросившей сюда, в далёкие края, под землю.

Преграду новую, легко преодолели и, оказались в зале – огромнейшей пещере. Отблески пламени, от факела, дорожками мерцающими, по стенам, полу, потолку при изменении их положения, бежали.

У стен, с боков, увидели, под цвет стен, лавки – каменные. Они со стенами сливались, их невозможно было видеть сразу, пока глаза не стали различать – стен, пола, потолка – огромной залы, линии.

Стояла тишина такая, что явно слышали дыхание и сердца стук, рядом стоящего.

Ими владело, обоими – напряжение и, ожидание, чего-то очень важного, для каждого из них.

– Зачем, нас привели сюда? Что-то, здесь непонятное.

– Никто нас не тянул, не приглашал, мы сами…, вырвались из плена – погреба.

– Но, нас, никто не останавливал.

– Волнуешься?

– Конечно. Тебе всё безразлично?

– Да вроде нет. А что, по мне не видно?

– Нет, больше слышно.

– Слышно? А я вот, ничего не слышу, кроме дыханий наших, стука сердца, – пожав плечами, произнёс Иван Васильевич, – так тихо! Не слышен даже воздуха поток, спускающийся к нам, бесшумно и незримо.

Не по себе, мне, что-то.

– И я волнуюсь, понимая, что здесь судьба определяется.

– Он высоко проходит, у потолка, поэтому – не слышно, дуновения – поток тот.

– Присаживайтесь и, не чувствуйте себя, волнительно! – услышали, нежданно – предложение, доброжелательное и, – властное, приказывающее, одновременно.

Не скоро Вам придётся отдыхать, цените, что имеете. Придётся испытать превратности судьбы, Вам, не однажды, Смелее, расслабляйтесь, слушайте, что Вам расскажут. Вопросы зададут, – ответите.

Пока, нас ждёте, отдыхайте.

От неожиданности испугались, и на ногах – дрожащих, ватных, направились к одной из стен, где с облегчением присели на каменные лавки.

Это всё, продолжалось – много времени. Она Артёму, не давала спать. Нервы вот-вот, дойдут к черте предела, это он понимал, и сдерживал себя, стараясь не пойти в разнос по нервам.

– Иначе – не засну, если, вдобавок, накручусь, – решил он и, пытался не обращать внимания на выходки её – та грызла, между ними стену, ему на зло.

Она не успокаивалась, не обращала на его ворочания, ни на его покашливания – внимания, будто в отместку, его «не замечала», будто того здесь не было. И так шёл – час за часом.

И всё-таки, предел терпению, внезапно, наступил. После того, как понял, – обнаглела, – на стол, на кухне влезла, за стеной – услышал звук падения – глухой, с той стороны.

Артём, мгновенно догадался, – упала на пол, со стола – толстая палка колбасы. Больше с того, и падать было нечему, ведь не потащит хлеб, когда есть – боле вкуснее.

Вскочив с кровати резко, он кинулся на кухню, схватив доску со стенки, чтобы её прибить или, возможно, защититься, если, вдруг, бросится к нему. Но, эта бестия, недаром было ей лет восемнадцать, – бросила колбасу, что по размеру – её больше, и юркнула в нору, что грызла ночью.

Забив, смесь в рукавицу, – из алебастра и стекла, отправился в постель, надеясь выспаться. Та крыса, третью ночь, спать не давала, грызя пол в его домике, не уставая. Позавчера, прогрызла кусок пола – возле стены и, променад по комнатам, неторопливо делала.