Святослав - Боги с Родины. 1-ая книга, 2-ой трилогии. Ритмика

Пришлось, сжать зубы, чтобы, до конца не разозлиться, он вскакивал с кровати, топал, и обзывал – обидными словами, и наделяя – прозвищем похабным.

Видно, обиделась она. До самого утра, пыталась пол прогрызть в разных частях – кухни и зала, не примирившись, в эту ночь с судьбой.

Такое впечатление, что это её дом. Вчера ему приснилась, – та, слегка, за палец (ноги) укусила, что высунулся из-под одеяла. Зная, рассказы очевидцев, страшные, старался укрывать лицо – надёжнее, и не высовывать ног из-под одеяла.

– На этот раз, не откусила, точнее – не отгрызла, себя он успокоил, решив – с той, завтра, всё равно расправиться, если она так будет – продолжать, себя вести, и дальше, по меньшей мере – некорректно, по отношению к нему.

И, не пожалуешься, королеве её, вздохнул. Быть может, королеву, с поста уже турнули? И эта, мстить пришла ко мне, за отношения их – прежние. Хотя, мстят по-другому.

Немного подожду и, посмотрю, на поведение её – крысиное, тогда, точно решу, что с ней, я сделаю.

Он, колбасу не мог простить. Но, понимал, что крыса, хочет кушать, готов был поделиться хлебом с ней, который часто засыхает, – в сухари. Не колбасой же, с ней делиться, которую и сам любил, особенно, когда от лени, днями не готовил, а денег не было – ходить по ресторанам.

Этот поступок – полным беспределом был, поэтому он и решил, раз по-хорошему не понимает, её накажет.

Под утро, всё-таки вздремнул Артём, и в ужасе, проснувшись, увидев, – рассвело. Опаздывал он на работу. Не успевая чистить зубы и в туалет сходить, пытался на ходу, позавтракать, дожёвывая – с хлебом, колбасу, догнав трамвай.

К рабочему автобусу, едва успел, и, чудом, втиснулся в него, когда тот тронулся и, двери закрывал.

Домой пришёл он поздно. С огромным омерзением и, злостью, кипевшей в нём, как только, дверь, открыв, вошёл на кухню, увидеть пожелал, – остатки «пира смертного». Из вытащенной рукавицы, смесь страшная лежала – для неё, он понял – крыса, к ним не прикоснулась. Она, всё вытолкнула – содержимое, из рукавицы, ей приготовленное.

Немного отойдя от злости, удивился, а вскоре, успокоившись, смеялся. Она лишь съела, небольшой кусок от колбасы, что утром он отрезал. Большой, лежал, нетронутым.

– Не видеть его не могла.

Со мною, поделилась? – в недоумении он размышлял, сметая крошки со стола.

Что-то похожее на шутку и нелепицу.

В доме прохладно было, хорошо. И, ночь прошла без «приключений» Не было злости и, без сна – мучений.

Он радовался, в комнате – спокойно, тихо засыпая в ту ночь – спокойную, за несколько ночей последних, первую.

Проснулся радостным и, на работу, добирался, беспроблемно.

Сегодня ужинал он в ресторане, куда зашли с товарищем по случаю зарплаты, командировочных. Пили немного, как всегда, бутылки по две – вина сухого. Главное, – вечером не нужно, готовить кушать, утром, надолго уезжал, в командировку.

И, собирая вещи чистые в дорогу, смотря, одновременно, телевизор, прислушивался, – нет ли гостьи. Сколько не ждал, грызни не слышал – пола, стен; от этого обрадовался, ещё больше.

С её норой, хлеб, положив, ушёл, ко сну готовиться.

– Возможно, что сбежала с цирка.

Спалось без жутких и противных звуков – грызни стен, пола, – легко, покойно. Ничто не разбудило, не мешало спать до середины ночи, когда почувствовал, нежданно для себя, сквозь одеяло, – кто-то, стёжками мелкими шажков, вначале – в одну сторону, затем – в другую, бегал по нему, его груди, нахально.

– Это вскочила на кровать мою, – на одеяло, крыса, – в испуге он подумал, холодея, на миг какой-то, замер. – Мне не хватало, чтобы она залезла ко мне, под одеяло!?

Крыса, немного дёрнулась вначале, почувствовав, что он проснулся, замерла, как будто, выжидая, как будет действовать хозяин – кровати, одеяла. Надеялась, обнимет, поцелует?

Вскочив, он сбросил приживалку с одеяла, укутавшись в него и, включил свет. Он лишь заметил – часть хвоста, исчезнувшего – в часть секунды, в её норе, и это, успокоило, немного.

По крайней мере, знал сейчас, – она не спряталась, ни под кроватью, под подушкой или за креслом, тумбой, телевизором, что было бы, намного хуже.

Присев возле норы, не мог он, долго успокоиться, ощупывая нос, уши, конечности свои – другие, пока не убедился, – целые, они.

Считая видно, всё произошедшее – игрушкой, она из норки показала нос.

Негодование, в нём закипело с силой страшной, такого хамства, от неё, он ожидать, не мог – даже при свете – включенном, она, наполовину вылезла из норки и, будто, ничего и не было, спокойно, в упор смотрела на него, своими маленькими глазками, словно сыграть в гляделки, предлагала, кто – пересмотрит. Когда он приподнялся, вновь шмыгнула вовнутрь норы.

– Что, сука, на смотрины появилась? – он произнёс недобро. – И, на постель запёрлась, будто бы домой, к себе! Ишь, разгулялась, крыса гадкая!

Ведь, не приснилось это мне, во сне?!

Достав из рукавицы содержимое, добавил, не жалея колбасы, высыпал на газету, – на полу, почистив смесь, от нескольких камней, схватившихся, и всё – перемешал. Рядом на блюдце, налил водички, для ускорения процесса, алебастра в её желудке.

Ложиться сразу же в постель он побоялся, поэтому ушел во двор, на воздух чистый – немного успокоиться, полюбоваться – небом звёздным и, красотой ночной. Гулял он долго, а когда вернулся, то прежде, чем лечь спать, – дверь забаррикадировал, меж спальней, кухней, обследовав всё тщательно. Немного успокоился он лишь тогда, когда услышал шорох. Никто другой, кроме неё или её семейства, не мог здесь появиться, так как они оберегают тщательно – границы, своих владений, семью другую, никогда не пустят, даже, питания, если, – достаточно.

Утром увидел, алебастр рассыпанный по полу. И, было не понятно, наелась она вдоволь или «голодная» осталась. Её не видел, а спросить об этом – некого, к тому же он спешил в командировку. За ним, вот-вот должны, заехать.

Времени, выпить чашку чая и скушать бутерброд – с трудом хватило. Он уезжал в командировку, не менее, чем на полмесяца, а там и, больше…

– Икар, друг мой, – запутался, немного, отдохни, – советовала Сущность Великолепная, – ему; видя, что тот устал от бесконечных дел, работы.

С трудом он отвечал на Люция вопросы.

Никита понимал, и был не против, остановиться; слишком, – огромным было превосходство, у Люция над ним, во время обсуждения Закона «Эго».

Он был польщён вниманием к себе Великолепной, архисильной, безгранично эрудированной Сущности, и это останавливало пыл. Он не пытался, думать и оспаривать, те постулаты, казавшиеся, в чём-то, ему – неправильными.

– Вы правы, я действительно, запутался. Ведь не привык так быстро ориентироваться – на темы сложные. При разговорах я отвечаю – интуитивно больше, а не осознанно, – признался Люцию Никита, мне хочется вновь с Вами встретиться и, в разговоре, многое узнать и, обучиться.